Мария была образцовой светской дамой, но ее собственная семья была обделена материнским теплом.

Внутри семьи она ставила во главу угла строжайшее соблюдение этикета. Поскольку младшая дочь явно выказывала больше доверия англичанке-гувернантке, чем родной матери, Мария Федоровна приказала уволить воспитательницу, хотя та — единственный человек, умеющий найти общий язык с ребенком. С другой стороны, для Николая мать, несомненно, к нему привязанная, — главнейший человек в семье. Всем, что Николай не решался сказать отцу, он делился с матерью, и именно через нее он высказывал свои просьбы — если только они были вообще осуществимы. Такие отношения сохранялись и позднее, когда встречи Николая с девушкой неподобающего происхождения вызывали неудовольствие строгого отца, тем более что родители (и сам он) впадали в полную растерянность из-за столь нежелательной невесты. Письма Николая к матери свидетельствуют, что она остается единственным человеком в его окружении, которому он открыто поверяет свои взгляды и политические убеждения и у которого, как молодой правитель, ищет совета. После отречения Николай чрезвычайно болезненно воспринимал разлуку с матерью, с которой не имел никаких контактов.

С детства семья родителей была для Николая образцом и надежной пристанью, которой позднее сделалась для него и собственная семья.

Среди гувернанток Николая была некая госпожа Олленгрен. Ее концепция воспитания строилась на английских образцах. На первом месте стояли обучение языкам и спортивная подготовка.

Любимым учителем Николая был упомянутый мистер Хит, с которым его связывала тесная дружба. Наследник разговаривал по-английски с таким отменным оксфордским произношением, что на разного рода встречах владетельных домов Европы его даже иногда путали с британским кузеном Георгом, с которым они были похожи, словно близнецы. Юный наследник престола проявил блестящие способности к языкам. Французским он владел в совершенстве, а изучение немецкого также шло очень легко, о чем свидетельствуют написанные им уже в детстве сочинения и письма на немецком языке.

Программа обучения Николая была составлена министром народного просвещения Григорием Деляновым[2] в 1877/78 годах. Вот как выглядело расписание занятий десятилетнего ученика:

9.00–10 часов: первый урок

10.30–11.30: второй урок

11.45–12.45: музыка или гимнастика

13.00–14 часов: обед

14.00–15 часов: третий урок

15.00–16 часов: прогулка на свежем воздухе

16.00–17 часов: четвертый урок

План был составлен таким образом, что занятия по научным предметам, например, естественным наукам, чередовались с рисованием, музыкой или физической культурой, что, по мнению педагога, способствовало необходимой сосредоточенности на уроках. Всего Николай занимался двадцать четыре часа в неделю, причем музыка или рисование в это время не входили. По предметам эти часы распределялись так: русский язык — 4 часа

арифметика — 4 часа

английский язык — 3 часа

французский язык — 3 часа

Закон Божий — 2 часа

естественные науки — 2 часа

рисование — 2 часа

каллиграфия — 2 часа

При детальном анализе вскрывается принцип построения этого учебного плана: обучение языкам и математике педагоги рассматривали в первую очередь как основу развития систематического и ассоциативного мышления и лишь затем как средство передачи базовых знаний.

При составлении этой программы они рекомендовали начинать изучение немецкого языка «как можно позднее, когда уже прочно сформируется ассоциативная память», постепенно увеличивать объем естественных наук за счет музыкальных занятий, «ибо последние служат только лишь развитию зрения и слуха». Преподавателем музыки у Николая был композитор Глинка, который также обучал его игре на фортепиано; прославившийся позднее композитор был типичным представителем русской школы, а Александр III выступал как поборник русских традиций и гонитель чужеземных влияний[3].

Юного наследника трона, в отличие от братьев и сестер, учили еще и каллиграфии, ибо считалось, что царская подпись — это лицо государства, и даже трехсотая за день подписанная императором бумага должна выглядеть красиво. Мальчик выписывал буквы в учебных тетрадях, разлинованных под строго определенным углом. Заодно он запоминал и исторические даты. Вот выдержка из его тетради по каллиграфии:

«476 по Р. X. — Падение Западной Римской империи. Завоевание ее Германцами. 1492 — открытие Америки Христофором Колумбом. XV век — Гуттенберг…».

Николай был довольно посредственным учеником, преподаватели нечасто хвалили рассеянного молодого человека. Заурядный прилежный мальчик послушно выполнял задания, но в аккуратно исписанных идеально заточенным карандашом тетрадях редко можно было найти положительную оценку. Ничем не интересуясь, он задумчиво глядел в окно. Из всех предметов, кроме иностранных языков, ему нравилась только история, а позднее военное дело. Тут он проявлял свои способности.

В 1880 году, в двенадцатилетнем возрасте, Николай сочинял сатирические рассказы, показательные с двух точек зрения. С одной стороны, они раскрывают уже сформировавшиеся черты погруженного в себя ученика. Просматриваются скрытый юмор, симпатии и антипатии автора и его лаконичный стиль. Эти способности с годами приобретают все большее значение, как видно из дневников и деловой переписки царя. На пространные записки и докладные своих министров он отвечал двумя-тремя фразами.

С другой стороны, в этих сочинениях заметен исторический фон — характер русско-германских отношений. Как видно уже из заголовка, основными персонажами служат «два немца», которых Николай именовал «Войномир» и «Головная боль». Эти негативные немецкие типы карикатурно изображаются в диалогах и ситуациях как мельтешащие, трусливые недотепы.

Чтобы понять смысл насмешек Николая, нужно вспомнить историческую обстановку того времени: за два года до их написания, в 1878 году, Берлинский конгресс, пересмотревший итоги Крымской войны (1854–1856), привел к заметному охлаждению русско-прусских отношений, что имело следствием переориентацию русской внешней политики в сторону укрепления связей с Францией[4].

Этот откат от союза с Германией наложил заметный отпечаток на русское общественное мнение. Задолго до 1914 года в нем стали укрепляться антигерманские настроения, несмотря на традиционное уважение русских к немцам, которые веками, вплоть до войны 1914 года, приезжали в Россию в качестве врачей, учителей и ремесленников. Бисмарка после Берлинского трактата прозвали «маклером Европы». Произведенные им (не в пользу России) изменения на политической карте Европы сильно навредили ему, мнение русских радикально изменилось, и в отказе от продления русско-германского договора о взаимных гарантиях в России винили одного Бисмарка.

Несколько лет спустя Николай сочинил еще одно сатирическое письмо, «от имени» Бисмарка и за подписью этого «князя тьмы». И здесь немцы представлены грубыми пиволюбами. Такие настроения — непростое наследие Александра III, в политике которого рациональные мотивы усиливались личной антипатией к Вильгельму II.

Ярче всего личность Николая проявляется по завершении письменных упражнений. Тетрадь с записями в классе и домашними заданиями увенчана словами: «Конец. Ура!».

После изучения общеобразовательных предметов Николай на семнадцатом году прошел специальный курс навигации и военного дела (военные законы, стратегия и тактика ведения боевых действий, военно-уголовное право), после чего два года стажировался в армии. В этой области он чувствовал себя гораздо легче и испытывал к ней неподдельный интерес, тогда как страницы его дневника пестрят жалобами на преподавателей других предметов («Леер опять меня страшно вымучил…»), да и преподаватели отзывались о нем подобным же образом.