Ванесса бросилась к телефону и вырвала его из рук Руби.

— Алло? — произнесла она дрожащим голосом. — Дэн? С тобой… все в порядке?

— Да. — До этого она никогда не слышала, чтобы Дэн говорил таким счастливым голосом. — Меня приняли везде, кроме Колумбийского.

— Ого! — отреагировала Ванесса, обрабатывая информацию. — Но ты ведь хочешь в Браун, да? Ну, типа, ты же не думаешь о Нью-Йоркском или других университетах на самом деле?

— Я не знаю, — ответил Дэн. — Нужно еще раз все обдумать.

На мгновение они оба замолчали. О том, что было очевидно, они поговорили, но то, что оставалось «за кадром», пугало.

— В любом случае, поздравляю, — выдавила из себя Ванесса, неожиданно почувствовав невероятную грусть. Дэн будет учиться в Брауне в Провиденс, Род-Айленд, где, скорее всего, встретит какую-нибудь длинноволосую тощую девицу из Вермонта, которая будет заниматься лепкой, играть на гитаре и вязать ему свитера, она же в это время останется в Нью-Йорке, будет учиться в Нью-Йоркском университете и мириться с идиотизмом своей сестры.

Руби выхватила у нее телефон.

Блер вышла из лифта и уставилась на самодельный плакат, прикрепленный к двери пентхауса. «Эй, Блер! Мы так тобой гордимся!» — было написано на нем. Она открыла дверь и вошла. Муки, неугомонный коричнево-белый боксер Аарона, подбежал к ней и ткнулся влажным носом между ног.

— Пошел на хрен, — гаркнула Блер. На долю секунды ей показалось, что произошло чудо. Может быть, ее живший во Франции папочка-гей или какая-то другая великодушная фея позвонили в Йель, и ее тотчас приняли. Маловероятно, но…

— Серена все рассказала! — щебетала ее беременная мать, заметно пошатывавшаяся на ходу. — Очередь-мочередь. Не могу понять, почему ты так расстраиваешься, дорогая. Можешь считать, что Йель принял тебя!

Блер сняла кардиган и бросила его на стоящее в углу антикварное кресло. Муки собрался было еще раз понюхать ее промежность, но она снова отпихнула его.

— Все не так просто, мам.

Из-за беременности крашеные светлые волосы Элеонор росли с невероятной скоростью и доходили теперь до плеч, что, по мнению Блер, было неумест¬ной попыткой выглядеть моложе своих лет. Элеонор всплеснула украшенными драгоценностями руками.

— Ну же, мой хнюпик, мы все равно приготовили тебе небольшое семейное торжество. Все в столовой!

Семейное торжество. О господи!

Стол был сервирован лучшим хрусталем и серебром Элеонор, еда была из «Блу Риббон Суши» — любимого ресторана Блер. Сайрус и Аарон уже были навеселе от выпитого шампанского, и даже Тайлер, которому было всего двенадцать, казался слегка пьяным.

— А ты думала, что окажешься в Общественном колледже Норуолка? — сказал Аарон, наливая шампанское в бокал Блер. — Мы всегда знали, что ты способна на большее.

Сайрус подмигнул ей своим выпуклым, налитым кровью серо-голубым рыбьим глазом.

— Йель категорически отказал мне, когда я поступал. Теперь пришло время нанести им ответный удар. Если хочешь, я могу им задницы надрать из-за твоего заявления, и поверь — это доставит мне огромное удовольствие.

Блер скривилась. Нуда, ей, вроде, только того и надо, чтобы в Йеле знали, что они с Сайрусом родственники!

— А я не пойду в колледж, — заявил Тайлер, делая глоток шампанского. — Я стану диджеем и буду выступать в клубах по всей Европе. А потом открою казино.

— Это мы еще посмотрим, — сказала Элеонор, выкладывая двенадцати сантиметровый калифорнийский ролл себе на тарелку. — Ребеночек опять проголодался, — хихикнула она.

Если бы ее мать не ела так много, подумала Блер, то не выглядела бы так, словно она на двадцатом месяце беременности, а не на седьмом. Она выпила залпом весь бокал шампанского и потянулась за нетронутой коробкой суши. Сперва она впихнет в себя ролл с угрем и выпьет столько шампанского, чтобы ее желудок вывернуло наизнанку. А потом встретится с Нейтом на этой дурацкой вечеринке на Уэст-трит, но только на десять минут, потому что созерцание веселящейся толпы сверстников, когда ей веселиться не с чего, вызовет у нее новый приступ тошноты… А потом она уснет под «Завтрак у Тиффани» — ее самый любимый фильм с участием ее самой любимой актрисы. Одри Хепберн вообще не училась в колледже, но тем не менее прожила сказочную жизнь.

