Мак проснулся в кромешной темноте. Он инстинктивно нащупал рукоять «беретты» и замер, затаив дыхание, пока, наконец, не вспомнил, где находится. На память пришло непередаваемое ощущение прикосновения к бархатистой коже красивой девушки, тесно прижавшейся к нему. На мгновение Болану показалось, будто ему приснился прекрасный цветной сон… Рядом с ним в постели никого не было, в чем он сразу же убедился, пошарив вокруг себя руками. Выскользнув из-под одеяла, Болан быстро обошел всю квартиру и с удивлением убедился, что он — единственный ее обитатель. Вернувшись в спальню, он зажег свет и взглянул на часы. Стрелки бесстрастно сообщили ему, что он появился в «Куинз Хаузе» четырнадцать часов назад, а сосущая боль в желудке свидетельствовала о проснувшемся чувстве голода. Отопление было включено. Болан не ощущал холода, хотя в поисках одежды бродил по квартире нагишом. Он натянул черный комбинезон, застегнул ремни снаряжения и пошел на кухню. В холодильнике Мак нашел яйца, бекон и бутылку молока. Он разбил два яйца в стакан с молоком, сделал гоголь-моголь и, поставив на газ воду для кофе, вернулся в спальню.

Только теперь он нашел записку, оставленную Энн Франклин на пачке денег: «Вы найдете меня в „Духе Сохо“ в одиннадцать вечера». Рядом с запиской лежала коробка спичек с яркой рекламной этикеткой, утверждавшей, что «Дух Сохо» — самый модный ночной клуб Лондона. Тут же был указан и адрес заведения.

Поверх комбинезона Болан надел солидный твидовый костюм, немного подумал и сунул большую часть денег в один из карманов комбинезона. В бумажник он положил только мелкие банкноты: две по пятьдесят долларов и пять купюр по десять фунтов.

В девять часов вечера он плотно поужинал яичницей с беконом, выпил бутылку молока и, покуривая сигарету, спокойно допил кофе. Пора было идти на встречу. Болан спустился в гараж, открыл багажник «линкольна» и осмотрел свой арсенал. Маленький «узи» с несколькими запасными магазинами он сунул под переднее сиденье. Ему очень нравился этот превосходный пистолет-пулемет, к которому подходил стандартный натовский 9-миллиметровый патрон. Приклад «узи» складывался, и в таком положении его длина не превышала 35 сантиметров. Немного подумав, Болан вытащил из багажника «уэзерби», пояс с боекомплектом к нему и, поднявшись в квартиру, спрятал карабин в платяном шкафу. Вернувшись в гараж, Мак завел машину и поехал в Сохо…

Найти место для стоянки было не просто, но Болану повезло: он припарковал машину в небольшом переулке, неподалеку от знаменитого джаз-клуба «Ронни Скотс». Отсюда до места встречи было рукой подать.

Маку показалось, что по мановению волшебной палочки он перенесся в другой мир. Лондон открыл ему свое второе лицо: его ночная жизнь предстала перед ним во всем своем блеске, великолепии… и грязи. Гринвич Вилледж, Рыбацкая Пристань и Пигаль — все смешалось здесь в один сверкающий, искрящийся, праздничный круговорот ночных клубов, притонов и стриптиз-баров, дешевых кабачков и шикарных, всемирно известных ресторанов, бесчисленных кафе, оформленных, как дворцы, и непременных дискотек. Мак неторопливо шел по неоновым джунглям, невольно подстраиваясь под ритм джазовых аккордов и вспышек ослепительной световой рекламы, не забывая при этом фиксировать в памяти все, мимо чего он проходил.

«Дух Сохо» находился в том месте, которое было указано на спичечной коробке: «на Фрит Стрит, возле сквера». С одной стороны к клубу примыкал пакистанский ресторан, с другой — обветшалый театр, красочные афиши которого приглашали полюбоваться на «самые красивые задницы в Лондоне».

Из предосторожности Болан приехал на встречу на час раньше. Он прошелся перед клубом, на перекрестке перешел на противоположную сторону улицы и неторопливо вернулся обратно. Напротив входа в клуб располагалось кафе самообслуживания, и Мак заглянул туда. Он плотно поел на квартире у Энн, но несмотря на это, набрал целый поднос еды и собрался устроиться за свободным столиком у окна.

