— Что ж, боюсь мне пора. Удивимся позже, Риммон, найнэн Венатор. Нам будет, что обсудить. — Магистр Кедеэрн кивнул и поспешил прочь. — Я вас внимательно слушаю, студент Чхве, — раздался его голос, а потом магистра поглотил всеобщий хаос.

Я улыбнулась и повернулась в Риму, переплетая наши пальцы.

— Норы что-то не видно, — протянула я.

Даэмон усмехнулся. — Джеффа тоже.

Мы многозначительно переглянулись. Я не удержалась и громко рассмеялась. Уже было потянулась за поцелуем.

— Венатор?

Да сила потусторонняя! Рим перехватил меня за руку.

— Риммон, прошу, Повелитель.

Папа? Я повернулась, перекидывая руку Рима через свое плечо и прижимаясь к нему спиной.

— Велтис, — улыбнулся мой отец и подмигнул мне. Я заметила, что мама стояла за ним. — Одолжу его всего на минутку?

Я хмыкнула и отпустила руку Рима. Они с папой отошли и исчезли в толпе.

— А как на отца похож, — вздохнула мама. — Просто копия Бегерита.

— Ты его знала?

— Конечно. И Лилит тоже. — Она покачала головой и скрестила руки на груди. — Хотя ее бы я предпочла не знать, будь моя воля. Ужасный у нее был характер.

Я отвернулась, скрывая улыбку. Думаю, говорить, что магистр Кедеэрн сказал о ее характере, точно не стоит. Я обняла ее руку и повела в комнату Рима.

— Мам? А зачем, ну, папа…?

— Асаэлю очень нужно с ним поговорить. Понимаешь, Маничка, мы не думали, что твой Риммон окажется Венатором.

Я напряглась, вспоминая, что он как-то говорил о наших положениях. — Но Рим же такой сильный маг, — глухо зарычала я. — И он нас всех спас, а, теперь, может, и всю академию.

— Да-да, — согласилась мама.

— Тогда…

— Асаэлю будет тяжело об этом говорить, но он и так себе места не находит. Дело не в самом Риммоне, а в его отце. Дело в Бегерите, Мания.

Я остановилась посредине этажа и подняла голову на маму.

— Бегерит был, пожалуй, единственным из нас, кто держался близко к магам. Рудольф Герт был исключением, но скорее это он держался нас, чем мы ведьмаков. Бегерит же… Сначала просто, а потом эта его… как же…

— Аерин Келли, — вспомнила я.

— Да, она, — кивнула мама. — Бегерит оставил общину и перебрался в Асервьени. Мы же обычно держались подальше от городов. — Мама замолчала и мотнула головой. — Но неважно, Маничка, а важно то, что Бегерит был единственный, кто был против договора. Ты же знаешь о сделке с Королем?

Я кивнула. Толкнула дверь, пропуская ее внутрь кабинета Рима.

— Он отговаривал от нее Асаэля. Твердил, что король не сдержит свое слово, что нас просто не могли просто так взять и оставить в покое. Только твой отец и не думал его слушать. Они разругались, и Асаэль выставил Бегерита на улицу. Прошло несколько месяцев, и мы получили весточку от Бегерита.

Мама тяжело опустилась в кресло и откинулась назад.

— Так сложно. — Она вздохнула и закрыла лицо руками. — Казалось, она пришла какой-то час назад, а здесь прошло целых двадцать лет.

Я опустилась на пол у ее ног. Отняла ее руки от лица и положила на ее колени, накрывая своими.

— Маничка. — Мама грустно улыбнулась, а в ее глазах блеснули слезы. — Девочка моя. Двадцать лет. Двадцать лет совсем одна.

— Мам. Со мной были Нора и дядя Рудольф. Все хорошо. Так что он написал?

Мама посмотрела мне прямо в глаза. Сжала губы.

— Я был прав, — наконец, ответила она. Мама отвернулась и посмотрела в окно. — Очень в его духе, но я настояла, что бы Асаэль все равно проверил.

— Но было уже слишком поздно, да?

Мама кинула. — От дома Лилит до деревни пол часа. Ласточка отразила в кристалле окровавленный пол и его тело. А потом и марширующую гвардию. Асаэль готов был на себе волосы рвать.

— Папа не виноват. Его предали. — Я положила голову ей на колени, и мама стала гладить меня по волосам.