Ее мать взяла ролл и вгрызлась в него, как в хот-дог. Они с Сайрусом были знакомы меньше года и женаты только с ноября, но Элеонор, по всей, видимости, переняла его манеру еды. Она положила остаток суши и промокнула губы белой льняной салфеткой.

— А теперь, когда мы все собрались, я хочу тебя кое о чем попросить, дорогая.

Блер перевела взгляд со своего ролла на мать. Оказалось, Элеонор, обращалась к ней.

Ох, блин.

— Ты знаешь, прошло уже много времени, и мой доктор советует мне походить на курсы по подготов¬ке к родам, чтобы вспомнить, как это все происходит. Я записалась на интенсивный курс — четыре дня по два часа. Но дело в том, что Сайрус занят новым проектом в Хэмптонсе, да и в любом случае я все равно не смогу его уговорить. Так вот, дорогая, может быть, ты походишь вместе со мной на эти курсы? Мне нужен партнер, а займет это всего пару часов после школы.

Блер выплюнула недожеванный кусок угря в салфетку и потянулась за шампанским. Курсы по подготовке к родам? Что за фигня?

— Мне казалось, это Аарон мечтает стать доктором, — попыталась она перевести стрелки. — Почему бы ему не походить вместе с тобой?

— Ты всегда так заботишься о матери, — вмешался Сайрус.

— У меня репетиция группы, — сказал Аарон.

Можно подумать, он на самом деле собирался предложить свою кандидатуру.

— У меня тоже, — поспешно встрял Тайлер.

Безвыходная ситуация — Элеонор не могла попросить о помощи и кого-нибудь из своих подруг. Их дети были взрослыми, студентами, и для них беременность Элеонор была грандиозным, ужасным позором.

— Ладно. Я пойду, — мрачно согласилась Блер. Она отодвинула тарелку и встала. Она подумала, что еще одна минута общения с ними — и ее точно вырвет. К тому же все уже, похоже, забыли, что собрались по торжественному случаю. — Прошу меня извинить, — сказала Блер. — Мне нужно собираться.

Мать протянула руку и обняла ее.

— Конечно, дорогая. — Она сжала ее талию. — Ты — моя лучшая подруга.

Йоу!

Блер высвободилась и исчезла в своей так называемой спальне. По крайней мере, Джорджтаун находился дальше, чем Йель, — хоть один плюс в его пользу. Да и не умрет она, если позвонит и договорится о посещении.

И почему она не подала документы в университет Австралии?

Блер сняла футболку и джинсы, натянула другие, более узкие и темные, и надела черную рубашку без рукавов — это была попытка хоть как-то принарядиться на вечеринку. Ее руки выглядели бледными и вялыми, и она со злостью ущипнула их.

— Эй, сестренка, — раздался из-за двери голос Аарона. — Можно войти?

Блер закатила глаза перед зеркалом.

— Тебя все равно не остановить, — вымученно ответила она.

Аарон, на котором была гарвардская футболка, выглядел как полный придурок, каковым он, собственно, и являлся. Носить одежду с эмблемой университета, в котором ты будешь учиться, — это было традицией. Но только сразу после получения результатов. Аарон же узнал о поступлении в Гарвард несколько месяцев назад.

— Я подумал, мы можем вместе пойти на вечеринку, — сказал он.

— О'кей, — вздохнула Блер. — Я почти готова.

Она взяла карандаш для глаз «Шанель» и подрисовала темно-серые линии на нижних веках. Затем нанесла немного блеска «МАК» и пальцами пригладила волосы. Всё. Готово.

— Ты футболку Йеля надеть не хочешь? — спросил Аарон, наблюдая за тем, как она роется под кроватью в поисках подходящих туфель. — Я никому не скажу об очереди.

— Ух ты! Вот спасибо, — отрезала Блер, всовывая ноги в пару скучных черных мокасин от «Коач». Она распахнула настежь дверь спальни и пошла по коридору, совершенно не беспокоясь о том, что узкие джинсы заставили ее большие хлопковые трусы собраться складками и сползти с задницы.