Кассирша подала ему чек.

— С вас шесть и шесть, сэр.

— Шесть и шесть чего? — переспросил Болан, вытаскивая из кармана бумажник.

— Вы американец?

Мак молча кивнул и достал банкноту в десять фунтов.

Кассирша улыбнулась и объяснила:

— Вы должны заплатить всего шесть шиллингов и шесть пенсов.

Ее очаровательная улыбка погасла, когда она увидела десятифунтовую бумажку.

— У вас нет денег помельче, сэр?

— К сожалению, нет, — смущенно пробормотал Болан.

Что-то сердито бурча себе под нос, кассирша дала ему сдачу и неодобрительно покачала головой, увидев, как он небрежно бросил деньги на поднос и пошел к своему столику.

Следующие сорок минут Мак посвятил дегустации пирога с телячьими почками, жареных помидоров и других блюд британской кухни. Сидя перед окном, он видел всю улицу и без помех наблюдал за всеми посетителями «Духа Сохо».

Без десяти одиннадцать перед клубом остановилось такси, и из него вышла Энн Франклин. Болан видел, как она нагнулась ко второму пассажиру, который остался в салоне машины и должен был, вероятно, держать такси до ее возвращения. Они обменялись несколькими словами, потом машина тронулась, а девушка вошла в клуб. Болан подождал еще и не напрасно: через несколько минут подъехало еще одно такси — может быть, то же самое, — и из него вышел полный мужчина, тот самый здоровяк, который вез их из Дувра в Лондон. Мак вспомнил, что девушка называла его Гарри Парксом.

Краем глаза Болан заметил еще одну автомашину — на этот раз небольшой седан английского производства, который медленно подъехал к тротуару и остановился в нескольких метрах позади такси. Из машины вышли два человека и следом за Гарри Парксом скрылись за дверью клуба. Машина тут же отъехала, а еще один подозрительный тип вышел из заведения и перешел на другую сторону улицы. Болан видел, как он прислонился к фонарному столбу и закурил сигарету, словно ожидал кого-то.

Мак без труда догадался, кого ждал этот человек. Он вздохнул, незаметно расстегнул рубашку и вытащил из кобуры «беретту». Болан положил пистолет на колени и, спрятав руки под скатертью, начал навинчивать на ствол глушитель. Покончив с этим, он сунул пистолет за пояс. На мгновение Маку показалось, будто он в театре: вот-вот поднимется занавес и объявят его выход.

Болан покинул свой наблюдательный пункт и вышел на улицу. Он на мгновение остановился, высматривая другие подозрительные личности, но больше никого не увидел. Однако тип, что стоял у фонаря, заметно напрягся и далеко выплюнул изо рта горящую сигарету. Мак сообразил, что на улице в ожидании этого сигнала должен быть еще кто-то, и намеренно стал топтаться на месте, чтобы заставить противника окончательно раскрыться. Долго ждать не пришлось: со стороны сквера Сохо появился человек, который торопливо перешел улицу и занял позицию слева от Болана.

Мак чуть заметно улыбнулся и решительно направился к клубу. Он терпеть не мог интриг и пришел к выводу, что настал момент, когда нужно провести черту между друзьями и врагами, а также выяснить, наконец, на чьей стороне Энн Франклин и ее приятели из «Музея де Сада». После этого можно будет приступать к активным действиям.

Не успел Мак переступить порог клуба, как оба типа, следивших за ним, также перешли на другую сторону улицы.

Рядом со входом за небольшой стойкой находился пожилой, но очень элегантный портье.

Скромная табличка на стене сообщала, что право доступа в клуб имеют только его члены. Болан направился к стойке.

— Я должен встретить здесь одну молодую особу, — сказал он. — Может быть, вы…

— В любом случае вы обязаны приобрести карточку члена клуба, сэр, — прервал его портье. — Таковы правила. Это обойдется вам в три соверена[1] и десять шиллингов.

Болан вытащил бумажник.

— Сколько это в фунтах и граммах?

Портье рассмеялся.

— Для вас, американцев, сэр, наши традиции должны казаться по меньшей мере странными, если не сказать больше. Но мы скоро переходим на десятичную систему и станем такими же скучными, как и вы.