Старика звали Эдвин Чарльз, но он предпочитал, чтобы его звали просто Чарльз. Болан попал в точку, определив по голосу, что имеет дело с бывшим военным — дважды пенсионером, как объяснил потом сам Чарльз. Он прошел вторую мировую войну в качестве офицера связи при американской военной разведке. Он имел хорошую возможность наблюдать за американцами и восхищался ими. А потому он прекрасно понимал недовольство Болана и не осуждал его крутых мер против скрытой камеры.

Маку никак не удавалось определить точный возраст Чарльза. Он давал ему около семидесяти пяти лет, плюс-минус еще три-четыре года. Если бы Болану пришлось делать выводы на основе его умственных способностей, то он охотно скостил бы старику не один десяток лет, поскольку Чарльза отличали живость и ясность мысли, а его глаза сверкали молодым, юношеским задором. Сдавала лишь телесная оболочка. И когда Чарльз двигался, это становилось заметно. В расцвете лет он был, вероятно, очень крепким и привлекательным мужчиной. Высокий рост, волевая челюсть и серебристо-белые вьющиеся волосы быстро расположили к нему Болана. Мак с удовольствием свел бы с ним дружбу, доведись им встретиться лет тридцать-сорок тому назад.

В прежние годы запасной выход был частью системы ливневой канализации. Старик вел Болана через старый туннель, кое-где хранивший следы бомбардировок времени последней войны, и рассказывал, что раньше запасной выход имел жизненно важное значение, а теперь туннель стал лишь продолжением музея, который следовало сохранять, как и все остальное.

— В Лондоне наших дней все позволено, — говорил старик, блестя живыми глазами. — Грех во многом потерял свой прежний шарм, не так ли?

Добравшись до конца подземелья, Болан поблагодарил Чарльза, крепко пожал ему руку и извинился за разбитую камеру. По металлической лесенке он поднялся к массивному чугунному люку и уперся в него плечами.

Снизу Чарльз взволнованно наблюдал за ним, подсвечивая небольшим карманным фонариком.

— Эй, янки, прежде чем высовываться, как следует осмотрись, — посоветовал он.

— Будет исполнено, сэр, — с улыбкой ответил Болан.

— Вы знаете, этот маленький очаровательный музей… Он имеет совсем другой смысл. Вы уже, должно быть, догадались об этом сами. Это символ нашей эпохи, Болан. Помните это. Нашей эпохи…

Улыбка исчезла с лица Болана. Взмахом руки он попрощался с Чарльзом и опустил люк. Ему не давал покоя вопрос: что могло заставить такого старика ввязаться в подобную авантюру. Лучше бы ему проводить время в приличном и спокойном клубе, рассказывая о славных подвигах минувших дней, чем терять время на сомнительную игру в шпионов в борделе для извращенцев.

Мак решительно отогнал от себя мрачные мысли и задумался над более актуальной проблемой. Он находился в подвале дома, расположенного напротив «Музея де Сада». Это здание также принадлежало директорам музея: здесь располагались специализированный книжный магазин и секс-шоп. Подвал служил складом, и в желтоватом свете маленькой лампочки Мак видел разложенные повсюду стопки книг и коробки с другим товаром.

По скрипучим ступенькам он поднялся наверх и проник в торговый зал магазина. Здесь царила почти полная темнота. Слабый свет уличного фонаря с трудом проникал сквозь опущенные жалюзи окон, но его хватало, чтобы выявить материальную сущность и форму различных предметов.

Болан спрятался в тени у витрины и принялся внимательно наблюдать за всем, что происходило на улице. Туман рассеялся, лишь небольшие его клочья стелились над самыми крышами домов. С полдюжины бестолково расставленных фонарей давали мало света, и большая часть сквера тонула в темноте.

Через несколько минут напряженного ожидания Болану повезло. Он заметил огонек: кто-то прикуривал сигарету. Человека Мак не видел, хотя тот стоял прямо перед магазином. Его присутствие выдавал ярко рдеющий во тьме огонек горящей сигареты.

Спустя пару минут мимо окон магазина медленно проехал американский «линкольн», битком набитый пассажирами. На дверце водителя Болан заметил фару-искатель. Это были охотники.