— Он так не думает, Мания. Ни твой отец, ни Бегерит никогда не признавали, что были не правы. Два упрямца, — мама тихо засмеялась. — Они друг друга стоили. А теперь Бегерита больше нет, и Асаэль готов вырвать свою бороду, что не послушал его.

Ее пальцы зарывались в мои волосы. Плавные движения успокаивали. Я почувствовала себя маленьким ребенком, той самой маленькой плачущей Манией. Усталость брала надо мной верх, и я закрыла глаза.

— А Рим ему зачем?

— Извиниться. Для Асаэля что-то не от этой стороны, но он места себе не находит. Думаешь, твой Рим сможет простить ему хотя бы ссору? Смерть отца он Асаэлю точно не простит. Да Асаэль и не попросит о таком.

Даэмоны не прощают, вспомнилось мне. Я накрыла ладонью свой браслет и сжала прохладный метал. Даэмоны не прощают.

… все, что произошло между вами и моим отцом…

Я резко открыла глаза и уставилась перед собой. Мама замерла и перестала гладить мои волосы.

— Маничка? Все хорошо?

— Д-да. Мне показалось, я что-то услышала, мам. Показалось.

Она кивнула и продолжила мурлыкать что-то вроде колыбельной. Хотя, кажется, мне и не поверила. Но заметила, как я вожу пальцем по браслету, и настаивать не стала. Я была уверена, что только что слышала голос Рима. Довела одну из рун до конца, и она озарилась блеклым сиянием.

Я не он, а значит, и простить вас за него, Велтис, не могу.

Я замерла и крепко зажмурила глаза, напряженно вслушиваясь в его… мысли?

Но сам на вас зла не держу. Да, вы поверили королю, а он вас предал. Да, ваша ошибка едва ли не стоила стольких жизней… Но… эти двадцать лет… заблуждался… все, что я пережил, и все, через что я выжил… оно свело меня с вашей дочерью. Для меня этого вполне достаточно.

— Все готовы? — прогремел голос магистра Кедеэрна.

Я улыбнулась краем губ и сжала ладонь Рима. А как будто у нас были другие варианты. Сверкнул нож, предложенный нам Ионелом Дабижей. Ему, как главе клана, портальные артефакты были разрешены. Пространство разорвалось, открывая нам пейзажи Альени. А вернее определенный холм в его пригороде. С черневшем на вершине огромным замком.

— Рим?

Даэмон лишь сжал мою руку сильнее вместо ответа. Не знаю, кому из нас сейчас было хуже. То ли мне, потому что от меня будет фактически зависит исход всего. То ли ему, потому что приходилось отпустить меня туда одну.

Один за другим, вся наша мятежная группа перешла на ту сторону портала. Я выдохнула и закрыла глаза, шагая через трещащий проход. Но Рима взять с собой я и правда не могла. Не знаю, как могла отреагировать Катарина. Катарина. Наш единственный шанс.

Вчера Ионел Дабижа обратил наше внимание на новые войска. Король стягивал под академией все новые и новые силы. Нас хоть стало и больше, да, как правильно заметил папа, местность к сражению располагала мало: купол как защищал, так и не давал атаковать, гася все магические атаки с обоих сторон.

Долго отсиживаться внутри мы тоже не могли. В конце концов хотя бы с позиций кончающегося провианта. Сколько бы еще продержался купол тоже не ясно, поэтому решено было прорываться. И вот тут Мирела бросила, что пробиться через гвардию и пехоту, может, и получится. Но Король располагал еще силами, а значит, и к дворцу мы доберемся не скоро и скорее всего с большими потерями. Поэтому почему бы не ударить сразу, в тыл? По дворцу. И у ее отца как раз портальный кинжал завалялся.

Я вспомнила о Катарине. Эта мысль пришла ко мне так внезапно, как будто мне ее просто подкинули. Мне было страшно. Все были готовы сражаться, но мне было страшно хоть кого-либо потерять. Это бессмысленное кровопролитие кто-то должен был остановить. Катарина. Я не знала, просто почему-то чувствовала, что Катарина была нашим шансом. И, пока все отвлекут внимание атакой на стены дворца, я проберусь внутрь и отыщу старшую принцессу.

Так мы и оказались под Альени. Я оглядела ряды студентов, магистров, даэмонов и вампиров. Мда, Короля точно ожидал сюрприз. Ведьмы, увешенные колбочками, некромаги шарахаются по опушке и поднимают мертвых зверушек, орки, вооруженные чуть ли не до зубов. Я хмыкнула. А хотя почему чуть ли не до зубов? Сестренка Стурлусонов очень даже до зубов.