Ответом был вздох наслаждения. Лаванда расслабилась, и Роджер уложил ее на подушки.

Он сжал ладонью мошонку, временно лишая себя возможности зачать ребенка. В отличие от отца и деда, Роджер не собирался плодить бастардов.

Сверху его ладонь обхватили пальцы Лаванды. Скользнув выше, они принялись уверенно ласкать стояк, увеличивая и без того сильное желание.

Роджер погладил округлые бока любовницы, мягкий живот с двумя милыми складочками и накрыл ладонью холмик между ног.

— Подожди. Сейчас, — Лаванда привстала на локте, доставая из-под подушки маленький шуршащий пакетик, и через несколько секунд вынула из него нечто скользкое и мерзкое.

— Это что? — с подозрением спросил Роджер, на всякий случай отодвигаясь.

— Презерватив.

— Я не знаю, что означает это слово, — Роджер отодвинулся еще немного.

— Его нужно использовать, чтобы потом детей не было, — Лаванда выразительно посмотрела на его достоинство.

— Я это не надену! — Роджер брезгливо скривился, его член увял, выдавая полное нежелание хозяина продолжать прерванное занятие.

— Но Адрианчик…

— Я просил не называть меня этим именем! — он поднялся на ноги. — И кожу дохлого червяка-переростка я не надену!

— Он из латекса…

— Мне плевать, как эта мерзость называется! — больше всего сейчас Роджера злила невозможность открыто воспользоваться магией, однако и натягивать на себя скользкую прозрачную штуку он не собирался. — Другие способы есть? Например, магические?

— Но ведь они тебе никогда не нравились, — робко возразила Лаванда.

— Мои предпочтения изменились!

— Можно воспользоваться пустоцветом.

— Цветочки будем нюхать?

— Это микстура так называется. Только у нас дома ее нет, нужно купить.

— Отлично, пойдем к травникам.

— Зачем? Она в любом киоске продается, у нас под домом их целых три.

— Они сейчас работают?

— Один точно.

— Так чего ты сидишь? Я все равно не знаю, как у вас происходит купля-продажа.

— Ты хочешь пойти за настойкой сейчас?

— А разве я неясно выразился? — Роджер уже открыл шкаф и искал, что можно быстро надеть. Выбрав плащ, он накинул его на себя и застегнулся на все пуговицы.

Лаванда собиралась немногим дольше. Натянув первые попавшиеся под руку джинсы и рубашку, она пошла к выходу. К счастью далеко идти не пришлось, и меньше чем через полчаса они с Роджером вернулись в спальню.

Однако очарование момента было погублено. Роджер раздражено повалил Лаванду на кровать и овладел, не особо заботясь об удовольствии. Несколько толчков — и он, с сознанием выполненного долга, укрылся одеялом.

Лаванда нырнула следом, прижимаясь теплым боком.

— Еще? — недовольство прорвалось наружу.

— Нет, — Лаванда отодвинулась на свою сторону и тоже закуталась в одеяло.

Роджер лежал, пялясь в потолок и пытаясь найти возможность открыто пользоваться силой. Однако так ничего и не придумал. К сожалению, Адриан не был магом, поэтому если он хотел сохранить его личину, ему не стоило признаваться в своих способностях.

Придя к столь неутешительному выводу, Роджер попытался улечься и уснуть, однако как не изворачивался, все равно натыкался на Лаванду.

Не выдержав, он сгреб в охапку подушку, одеяло и ушел в гостиную. Стоявший там диван оказался вполне удобным, а главное, ничьи ноги не мешали лечь так, как хочется.

Красное шерстяное платье было теплым и мягким. Эллис снова пощупала юбку — не колется.

— Волнуешься? — Дорис, молодая женщина с веснушками на носу и веселыми синими глазами, помогала Банни готовить невесту к празднику. Сама она уже девять лет жила среди оборотней.

— Нет, — Эллис мотнула головой, от этого движения светлые кудри рассыпались по плечам. Дорис снова принялась их собирать, заплетая в замысловатую косу.

— И правильно. Оборотни хоть и наполовину звери, но лучше наших увальней из деревни. Или у тебя кто-то был?

— Отец не пускал меня на улицу, говорил, что сам выберет жениха. Да только… — Эллис всхлипнула. — Я очень испугалась, когда староста достал мою прялку из проклятой сумки. Я думала, что моя жизнь закончилась.

Дорис молча протянула ей платок. Эллис вытерла слезы.

— Потом я вспомнила о младших братьях, о родителях. Если лес не получит жертву в срок, они умрут от голода. И я смирилась. Пусть лучше я одна…

Дорис обняла ее, давая возможность успокоиться. Так их и застала вернувшаяся с птичьего двора Банни.

— Ну что вы, девоньки, сырость разводите! — она всплеснула руками и налила в миску воды. — Эллис, умойся. Дорис, неси венок!

Дорис метнулась к столу, на котором лежал головной убор невесты: свитый из медной проволоки обруч.

Свадьбу играли в общинной избе — длинном строении с покатой крышей. Здесь разместили уставленные едой и напитками столы. На лавках у стены сидели седые оборотни и две древние старушки с клюками. Гости моложе просто стояли, переговариваясь, или бродили по дому, ожидая прихода невесты и начала праздника. Женихов было видно сразу — взволнованные и смущенные, они топтались возле двери.

