– Рыжий, как ты похудел… я только сейчас заметил…

– А у тебя седые волосы появились, – заметил Лин. – Много. А уж про худобу я вообще молчу…

– Ты тоже поседел, – ответил Пятый. – Я вот только не могу понять, когда это произошло…

– Год назад, – Лин вздохнул. – И ты, кстати, тогда же, я вспомнил.

– Просто там как-то не до волос было. Лин, а ведь мы живы до сих пор. Сколько лет прошло?… Я что-то путаюсь…

– Я сейчас спрошу, – сказал Лин. Он слез с кровати и, подойдя к двери, принялся ожесточённо стучать в неё кулаком.

– Лин, ты зачем шумишь? – с упрёком спросил Пятый. – Тебя и так услышат.

– Я так ночью с ними общался, – ответил Лин, прекратив, однако, долбить несчастную дверь. – Они иначе не услышат. А ты всё проспал, жалко. Тут такая комедия была…

Лин так и не рассказал свою “комедию” – к двери подошёл сержант.

– Чего надо? – спросил он.

– Во-первых, Пятому лучше, – отрапортовал Лин закрытой двери, – поэтому ему можно попить принести. А во-вторых, скажите пожалуйста, какой сейчас год?

– Как это – какой? – удивился сержант. Он приоткрыл дверь, вошёл в комнату, поставил на стол чайник. – Я вам тут чаю принёс, как чувствовал, что звать будешь… А год мы только-только семьдесят второй встретили. Три дня назад.

Лин молча посмотрел на Пятого, тот ответил ему таким же, полным горечи и боли, взглядом. Пять лет. Они потеряли, в общей сложности, год. Вот вам и ошибки в расчётах… Как же так… А кем они стали за эти пять лет! Они смотрели друг на друга и с огромным трудом узнавали сами себя. “И это мы, – подумал Пятый. – Кошмар какой… не вериться даже… Если бы этот человек напротив меня не шутил со всеми напропалую, я бы, наверное, не узнал в нём Лина. Это и не человек вовсе, это вешалка для одежды. Неужели и я такой же?” Там, на предприятие, им было просто не до того. У них была одна цель – выжить. Не упасть. Не дать себя убить просто так, на потеху.

– Лин, – позвал Пятый, – налей мне попить, пожалуйста. А то я сам вряд ли…

– И думать забудь, лежи. Мы так за тебя волновались. – Лин подсел к Пятому и протянул ему чашку с чаем.

– Спасибо, рыжий, – Пятый вздохнул. – Так и вправду лучше… А горло у меня почти что не болит, – с удивлением заметил он. – Просто здорово…

– Это всё врач. Тот самый, между прочим, – сказал Лин.

– Какой это “тот самый”? – спросил сержант.

– У него спросите, – посоветовал Пятый. – Вот только расскажет ли он?… И помнит ли нас?…

– По-моему не очень, – с сомнением в голосе сказал Лин. – Спрашивал, как меня зовут, как тебя… Да он нас тогда и не видел нормально, может так, мельком. Хороший мужик.

– Я пойду, Гершелевичу доложу, что тебе полегчало, – сказал сержант. – А то тут наш этот был…

– Не трави душу – попросил Лин. – Я только забывать стал.

– Кто был? – спросил Пятый, когда сержант вышел.

– Шеф, – ответил с отвращением Лин. – Та самая тварь. А ты не помнишь разве?

– Я и сейчас плохо соображаю, – признался Пятый. – А уж тогда и подавно…

– Ничего, – примирительно сказал Лин. Он снова сел рядом с Пятым и взял его за руку. Лицо его стало печальным, наигранная бравада пропала. – Я боялся, что ты умрёшь, – сказал Лин. – И ещё все эти сволочи вокруг… Мы никому не нужны, Пятый. Ты это понимаешь? Вообще никому…

– А там, в “тиме”, страшно испугался за тебя, – признался Пятый. – Я думал – он тебя убьёт. Я не мог стоять и смотреть на это всё… поэтому я и… – он не договорил. Губы его предательски дрогнули, он на секунду прикрыл глаза. – Ты знаешь, рыжий, я был близок к тому, чтобы… я был готов убить его, Лин. И я бы убил, клянусь. За тебя…

– Молчи, ради Бога, – попросил Лин. – Не надо. Я же знаю, ты – не такой. Ты бы не смог, ты бы остановился. Хватит. Вон, слышишь? Эдуард идёт, сейчас позабавимся… Да улыбнись ты, придурь!

