Появившись в недурно выглядящем на ней зеленом с искоркой домашнем халате до пят, волшебница и себе пригубила вина, после чего приступила к своим процедурам. Надо признать, это было не столько занятно, сколько скучно. Подбирая и пробуя разное соотношение из двух баночек с мазью с неизвестным Локси заклинанием, госпожа Женьеви раз за разом тенькала, прислушиваясь к своим ощущениям и сравнивая их с висящими на подсвечнике несколькими амулетами.

Локси изрядно подозревал, что талисманы наверняка были когда-то сняты с убитых эльфов и попали к волшебнице не совсем обычными и законопослушными путями - так просто остроухие с такими сильными вещицами не расстаются. А уж о продаже даже не могло быть и речи…

Наконец, когда в раскрытое окно уже заползла ночная прохлада, женщина удовлетворенно кивнула.

– Как раз! То, что надо. Так, не капризничать!

Она заставила Локси проглотить чайную ложечку смеси, с особой тщательностью приготовленной ею из двух мазей, применила весьма сильное заклинание, от которого волосы у обоих на миг встали дыбом, затем повторила. Отошла на пару шагов, проверила своим магическим импульсом и неожиданно на ее профессионально-сосредоточенное лицо выплыла улыбка.

– Замечательно! С двух шагов даже я, не зная, сказала бы, что вы обычный человек, а под рубашкой носите эльфийский амулет Острого Листа. - она коснулась пальцами одного из талисманов.

Она некоторое время тенькала в сторону волшебника, мечтательно закрыв глаза и прислушиваясь к откату.

– Без ложной скромности признаюсь, сэр Локси, что я даже и сама горжусь своей работой - а это бывает нечасто… - госпожа Женьеви записала рецепт на бумагу и туда же вписала ключевые слова заклинания - теперь Локси оставалось только, едва заклинание начнет слабеть, найти нужные ингредиенты да прочесть написанные округлым женским почерком строки. А судя по качеству работы, это наступит нескоро.

Рассыпавшись в благодарностях и комплиментах мастеру, волшебник еще немного поболтал с любезной хозяйкой, и они выпили еще по капельке весьма недурственного вина. Локси деликатно навел разговор на оплату.

– Я перевела разных снадобий еще примерно на сотню цехинов… - уклончиво ответила женщина. А затем посмотрела в глаза волшебнику и виновато улыбнулась. Вздохнув, она отошла к окну. Поставила свой бокал на подоконник. Госпожа Женьеви, сильнейшая волшебница и мастер Иллюзий, некоторое время глядела на засыпающий город, а в глазах ее подозрительно ярко отражались звезды ночного неба.

Локси озадаченно посмотрел на нее, на ее обреченно опущенные плечи, и мысленно стукнул себя по голове - ну надо ж быть таким идиотом!

Когда он подошел к ней сзади и осторожно положил ладони на ее чуть вздрогнувшие плечи, а его губы нежно, не спеша прошлись по учащенно забившейся жилке на шее, волшебница еле слышно застонала. Но, медленно откинув голову, как бы сдаваясь навстречу ласке и смежив ресницы, она тем не менее спросила задыхающимся шепотом.

– Как… как ты догадался?

– Да я просто подумал, что и сам не прочь тобой полакомиться…

Да простят боги нам, мужчинам, подобный маленький обман! Слишком уж часто мы знаем, чего хотим сами, но не даем себе труда задуматься - а чего же хотят женщины?..

Когда поясок от халатика уже улетел куда-то, а сам он соскользнул с плеч и висел только на сгибах локтей рук, вскинутых в тщетной и слабой попытке сдержать столь смелый и сладкий натиск, волшебница еще кое-как сдерживалась.

– Погоди… есть у меня наготове пара иллюзий для себя. Все мечтала как-то попробовать… Кого ты предпочитаешь - стройную брюнетку или сексапильную блондинку?..

По правде говоря, женщина более чем устраивала молодого человека и в ее истинном облике, и недолго думая, он ей об это шепнул. Судя по тому, как удивленно встрепенулась Женьеви, сама она была более чем низкого мнения о своей женской привлекательности. Повернувшись, она испытующе и недоверчиво посмотрела в глаза, прошептала что-то.

– Повтори…

Локси охотно повторил, добавив кое-что еще, никак не предназначенное для чужих ушей. Женщина вздохнула и чуть расслабилась. Покачав головой, она все же заметила.

