— И меня могут уволить, — продолжила Бриджит.

Он взял из пепельницы косяк и глубоко затянулся, а затем лениво бросил:

— Мне пора. — Нейту предстоял завтрак с тренером из Йеля, и до этого он хотел успеть сделать хоть что-то полезное — а именно обкуриться. Он затушил косяк двумя пальцами и положил его в карман. — Наверное, стоило ограничиться лобстером, — сказал он, застегивая рубашку.

Бриджит беззвучно открыла рот. Ее глаза покраснели, будто она вот-вот расплачется.

— И это всё? — выдавила она наконец.

— Всё, — ответил Нейт, повернулся к двери и молча вышел.

Пока-пока!

В коридоре он нажал на кнопку лифта и прижался головой к стене. Никогда до этого он не был таким негодяем — во всяком случае, преднамеренно — и потому чувствовал себя ужасно. Все же он сделал это только ради Блер. Он никогда бы не пошел до конца и не допустил бы увольнения Бриджит. Все, что ему было нужно, — письмо из Брауна, где было бы сказано, что они не принимают его.

Вероятно, после своего маленького представления он действительно его получит.

— Клин клином, сестра.

Блер открыла один глаз и увидела Ребекку, в одной руке которой был огромный бокал «кровавой Мери» с веточкой сельдерея и ломтиком лимона, а в другой — розовая соломинка. Вытравленные волосы Ребекки были уложены, на ней был розовый махровый костюм «Джуси кутюр», а на глазах — ядерно-голубая подводка.

Клин клином. Идеальное выражение для того, как чувствовала себя в этот момент Блер — как грязный, основательно побитый кувалдой клин. Она попыталась сесть, но тут же застонала и упала обратно на надувной матрас. Голова горела. Ноги зудели. Она странно пахла. Что с ней не так?

Без комментариев.

— Клянусь, ты почувствуешь себя намного лучше после того, как выпьешь это. — Ребекка опустилась на колени и погладила Блер по голове, как мама, которая хочет теплым бульоном накормить больного ребенка. — Это наш собственный секретный рецепт.

Убедительный аргумент.

Блер села и, зажмурив глаза, выпила густую красную жижу. На вкус — как водка, в которую намешали картофельных чипсов.

Фе-е-е!

— Твои волосы будут выглядеть гораздо лучше, когда немного отрастут, — сказала Ребекка. — И тебе стоит так же покрасить брови.

Блер совершенно забыла о волосах. Она знала, что теперь она — блондинка или, по крайней мере, нечто вроде блондинки, но она не могла заставить себя посмотреть на это до того, как окажется дома, недалеко от салона Элизабет Арден Ред Дор. Ребекке придется одолжить ей шапочку.

В комнате, где жили ее новые подруги, было две двухъярусные кровати, стоявшие друг напротив друга, так что девочки могли болтать и веселиться всю ночь напролет. Сейчас они пустовали.

— А где остальные? — прохрипела Блер. Ей казалось, что ее рот был залит лаком для ногтей.

— Покупают рогалики, — ответила Ребекка, завязывая волосы в тугой хвост. — Каждое воскресенье мы едим рогалики и говорим о парнях, с которыми мы могли переспать накануне, но не переспали.

Очень весело.

У Блер было слишком сильное похмелье, чтобы обсуждать рогалики или парней.

— Мне пора домой, — пробормотала она. Дома она могла бы растянуться на кровати, смотреть старые фильмы и уплетать круассаны, которые принесет Миртл. Она могла бы написать Нейту гневное письмо. И ей бы не пришлось смотреть на кошмарного пасхального кролика из презервативов «Лайф стайл», которого девчонки прицепили к потолку.

— Ты не можешь уйти, пока они не вернутся, — возразила Ребекка. Она присела на койку, расстегнула розовый маникюрный набор и стала чистить ногти на ногах.

— Мы должны научить тебя нашему особому приветствию.

В этот момент Блер решила, что если и будет когда-нибудь жить в общежитии, то у нее однозначно будет отдельная комната. Ни за что на свете не будет она просиживать дни с девчонками, ковыряющимися в ногтях или делающими кроликов из презервативов. Она ходила в школу для девочек с первого класса — девчачьего общества ей вполне хватило, спасибо.

Она поднялась на ноги и попыталась оставаться спокойной, не обращая внимания на голубую ночнушку с мультяшными «Крутыми Девчонками», которую одолжила ей Гэйнор. Блер необходим был душ, а потом — домой. Хотя к черту душ. Душ обычно находится в ванной, а в ней есть зеркала. А видеть свое отражение Блер сейчас хотелось меньше всего на свете.

Она натянула джинсы, вздрагивая от прикосновения грубой ткани к ободранным ногам, а затем натянула через голову белую льняную блузу, чувствуя себя слишком мерзко для такой хорошей вещи, и повесила ночнушку на спинку чьего-то стула.

— Мне нужно уходить сейчас, — решительно заявила она. На полу лежала серая джорджтауновская бейсболка. — Это твоя? — спросила она у Ребекки.

— Бери, — щедро предложила Ребекка.

Блер подняла кепку и надела ее на голову.

— Передай от меня всем спасибо и пока, — слабо произнесла она.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетели Форест, Гэйнор и Френ, в руках у которых были пакеты с теплыми, свежеиспеченными рогаликами и горячими чашками кофе. Желудок Блер сжался от тошноты и голода одновременно.

— О господи, ты уезжаешь?! — закричала Форест. Она бросила пакеты и кинулась к Блер и Ребекке. — Девчонки, время обнимашек!

Блер сжала зубы как можно плотнее, так как рвота могла вырваться в любой момент. Она встала слишком быстро. А может, ей не стоило пить «кровавую Мери».

Или позволять четырем пьяным девицам брить ей ноги и портить волосы.

Девочки встали в тесный круг, взявшись за руки. Блер оказалась между Ребеккой и Форест, от смеси их духов ее затошнило еще больше.

— Что мы говорим?.. — хрипло прошептала Френ.

Это прозвучало так, словно они вслед за этим собирались затянуть какой-то церковный гимн.

«Что мы говорим, когда он говорит: „Давай, ты знаешь, чего ты хочешь“? — запели четыре девчонки. — Мы говорим: „Перебьешься, придурок“?»

Девчонки нагнулись в круг, сомкнув свои светловолосые головки.

— Нет любви — нет секса. Дружба сейчас и навсегда! — прокричав это, они отскочили в разные стороны, подпрыгивая, как девушки из групп поддержки.

— Мне пора, — пробормотала Блер, в сотый раз чувствуя приступ тошноты. Она пошла к двери, надеясь как можно быстрее добраться до туалета, но было уже поздно. Она быстро сняла с головы кепку и выблевала в нее.

— Я вызову тебе машину. — Ребекка схватила телефон и быстро набрала номер. — Мы не хотим, чтобы ты опоздала на самолет.

Сестринство — это хорошо, но никому не нужна больная сестра, блюющая в их комнате.

— Вот, — Френ протянула Блер свою голубую бейсболку с белой буквой «Y» на ней. Бейсболка из Йеля. — Можешь забрать мою.

Блер взяла кепку и вошла в ванную. Ей достаточно было одного взгляда в зеркало, чтобы точно понять необходимость кепки. И очков. И новой жизни в целом.