– Я не могу, – Пятый слабо пожал плечами. – По-моему, я забыл, как это делают…

Лин посмотрел на него с недоумением и подошёл к двери. За ней всё явственнее слышались шаги человека, который был первым, кто отнёсся к ним двоим по-хорошему. Первым – в этом мире. До него они знали здесь лишь боль.

– Хороший мужик, – повторил Лин. – Сам увидишь.

– Ну, как у нас дела? – спросил Эдуард Гершелевич. Он вошёл и плотно притворил за собой дверь.

– Нормально, – сказал Пятый. Он и вправду чувствовал себя вполне сносно.

– Хорошо, – удовлетворённо произнёс врач. – Дай-ка я посмотрю… отлично. Я же говорил, что подействует.

– Эдуард Гершелевич, а в чём разница между этими двумя препаратами? – спросил Лин. Он сидел на своей кровати и, склонив голову к плечу, смотрел на врача. – Названия-то похожи…

– Группа одна, – согласился тот, – но по силе действия они разные. Да и по вредности тоже.

– Простите, – вмешался Пятый, – я немного не понял… Так это были вы или нет?… Тогда, в прошлом году?… Когда…

– Это был я, – просто ответил врач.

– Спасибо вам, – сказал Пятый. – Если бы не вы…

– Не стоит, – врач вздохнул. – Я и так понял, что, оставь я те капсулки… вы понимаете, о чём я?…

– Естественно, – прошептал Лин. Пятый кивнул.

– …там, где я их нашёл… тогда и мне, и вам не обойтись без очень больших неприятностей. Поэтому я и решил, что разумнее будет извлечь их и уничтожить. Что я и сделал. Вот, собственно, и всё.

– Это было более, чем разумно, – сказал Пятый. – Это было провидение. Этим вы спасли себе жизнь.

– Я так и понял. Так вот, наши хозяева очень интересовались вашими друзьями. Мало того, они присутствовали при вскрытии…

Лин закрыл лицо дрожащими руками. Пятый облизал пересохшие губы и после нескольких секунд молчания нашёл в себе силы спросить:

– И что? – голос звучал хрипло, низко, как чужой.

– Ничего, – ответил Эдуард Гершелевич. – Я успел сделать всё до того, как они там появились. Для очистки совести скажу, что ничего интересного я там не нашёл. Не потому, что не искал, я привык работать честно. Просто ваши друзья были самыми обычными людьми.

– А Арти? – с недоумением спросил Лин. – Он же не был…

– Я не хотел расстраивать тебя, Лин, – сказал Пятый. Лин с недоумением посмотрел на него. – Я не хотел, но… Лин, пойми, ты не прожил бы этот год, если бы знал. Ты бы не выдержал…

– Что ты мелешь?! – возмутился Лин. – Не знал – чего?! С каких это пор ты завёл моду мне врать?!

– Я не врал тебе, – без выражения сказал Пятый. – Просто… ты помнишь, я заходил прощаться после тебя?…

– Ну да, – ответил Лин. – Естественно, помню…

– Так вот. Арти, вернее его тело… оно сгорело Лин. Само. Смею тебя заверить, я тут не причём. Это произошло в какие-то секунды, я и сам ничего не понял… вернее, не успел понять. Но Арти знал, что делает. Ты можешь себе представить…

– И ты молчал? – на лице у Лина было выражение полнейшего замешательства и растерянности. – Ты весь этот год жил с этим и… молчал? С ума сошёл, ей Богу! Точно! Теперь я понял, почему ты улыбаться перестал… Он сумасшедший, ведь так, Эдуард Гершелевич?

– Я бы так не сказал, – подумав произнёс Эдуард Гершелевич. – Он просто пытался уберечь тебя, вот и всё. Думаю, ты должен сказать ему за это спасибо.

– Сказать-то я могу, – медленно ответил Лин, – но не скажу. Да, Пятый, ты меня временами поражаешь. Так почему ты молчал? Объясни, будь добр.

– Я просто не мог, – тихо произнёс Пятый. – Прости, рыжий…

– Да, Лин, – поддержал врач. – Ты уж его прости на этот раз. Не гоже вам ссориться, не те у вас сейчас времена. А что до того, что произошло тогда… может, оно и к лучшему. Начальству волей-неволей пришлось довольствоваться тем, что осталось.

– Не говорите так, – попросил Лин. – Мне уже и так дурно…

– А ты приляг, – посоветовал врач. – Тебе бы вообще не вставать недельку. Кто, кстати, вас так избил?

– Будто вы не знаете, – усмехнулся Лин.

– Знать-то знаю, и поболе, чем вы. В самое ближайшее время надсмотрщиков должны заменить. Вот я и подумал, что у вас это, возможно, уже произошло…