– Даже заклинание истины не может понять, как вы, мужчины, порой способны ложь сделать правдой…

На подобные слова есть только один ответ - вовсе не словесный. И даруй боги успех мужчине, решившему… гм, исцелить женщину от кое-каких комплексов. Очаровательно смущаясь и запинаясь, Женьеви еле успела неумело и кое-как пробормотать предохраняющее заклинание.

А потом ей пришлось сдаться - головокружительно сладко и восхитительно многократно…

По пыльной дороге, трясясь и каждый миг грозясь рассыпаться, ехала старая обшарпанная повозка. Тент выцвел, пропылился насквозь, и в нескольких местах в нем зияли прорехи. Он немилосердно раскачивался на опорах из стороны в сторону, грозясь однажды свалиться совсем. Это неуклюжее и нищенски задрипанное сооружение - иные мысли по поводу повозки просто не приходили на ум - тащили два древних одра с выпирающими наружу ребрами. При одном только взгляде на этих старых кляч сразу же хотелось из милосердия прервать их мучительное земное существование и, сжалившись над их тяжкой судьбиной, немедля отправить на живодерню. Тем не менее, лошади, хрипя и надрываясь, тянули довольно резво, а на длинном пологом спуске с холма даже сумели обогнать идущую по обочине деревенскую бабу с полными ведрами.

На облучке сидела малорослая парочка - рыжий парнишка и заморенная девица с пыльно-поблекшими волосами, растрепанной паклей торчащими во все стороны. Парнишка держал вожжи, иногда лениво и безо всякой надежды на успех погоняя своих горе-рысаков, а бабенка терзала слух такой заунывно-сиротской песней, что сразу вспоминались смутные времена Междуцарствия, когда в половине истерзанного междоусобицами королевства дороги были забиты беженцами, едущими сами не зная куда и зачем.

Сзади из фургона свешивались и раскачивались в такт его колыханиям две чьи-то грязные босые ноги. Их обладатель бессовестно дрых внутри, явно приняв в себя изрядную порцию хмельного и оказавшись не в силах побороть сон. Он богатырски храпел, и приостанавливался лишь, когда скрипящая повозка подпрыгивала на очередном ухабе и грозила перевернуться или развалиться напрочь…

До чего же людей безденежье доводит! - философски подумал трактирщик, от нечего делать стоя на крыльце заведения и уныло разглядывая дорогу. Ярмарка в соседнем баронстве ожидалась только через седьмицу, но посетителей и проезжих не было совсем вовсе по другой причине.

Батюшка здешнего лорда отличался буйным нравом и, как бы это помягче сказать - дурными наклонностями. Но сынок его, два года тому сменивший папашу и сам ставший лордом, вовсе удержу не знает. В деревне люд с голодухи пухнет - хозяйские люди выгребают все подчистую. Хотя места здесь знатные, и землица добрая… С проезжающими и купцами стали в глухих местах приключаться разные неприятности. То зарежет кто, а бывало, и вовсе пропадали.

Вот и стали сторониться торговые людишки здешней дороги. Предпочитают путь в объезд - не намного и дальше, зато куда спокойнее, да и для здоровья полезнее. Прошел меж них слушок, охотно поддерживаемый трактирщиками на объездной дороге, что надо быть вовсе уж забубенной головушкой, чтобы рискнуть провести свой караван через Мэй - так испокон веков называли здешние места.

Хозяин заведения зло сплюнул в пыль. Вечером приедут люди лорда - выколачивать с него подать. А где ж ее взять, коли посетителей раз-два, и обчелся? В тот раз плетей всыпали, а в этот… добро, если сам лорд не появится, а то как пить дать повесят. И куды ж подеться? А тут еще, как на грех, дочка расхворалась, мерин издох и вообще - от безденежья крепкое прежде хозяйство разваливается прямо на глазах.

Вона, за весь день токмо один прохожий заявился. Да и тот - гном откуда-то из Рудных Гор. Заказал тарелку каши с грудинкой да кувшин пива. Съел быстро, а вот пойло до сих пор сидит потягивает. Хмурый да неразговорчивый. Видать, тоже не от хорошей жизни евоной бородач притопал - обычно-то их, люди бают, из ихних подземных нор волоком не вытянуть. Надо бы его спровадить - скоро люди лорда нагрянут, как бы беды не вышло…