—Испугались мы тебя очень!— сказал я двери, нервно вздрагивающей под напором Кулака.— Завтра Мумин Ахмедович тебе популярно разъяснит, что такое

хорошо и что такое плохо. Спокойной ночи, Кулак, мы пошли.

И тут мы услышали из-за двери судорожные всхлипы. Кулак плакал. Андрей растерянно глянул на меня:

—Плачет, что ли?

И тут Васька прорыдал в замочную скважину:

—Ребята... Я... больше не буду... Я... не виноват... Это дружки... Они мячи попрятали... От-к-ройте... п-по-жалуйста!

— Вот и отлично,— кивнул я.— Завтра все это директору и расскажешь.

Я потянул Андрея за руку:

—Пошли домой, комедия окончена!

Андрей сделал вслед за мной несколько неуверенных шагов и остановился.

— Ты чего? — разозлился я.— Кулака жалко стало? Андрей пожал плечами:

— Не знаю... Но почему-то жалко немножко.

— Пошли!— жестко сказал я.— И нюни не распускай. Ты вспомни, как он ухмылялся, когда одурачил тебя с ключом и вдобавок обозвал соучастником. Он — пожалел тебя?.. Пожалел?

Мы дошли уже до школьных ворот. И тут Андрей опять остановился и, пряча глаза, виновато сказал:

—Володя, может выпустим, а?

Я вздохнул и промолчал, а Андрей, ободренный этим, горячо продолжал:

— Ты сам подумай, что с ним завтра будет. Ведь из школы его исключат — факт.

— Исключат из школы?— переспросил я.— А что, вполне возможно.

— А куда он денется, Кулак-то? Другой школы в поселке нет.

— Некуда деваться...— согласился я.

Мы снова помолчали,

— Ты знаешь, Володя,— осторожно сказал Андрей,— мне кажется, что Васька уже наказан. Такой ведь не каждый день плачет?

И так мне стало нехорошо от этих жалостливых андрюхиных уговоров, что я не выдержал:

—Ладно, беги, выпускай арестанта. Я вас здесь подожду.

Самое время вернуться к рассказу о том, как мы с Андреем ездили в город за оборудованием для фотолаборатории... Было это вскоре после того, как директор вызвал Андрея и велел ему составить список всего необходимого. Он и составил. Когда подсчитали — оказалось почти на 250 рублей.

Мумин Ахмедович даже за голову схватился:

—Так много? М-да... Размах!

—Для начала хватит,— с достоинством ответил Никитенко.

—Ах, для начала?..— Мумин Ахмедович схватил карандаш и придвинул к себе список:

—Давай-ка еще раз посмотрим, что тут у тебя. Так, фотоаппарат — это нужно, без этого не обойдешься. Электроглянцеватель — две штуки... Постой, а зачем тебе два глянцевателя?

—Можно, в принципе, и один,— согласился Андрей.— Просто с двумя работать быстрее. В принципе.

Мумин Ахмедович решительно исправил двойку на единицу, приговаривая при этом:

—Это хорошо, Андрей, что ты человек принципиальный.

Словом, после тщательного изучения списка пострадали: один бачок для проявки пленки, две кюветы, сменный объектив, штатив-тренога и всякая мелочь. Новый список весил лишь 150 рублей.

—Совсем другое дело!— подвел итог Мумин Ахмедович.— В воскресенье и поезжайте.

Проведав, что Андрей едет в город, я напросился в спутники — хотел купить ватман, краски и карандаши. И еще — фломастеры. Без них стенгазета казалась мне мрачноватой. Андрей не возражал — вдвоем всегда веселее, и потом, я, хотя и не спец по части фотографии, но тащить-то купленное Андреем из магазина в машину вполне смогу.

Воскресным утром мы въезжали в Ташкент со стороны Паркентского базара. С улицы Пушкина, от самого памятника поэту, машина вдруг повернула направо.

—Другая дорога?— спросил я шофера.

—Метро строят!— лениво процедил Мурад — школьный шофер.— Глядите!

Мы с Андреем оглядели диковинную машину, на которую показывал Мурад. Выбрасывая черное облачко при каждом выдохе, она легко, словно гвозди, пихала в землю толстые железобетонные сваи.

—Мост здесь будет,— объяснил Мурад.— Точно такой же, как через канал Актепа.

Андрей кивнул:

—Правильно, здесь строят вторую очередь метро. Скоро весь город можно будет за полчаса на метро объехать.

Я слушал молча: Андрей — бывший ташкентец, он про город все знает.

