Ник оправдывал свои поступки, забывая при этом, что выскочить из машины его заставил страх, а не боевой инстинкт. Кровь и мозги Джио Скальдиччи забрызгали все заднее сиденье, а Ник лицом вляпался прямо в это кошмарное месиво. Ужас и отвращение выгнали его из машины, и он находился в десяти шагах от нее, когда прогремел взрыв.

Оглушенный, в полубессознательном состоянии, он пролежал на земле, в то время как Болан расстреливал людей Данно. Когда он увидел, как этот сукин сын, весь одетый в черное, разгуливает среди мертвых и умирающих, он даже не пошевелил пальцем. Ник слышал, как Болан допрашивал Сала Массери, и все равно не шелохнулся, хотя его револьвер лежал рядом. Стоило только протянуть руку. Но Ник предпочел прикинуться мертвым. Он даже пробормотал какую-то молитву.

Он осмелился пошевелиться только тогда, когда Болан прикончил Стиви Карбона и двух парней, которые спускались с ним в туннель. Потом, когда Болан пошел назад, через сквер, Ник пополз в другую сторону. Он не вставал с брюха до тех пор, пока не дополз до выхода из сквера. Тогда он одним прыжком вскочил на ноги и побежал… ПОБЕЖАЛ!

Даже оправдывая свои поступки, Ник испытывал отвращение к самому себе. При этом он начал понимать, почему Маку Болану удается выжить вопреки всем усилиям могущественной Организации. Нику стало ясно, почему так льстил хитрый лис Данно, почему он опустился до того, чтобы просить помощи у человека, не являющегося членом его семьи. Когда Болан переходил в наступление, он делал это решительно, не оставляя противнику никаких шансов. Собственно, то, что он делал, трудно было назвать атакой — он вызывал Апокалипсис. Кто бы в такой ситуации не потерял голову?

И тем не менее, нужно что-то придумать. Какую-нибудь новую хитрость, новый трюк. Немыслимое дело — позволить этому типу делать все, что ему вздумается. Раньше слово «Болан» означало для Ника только имя в контракте, человека, которого предстояло убить, работу и, может быть, более высокий ранг в структуре Организации. Теперь все изменилось. Ник увидел собственными глазами, на что способен Болан.

И хотя от руки Ника погибло более сотни человек, он ни у одного из них не видел в глазах мертвого холода. Понадобился Мак Болан, чтобы показать ему смерть во всей ее красе. Теперь Ник был полон решимости отплатить Болану той же монетой.

Лишь одна деталь утешала Ника: он один знал глубину своего падения. Только он один пережил катастрофу, никто никогда не узнает, что Ник Триггер прикинулся мертвым и дал спокойно уйти Болану. Он даже не обязан сознаваться, что присутствовал в эту ночь в сквере.

Да, хоть в этом ему повезло. Во всяком случае, он так думал…

Они медленно ехали по Тотенхэму в сторону Риджентс-Парка, обмениваясь пустыми фразами, лишенными даже намека на полезную информацию. Топя в потоке слов ответы на важные вопросы, Джилиамо с головой вошел в роль простого «солдата». Болан решил не подавать виду, что раскусил его игру… пока. Они свернули вправо на Мэрилибоун, оттуда было рукой подать до Парк-Роуд.

— Поезжай в парк, — сказал Болан.

— В парк?

— Ты не ослышался.

Они проехали озеро.

— Что там делать в это время? — нервничая, спросил Джилиамо.

— Увидишь, — лаконично ответил Болан. — Перед нами зеленый театр, остановись здесь, Стиви.

Раны Болана оказались, к счастью, царапинами и уже перестали кровоточить. Картечины лишь слегка задели его, но все равно Маку было больно, к он начал терять терпение.

Машина остановилась перед амфитеатром.

— Дай мне ключи и выходи из машины, — приказал Болан.

Джилиамо молча повиновался, и с беспокойством посмотрел на Болана, который вышел с другой стороны.

— Вниз, — коротко приказал он, ткнув стволом «узи» в темноту.

— Куда?

— На сцену.

Джилиамо уставился на него, потом отвернулся и в сопровождении Болана пошел к сцене. Поднявшись на подмостки, он обернулся к Болану.

— Скажите, зачем мы сюда пришли?

— Ты же любишь ломать комедию, Данно, — тихо, почти нежно ответил Болан. — Я подумал, что для этой цели сцена подойдет тебе больше всего.

