Таким образом за триста лет своего существования Крестный-Ставро-Кий-Островский монастырь превратился в "Кий-островский дом отдыха У здравотдела".

- Это и был тот самый островок, который Иван Петрович видел на горизонте левее линии иностранных судов. Доктора давно тянуло там побывать. Его интересовала геология островка.

Бычки клевали хорошо. Кроме них и камбал, Петька вытащил какую-то противную, скользкую рыбу, похожую на жабу. Он называл ее "пиногором". Снятый с крючка, "пиногор" спокойно смотрел жабьими глазами и, казалось, грустно вздыхал. Его бросили обратно в воду.

Солнцесадилось. Рыболовы, увлеченные ловлей, не заметили, как посвежело. Поднялся резкий ветер, и лодку стало подозрительно сильно покачивать. Иван Петрович оглянулся в сторону берега и не поверил своим глазам. Пастушья избушка еле виднелась. Их отнесло километра на три, если не больше. Он вопросительно взглянул на Петьку.

- Вода запала, отлив. Вот нас и отпихнуло от берега. Грести придется. Только вот ветер.

Ветер был, в самом деле, встречный. Отстранив Петьку, доктор поплевал на руки и уселся на весла. Он греб изо всей силы. Но в открытом море трудно заметить направление и скорость собственного движения. Петька бросал в воду бумажки, но волнение и ветер не давали возможности сделать правильное заключение.

Только спустя полчаса охотники убедились, что лодка стоит на месте. Для Петьки это известие не явилось новостью. Он флегматично улегся на дно лодки и закурил. Прилива ждать было долго, и доктор не хотел сдаваться. С удвоенной силой он налег на весла... Но тут случилось то, чего больше всего следует опасаться на море: сломалось весло. Швырнув обломок в воду, доктор улегся рядом с Петькой и крепко выругался. Тот снял шапку, развихрил по ветру свои индейские волосы и захохотал.

- Чему, зверюга, обрадовался? - Хы-хы! В море унесет, а воды у нас нету... Скоро темно станет, ночи темные теперь, холодно! А может и морянка придет,- тогда каюк!

- Говори толком, какая "морянка"?

- Ну, буря, что ли, или шторм по-вашему. Здесь морянкой зовут.- Петька вдруг стал серьезен.- Придется нам к заграничным пароходам податься. По ветру и с одним веслом можно. Мимо ведь понесет.

И парень, взяв весло, сел на корму и принялся подгребать, направляя лодку носом прочь от берега. Доктор сидел и зяб. Ночь быстро приближалась. Горизонт потемнел. Только на западе светились полоски низких облаков. На пароходах зажглись огни.

Но. они нисколько не приближались. Внезапно Петька перестал грести и прислушался. Вскоре и сам доктор стал различать далекий рокот, напоминавший рев водопада.

- Самолеты, что ли?- нахмурился Петька.

Минуту спустя, из-за низкого облака показался большой авиаотряд. Восемнадцать рычащих птиц правильным, гусиным строем прошли над островком, сделали круг и удалились куда-то на север. Доктор успел заметить, что все машины однотипны: это были многомоторные военные гидропланы. Несколько минут прошло в молчании. Петька бросил весло.

- Это не наши. Круги на крыльях. И откуда они летят? - Петька подозрительно смотрел вслед самолетам.- Неспроста это, Иван Петрович, неспроста...

- Ты что же думаешь?

- Англичанка .опять гадит. Мы неделю почти в городе не бывали, ничего не знаем. Может, война...

Доктор ничего не мог возразить. Появление военных самолетов в этих местах было, действительно, делом необыкновенным.

Однако положение охотников-рыболовов заставляло их подумать лишь о том, как бы самим выбраться из беды.

Петька снова взялся за свое весло.

Прошел час.

Совсем стемнело, и править приходилось по пароходным ,огням. Но сколько времени займет преодоление этих десяти километров при такой черепашьей скорости!

Ветер все время усиливался, лодка несколько раз черпала бортом. И все же, хотя и постепенно, огни приближались.

Возрастала надежда. Однако весь день был чреват непрерывной цепью неудач и неожиданностей. Иван Петрович первый заметил, что-с пароходами происходит что-то неладное. Вместо того чтобы оставаться ровной, неподвижной линией огней, этот иллюминованный фронт стал разрываться на части, шевелиться... Некоторые мерцающие острова совсем исчезли из вида, другие погасли. Какие-то огоньки плыли в разные стороны. Петька долго наблюдал это явление, пожимая плечами.

- Пароходы уходят. Все до одного. Держи курс левее: на остров.

Доктор ни о чем не расспрашивал. Да и что мог знать Петька?

Все же одновременный уход всего торгового иностранного флота и появление эскадрильи военных самолетов - все это показалось доктору весьма подозрительным. Петька, пожалуй, прав. Война?

Возможно...

Надежда выбраться на остров была невелика, и так как волнение не на шутку усиливалось, положение горе-путешественников стало совсем серьезным. Пароходные огни тем временем скрылись с горизонта. При всем своем кажущемся равнодушии Петька был недоволен.

- Бычков ловить! Тоже, черт дернул... Поедем да поедем!

К счастью, на острове виднелся огонек. На него-то доктор и решил держать курс. Оба сильно озябли и были голодны.

У них сохранились остатки копченой рыбы, но они не смели к ней притронуться, опасаясь мучений жажды. У них не было ни капли воды.

Мрак сгущался. Облачное небо не бросало ни единого отблеска на поверхность моря. А свежий ветер был до такой степени "свеж", что волны кипели. Скоро он достиг силы шторма.

Лодку все скорее несло прочь от берега.

Открылась течь. Доктор отливал воду шапкой, а Петька сапогом, в его шапке для этого было слишком много дыр. Спустя некоторое время это приходилось делать почти непрерывно: каждая волна захлестывала лодку своей пенистой верхушкой.

Так, непрерывно работая и сменяясь у весла, они двигались вместе с волнами около двух часов. Доктор боялся признаться себе, что огонек на Кий-острове нисколько к ним не приблизился.

Огонек этот упорно и как бы поддразнивая все отходил куда-то вбок и даже становился как будто бледнее.

Иван Петрович окинул взглядом окружающий мрак и ощутил знакомое ему чувство пустоты в груди. Это всегда случалось с ним в минуты серьезной опасности.

Огонек на острове погас... Теперь их окружал гремящий волнами, беспросветный мрак. Петька перестал грести и бросил весло на дно лодки.