—Куда поедем?— спросил Мурад.

—В ГУМ,— сказал Андрей.— Там выбор хороший.

И мы покатили по улице Навои — мимо Аллеи парадов, мимо Панорамного кинотеатра и телебашни, взмывшей острием к белому пушистому облаку.

Тут меня толкнул Андрей.

—А вот цирк,— сказал он.

Огромная бетонная хлопковая коробочка, вокруг которой люди казались муравьями, показалась мне прекрасной.

—Давай подъедем поближе!— взмолился я.— Гляди, городские ребята в фонтане купаются... Давай, тоже искупаемся, а?

—Может, сначала дела завершим?—улыбнулся Мурад.

—Успеем еще,— настаивал я.

Мурад свернул к цирку и. покатил на стоянку. Мы вылезли из кабины и я стал разглядывать здание цирка. Вот бы побывать здесь всем классом, подумалось мне.

И тут к нам виляющей походкой подошел какой-то джинсовый парень и развязно обратился к Мураду:

—Шеф, огоньком не брызнешь?

—Чего?— растерялся наш шофер.

—Зажигалка, говорю, имеется? Или — спички? Мурад зашарил в карманах, достал спички, чиркнул.

Парень прикурил одну за другой две сигареты.

—А зачем тебе две?— спросил я.

—Вторая не мне,— заулыбался парень.— Это для моей кадры. Вон она, у фонтана. А меня Бобом звать. А хотите — просто Боря. Для вас...

Мы увидели загорелую девчонку в ослепительно белых шортах. Через плечо у нее была перекинута сумочка с полыхавшей на солнце застежкой. Вдруг Андрей сильно сжал мне руку.

—Это она!— выдохнул он.— Катя Суровцева.

—Ты ее знаешь?— удивился я.— Какая Катя?

—Я тебе о ней рассказывал. Помнишь — книгу она мою топтала. Вот она — Катя...

Парень с любопытством слушал Андрея и не выдержал наконец.

—Кэт!— крикнул он и махнул рукой девчонке.— Хиляй сюда, тут я, кажись, нашел чуваков из твоей кодлы.

Катя сразу же отвернулась и медленно стала удаляться.

—Ты ошибся. Мы не из вашей кодлы, — сказал я. — А ты скорее иди к ней, а то другой твою «кадру» заклеит.

—Не заклеит,— скривился парень.— У меня батя в ГУМе пашет, фирменные шмотки достает. Она за меня крепко держится. Видите, на ней шорты и сумку? Батя достал!— и он с гордостью посмотрел на нас.

—Ты, Боб, все равно иди к своей Кэт поскорее,— посоветовал я.

—Боб ушел к Суровцевой, торжественно неся ей зажженную сигарету.

Мы молчали.

—Тебе ясно теперь?— сказал я наконец.— Она тогда не книгу твою топтала.

—А кого же?

—Себя...

Мое внимание привлек черный газик на стоянке у цирка — уж очень он мне напоминал что-то. Я сделал несколько шагов к машине, инстинктивно глянул на номер и... испуганно замер. Уже в следующее мгновение я подбежал к Андрею и начал тормошить его:

—Беги за милиционером, а я покараулю. Это они!..Они!..

Андрей выкатил глаза:

—Зачем за милиционером?

Пришлось объяснить:

—Помнишь, браконьеры к нам приезжали с кучей мешков и кетменем... Они это, я сразу узнал машину! Ты на номер посмотри: тридцать — это нас столько в классе, а тринадцать — это столько Кулаку было лет.

—Ну, тогда ладно,— нехотя протянул Андрей.— Пойду поищу.

—А чего искать. Во-он милиционер, ребят из фонтана прогоняет,— показал я.— Беги за ним.

Подошел милиционер.

—Кого вы тут поймали?— спросил он, переводя взгляд с Андрея на меня.

—Вот их машина!— показал я.— Они у нас в поселке хотели всю рыбу из озера увезти.

Милиционер неспешно обошел машину.

— А номер тот?— спросил он.

—Тот самый, товарищ милиционер. — Его Васька Кулаков запомнил.

—Ну что ж,— кивнул милиционер.— Будем ждать. Они, видно, в цирк пошли на дневное представление, раз машину на стоянке оставили. Полтора часика впереди — не меньше.

Андрей заволновался:

—А как же магазин?

Я Сердито глянул на него. Тут, понимаешь, преступников ловить собрались, а он про какой-то магазин канючит. Противно даже...