У дальней стенки стоял небольшой, застеленный богато вышитой скатертью стол. За ним сидела слепая старуха, чье лицо напоминало печеное яблоко, а нос — рыболовный крючок. Она медленно, с натугой перемешивала в кастрюле вареники. Черпак, которым она орудовала, был большой, с длинной ручкой, и, глядя, как он движется в руках старой Шейлы, Эллис покрылась холодным потом. На миг ей показалось, что ведьма варит в котле чужие души.

— Тебе холодно? — Дорис заметила, как она вздрогнула.

— Нет. Все хорошо, — на глаза навернулись слезы.

Эллис ловила на себе взгляды: любопытные, восхищенные, полные надежды, оценивающие. Сегодня все здесь собрались только ради нее. Она — главный приз, который достанется победителю жеребьевки.

Женщин было мало, они стояли возле своих мужей и выглядели довольными жизнью. Половина волчьих жен оказалась родом из ее родной деревни. Некоторые из них ободряюще кивали Эллис или успокаивающе улыбались, видя ее волнение.

Дорис и Банни усадили Эллис на почетное место. Рядом стояло еще одно кресло — для счастливчика-жениха.

Со своего места Эллис видела, как молодые парни подходят к ведьме с черпаком, и она насыпает им полные миски вареников. Есть их полагалось стоя у стенки, и женихи спешили перебрать угощение, надеясь найти вожделенный приз. Одним за другим раздавались разочарованные вздохи.

Элиис следила за ними испуганными глазами, надеясь угадать счастливчика.

— Ну, кто еще не подошел? У меня осталась одна порция! — голос у Шейлы оказался громовой, и не скажешь, что его обладательница — ссохшаяся старуха.

Словно в ответ на ее слова открылись двери избы, и вошел Берт в сопровождении тощего старика. Незнакомец не был оборотнем, однако и за человека Эллис его никогда бы не приняла. Не бывает у людей желтых глаз с вертикальными зрачками. Даже у плечистых и бородатых оборотней глаза были человеческие.

— Берт, наконец-то, — узнала знакомые шаги Шейла. — Бери миску и иди к котлу. Сегодня твой последний шанс.

— Прости, мне некогда, — вождь нашел глазами шамана. - Шон, сразу после обряда зайди ко мне, есть разговор.

— Через год ты будешь слишком стар, чтобы претендовать на роль жениха! Бери миску и иди сюда, негодный мальчишка! — Шейла сердито ударила черпаком по казану.

— Придется подождать пару минут, — извинился Берт перед желтоглазым.

Тот понимающе улыбнулся.

— И нечего лебезить перед ублюдком кривой Роззи! — буркнула ведьма, высыпая остатки угощения в миску Берта.

Остальные претенденты уже успели проверить свою порцию и убедиться, что вареники без сюрпризов. Теперь все, не отводя глаз, наблюдали за вождем, который быстро, лишь бы соблюсти традицию, опустошал миску. Эллис задержала дыхание, догадываясь, кому суждено стать ее мужем.

— Кха-кхм, — Берт закашлялся, и вытянул изо рта золотое колечко, на которое была намотана светлая прядь.

— Невеста выбрала жениха! — Шейла правильно расценила его удивленное молчание и в последний раз ударила черпаком по котлу. Оборотни стали садиться за стол.

— Киаран, будь моим гостем сегодня, — Берт жестом пригласил желтоглазого занять место возле себя.

— Думаю, несколько часов ожидания ничего не изменят, — кивнул тот.

Эллис робко подняла глаза на Берта. Он выглядел озабоченным, и вовсе не радостным. Поймав ее взгляд, жених ободряюще улыбнулся, и тревога в его глазах уступила место нежности.

— Соедините воедино свои сердца. Ждет вас одна жизнь на двоих, одна судьба на двоих, — к молодым подошел шаман и поставил между ними резной деревянный кубок, — так пусть же сладости на вашем пути встретится больше, чем горечи.

Берт первым пригубил из кубка и протянул его Эллис. Смесь вина и трав была приятна на вкус, хоть и слегка горчила. Эллис сделала глоток и вернула напиток Берту. Так, по очереди отпивая, они опустошили кубок.

Берт поставил его на стол и нагнулся, целуя Эллис. Смутившись под назойливыми взглядами гостей, Эллис закрыла глаза, чувствуя легкое, как крыло мотылька, касание теплых губ.

И только после этого началось празднество. Гости веселились, щедро подливая друг другу выпивку и не забывая поздравлять молодых.

Эллис украдкой наблюдала за супругом. После третьего кубка, он поднялся, отозвал в сторону шамана и желтоглазого и переговорил с ними.

— Пойдем домой, — вернувшись к столу Берт, взял ее за руку и повел за собой. Под шуточки и пожелания счастливой ночи они вышли на улицу.

Под ногами хрустел снег, воздух, казалось, звенел от мороза.

Эллис семенила за Бертом, не выпуская его крепкой ладони.

Жил ее муж на краю деревни в старом, но крепком доме.

— Теперь ты здесь хозяйка, — Берт потер затылок. — Пока не раздевайся, еще замерзнешь.

Он отодвинул заслонку и поворошил кочергой тлеющие угли.

Эллис замерла посреди дома, наблюдая, как Берт разжигает огонь. Через несколько минут из печи потянуло теплом.