Пленник замер, словно обратился в соляной столб. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе послышалась глухая злоба и раздражение.

— Если ты сразу понял, кто я, почему не остановил?

— Стань в центре сцены, — приказал Болан.

— Пошел ты к чертовой матери, сукин сын, — процедил Джилиамо. — Если ты хочешь убить меня, то можешь сделать это прямо здесь.

Не вступая в бесплодные споры, Болан заехал ему в челюсть прикладом «узи». Джилиамо покачнулся, схватился за щеку и молча пошел туда, куда указал Болан.

— На колени!

Джилиамо с ненавистью посмотрел на Мака, но повиновался.

— Ну, где тебе наделать дырок? — спросил Болан, поднимая автомат.

— Н-н-нигде, — заикаясь, ответил Джилиамо. — Я н-не хочу умирать, Болан.

— Вот уже целых десять минут ты несешь всякую чушь, Данно. У тебя еще есть время подумать, стоит ли продолжать…

— Но ты же знаешь, я не могу говорить. Если я заговорю и ты сохранишь мне жизнь, меня все равно убьют, только чуть позже. Уж лучше кончать с этим сейчас.

— А кто узнает, что ты говорил, Данно? Кто доложит об этом твоей своре?

«Капореджиме» задумался. Наконец, после продолжительной паузы, он поднял голову и чуть слышно спросил:

— Что тебя интересует?

— Кто замучил до смерти старика?

— Ты у меня уже спрашивал об этом! Но я никак не возьму в толк, о ком ты говоришь.

— О старике из музея, Данно. Кто связал его, как свиное жаркое, и сунул под спину жаровню?

— Черт! Я не знаю, о чем ты говоришь, Болан! Клянусь, я говорю правду!

— Значит, ты утверждаешь, что никто из твоих ребят не замешан в этом гнусном деле?

— Да, но я по-прежнему не знаю, о ком идет речь.

— Ты был в музее, а?

— Да, конечно. Я находился там около минуты. Со мной были Ник, Сал и еще один парень, имени я не помню. Но никакого старика мы не видели.

— Кто такой Ник?

— Ник Триггер. Он известен под именем Ника Анданте. Возможно, ты слышал о нем, в свое время он работал на Дона Манцакати.

Болан мог поздравить себя: интервью шло, как по маслу, и Джилиамо начал успокаиваться.

— Хорошо. Что делает Ник Триггер в Лондоне?

— Это наш посол. Он представляет здесь Организацию.

— А кого он представлял сегодня вечером в музее?

— Видишь ли, Ник является моим доверенным лицом. Я прибыл сюда на той неделе, когда ты был еще во Франции. Послушай, Болан, я против тебя ничего не имею. Но когда совет капо говорит: «Иди!» — маленькому человеку Джилиамо остается только подчиниться. Думаю, ты понимаешь меня.

— Я тебя понимаю, Данно. Но этот Ник Триггер, как он пронюхал о музее?

Пленнику предстояло принять важное решение, от которого, возможно, зависела его жизнь. Его лицо исказила гримаса нерешительности.

— Ты ставишь меня в дурацкое положение.

Болан пожал плечами.

— Все остается между нами, Данно. Но решай быстрее, я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

— А кто даст гарантию, что ты все равно не прикончишь меня?

Болан снова пожал плечами.

— Это риск, на который ты должен пойти, Данно. Но я еще никогда не убивал друзей, даже временных.

Джилиамо судорожно вздохнул.

— Ладно, что ты хочешь знать?

— Какая связь существует между Ником Триггером и музеем?

— Как я тебе уже говорил, он представляет Организацию в Англии, и ему удалось каким-то образом поймать на крючок тех типов, которые руководят этим борделем. Как это получилось, я не знаю. Мне показалось, что это банда педиков, и, полагаю, Ник подцепил их именно на этом.

— Допустим, но откуда он узнал, что там можно найти меня?

— Клянусь, этого я не знаю, Болан. Ник не из болтливых… Думаю, что ты его зажарил в машине. Вчера вечером он позвонил мне и сказал, что тебя нужно встречать в Дувре. Он даже сообщил название парома и все остальное. И когда мы упустили тебя в порту, он подсказал мне, что тебя следует искать в этом чертовом музее. Вот все, что мне известно.