Теперь Тому оставалось только нанести еще один визит в Пиратское Логово и посмотреть, что произошло с исчезнувшей гильзой. К тому времени фаза угрызений совести миновала, и он боялся за собственную шкуру.

Во-первых, тела были обнаружены. Во-вторых, нашли пистолет. В-третьих, копы подозревали фокус-покус. Если в пещере остались улики, их нужно было срочно изъять.

Том не мог отправиться туда в ночь с понедельника на вторник. Почему? Потому что у них была гостья — Белл Салливан, — хлопоты по поводу которой задержали их допоздна. Даже когда ее уложили в постель, дав снотворное, старик нервничал и не спал большую часть ночи. Том не мог уйти и отложил это на ночь со вторника на среду — ночь перед дознанием.

Где Том взял другой пистолет, я не могу вам сказать. Догадываюсь, что у него на выбор было несколько, потому что, как говорил отец Молли, они теперь стали такими же распространенными, как крыжовник. Когда Том той ночью отправился в Пиратское Логово, у него было красно в глазах и он не собирался шутить.

Молли натянула юбку на колени и протестующе воскликнула:

— Не может быть, чтобы Том Кроксли хотел застрелить собственного отца!

— Хо-хо! — усмехнулся Г. М. с весельем, от которого в испуге шарахнулись бы дети. — Но он понятия не имел, что это его отец.

Если отец не понимал сына, то и сын не понимал отца. Говорят, такое случается в лучших семьях. Для доктора Тома доктор Люк был старой развалиной, годной лишь на то, чтобы лежать на солнце и получать указания, когда не следует есть овсянку. Из всех людей Том меньше всего рассчитывал наткнуться в час ночи в пещере на своего старика.

То, что он увидел на расстоянии при тусклом свете свечи, была наклонившаяся спина человека, держащего в каждой руке по купальному костюму. Том догадался, что в пещере кто-то есть, так как увидел припаркованную на дороге машину, хотя и не подошел к ней так близко, чтобы разглядеть номер.

Окончательно потеряв голову, Том пару раз выстрелил наугад, ни в кого не попав. Но человек упал, и Том увидел его лицо.

Теперь, — с достоинством произнес Г. М., — вернемся ко мне.

Уже некоторое время он вертел в пальцах сигару и наконец соизволил вставить ее в рот, давая понять, что сигару следует зажечь. Я достал из очага горящую ветку и вежливо протянул ее в направлении его лица.

По-видимому, это было неразумно, так как вызвало свирепые вопросы, не воображаю ли я себя укротителем львов и не входит ли в мои привычки включать кухонную плиту с помощью зажигательных бомб. Молли с трудом удалось его успокоить.

— Когда мы во вторник обнаружили бриллианты в шкатулке, — снова заговорил Г. М., — это все решило. Не осталось сомнений, что убийца — Том Кроксли.

До того я не был уверен полностью. И я все еще не понимал, как Рита и Салливан проделали трюк с левитацией. Но когда мы вечером пришли заплатить авансом штраф за Уилли Джонсона — в конце концов, можно ли порицать беднягу, если мой величавый облик заставил его принять меня за Нерона? — я услышал о газонокосилке. Это явилось последним штрихом.

Признаюсь, сынок, я был испуган. Проклятая извращенность всего в целом снова обрушилась на мои плечи. Передо мной был отец — самый честный и порядочный старик, какого я когда-либо встречал, — который твердо намеревался разгадать эту задачу. Но, сделав это, он узнал бы, что убийца — его собственный сын, которым он так гордился, что казалось, при упоминании о Томе у него вот-вот оторвутся все пуговицы на груди.

Не хочу, чтобы вы думали, будто я действовал, руководствуясь личными симпатиями. У меня их нет. — Г. М. склонился вперед и посмотрел в глаза нам обоим. — Но мне казалось неплохой идеей подкупить экипаж траулера, чтобы они забрали эту чертову косилку с подножия утеса и помалкивали об этом. Боюсь, мне придется весь остаток жизни платить шантажистам.

Я надеялся, что доктор не сможет разобраться во всей механике происшедшего. Но он смог. Я понял это, когда он позвонил мне среди ночи.

Хуже всего было то, что вы двое тискались в автомобиле до трех часов…

Молли улыбнулась.

— Маэстро, — сказал я, — многие месяцы я пытался уговорить эту девушку послать к черту ее папашу и ее принципы и связать жизнь с богемным типом вроде меня, который никогда не ложится спать раньше полуночи. И знаете, что в итоге помогло проделать этот трюк? Белл Салливан и ее философия. Впервые Молли посмотрела на свой дом и сказала: какого черта? Я слышал, Белл завела себе бойфренда, и желаю ей удачи. Она очень мне помогла.

— Чепуха, — заявила Молли. — Я спросила у доктора Люка, могу ли я так поступить, и он ответил, что да. Отец был ужасно расстроен. Так что если бы не бедный старый доктор Люк…

— Это была трагедия, — вздохнул Г. М. — Но все могло обернуться куда хуже, если бы Том Кроксли, стреляя наугад в пещере, попал в своего отца.

Вы оставили меня на мели, черт бы вас побрал. Я не мог помешать доктору, когда он начал расследование. Естественно, я догадывался, куда он отправился. Как я говорил вам, Крафту и доктору, вы не переставая болтали о пещерах с тех пор, как я появился здесь. Пиратское Логово казалось самым вероятным местом.

Моя коляска вышла из строя с тех пор, как вы пытались оттащить меня с утеса и повредили мотор. Поэтому я пошел пешком, несмотря на больной палец. Когда я добрался туда…

Вы понимаете, что произошло, не так ли? Том ускользнул из дому раньше отца. Кроксли Старший, спеша, как маньяк, успеть к Пиратскому Логову, пока не начало действовать снотворное, промчался мимо машины сына, не узнав его. Впрочем, и Том не заметил старика.

Когда Том выстрелил, доктор Люк упал, но смог включить фонарь, чей луч скользнул вокруг, осветив его лицо, прежде чем он потерял сознание.

Когда я значительно позже добрался туда, то обнаружил Тома сидящим у входа в туннель, закрыв лицо руками. Он думал, что убил отца!

Г. М. несколько раз затянулся сигарой и откашлялся.

— Я отправился в пещеру вместе с ним. На докторе Люке не было ни царапины — просто он был напичкан секконалом. Том и я почти не разговаривали. Я не сказал ему, что все знаю, но он и так это понимал. Я велел Тому помочь мне отнести доктора Люка к его машине, а потом незаметно вернуться домой и никому не рассказывать, что он выходил из дому этой ночью.

— Однако Том не забыл избавиться от стреляной гильзы и двух купальных костюмов, — заметила Молли.

— Это я от них избавился, — признался Г. М. — Купальники я бросил в море — девонские моральные устои испытают потрясение, если их вынесет на берег, — а гильзу нашел в жилетном кармане доктора и сохранил у себя.

Я привез доктора Люка домой, а остальное вы знаете. Он не смог толком разглядеть фигуру с пистолетом и, слава богу, не смог доказать впоследствии, что эти двое были убиты.

Последовало неловкое молчание. Мы все думали об одном и том же, не осмеливаясь касаться этой темы.

— Конечно, вы слышали… — начала Молли.

— О смерти доктора Люка в Бристоле, — закончил я.

— Угу. — Г. М. уставился в пол. — Мне очень жаль.

— Он приехал туда только на день повидать друга, — продолжала Молли. — Он не был обязан там оставаться…

Я не мог смотреть ни на кого из них.

— Том пошел в армию через неделю после смерти отца, — заговорил я. — Конечно, мы не догадывались… Сейчас он в Ливии.

Г. М. покачал головой:

— Нет, сынок. Я прочитал сообщение в «Газетт», поэтому приехал сюда. Томас Л. Кроксли посмертно награжден крестом Виктории — высшей наградой за доблесть. — После паузы он добавил: — Эта семья сделана из хорошего теста, даже если один из них был убийцей.

Снова последовало долгое молчание.

— Пол идет в армию через месяц, — сказала наконец Молли.

— Вот как? В какие войска?

— В полевую артиллерию. А Молли тоже где-нибудь пригодится с ее умением печатать на машинке.

— Мы все пригодимся, — добавила Молли, — хотя, может быть, не знаем как и где. А вы чем будете заниматься?

Г. М. бросил сигару в камин, сложил руки на животе и опустил уголки рта.