Едва лимузин исчез из виду, как из темноты вышел человек и остановился под фонарем; чтобы взглянуть на часы. Через секунду он снова растворился в ночи.

Да, Болана ждали.

Чуть позже снова появился «линкольн», но остановился в стороне, вне поля зрения Мака. Высокий широкоплечий мужчина тут же прошел перед витриной магазина и направился к машине. В это же время на другой стороне сквера открылась дверь «Музея де Сада», и в светлом прямоугольнике двери возникла стройная фигура Энн Франклин. Болан внимательно наблюдал за ней, пытаясь понять, как воспримут ее появление те, кто сейчас шатается по скверу. Девушка неторопливо пересекла улицу и остановилась под фонарем в центре сквера. Болану показалось, будто она смотрит прямо на окно книжного магазина. Несомненно, Чарльз рассказал ей о его уловке.

Мак раздосадованно следил за ней. Чего ей надо? Он уже начал закипать, когда из тени вышел человек и направился к девушке. Не останавливаясь, он прошел мимо нее. Энн повернула голову и проводила его взглядом. Они разговаривали? Болан не знал. Скорее всего, нет.

Прошло несколько минут, и в переулок, ведущий к скверу, завернуло такси. Девушка помахала рукой, и машина остановилась рядом с ней. Она села на заднее сиденье, и такси тронулось. Но не успели его огни скрыться за поворотом, как из темноты сквера следом за такси двинулась другая машина.

Нет, девчонка ничего не сказала. Ее просто опознали и установили слежку. Мафиози не хотели зря рисковать.

Как, впрочем, и Болан. Терпеливо наблюдая за сквером, он получил ясное представление о силах противника. Их было много, слишком много, чтобы решиться на атаку в лоб. Поэтому Мак дожидался удобного момента. И его время, наконец, наступило.

Он бесшумно пересек торговый зал и через черный ход вышел во двор магазина. Вдоль здания тянулась узенькая вонючая и очень темная дорожка, которая через десяток метров заканчивалась тупиком. Другого выбора не было, и Болан осторожно двинулся в сторону сквера. Свернув за угол, Мак увидел того здоровяка, которого еще раньше приметил из окна. Тот стоял, прислонившись к стене на полпути между «линкольном» и входом в магазин. Скрестив руки на груди, он откровенно скучал. Болан незамеченным почти вплотную подошел к нему, и только тогда мафиози заметил чужое присутствие. Он шарахнулся в сторону и выругался.

— Черт! — свистящим шепотом произнес он. — Ты бы хоть дал сигнал… Так напугать меня…

— Переживешь, — спокойно ответил Болан. — Я не думаю, что он здесь. Мы пошли по ложному следу.

Он подошел еще ближе, стараясь, чтобы свет отдаленного фонаря все время светил ему в спину.

— Так считает Данно?

— Да, — ответил Болан.

Имя, произнесенное мафиози, говорило ему о многом. Данно Джилиамо? Возможно. Он был лейтенантом одного из семейств Нью-Джерси.

— В Джерси лучше, чем здесь, а? — с отвращением произнес Болан.

— В два часа утра везде одинаково, — ответил громила, пытаясь разглядеть лицо своего собеседника. Но в темноте лондонской ночи это оказалось не просто.

Болан сообразил, что тому хочется выяснить, не начальник ли перед ним. Члены Организации очень щепетильно относились к табели о рангах, и Мак решил воспользоваться этим.

— Можешь пойти выпить кофе, — произнес он голосом, в котором зазвучали начальственные нотки.

— А что, есть кофе? — оживился мафиози.

— Тебе надо повторять дважды?

«Солдат» вздохнул, что-то пробурчал насчет «английских помоев» и выудил из кармана пачку сигарет. Болан резко ударил его по руке, и сигареты полетели на тротуар.

— Ты что, рехнулся? — зашипел он. — Уж не собираешься ли ты смолить на посту?

— Так ты же сам сказал, что мы идем по ложному следу, — невозмутимо ответил мафиози.

Он подобрал пачку и сунул ее в карман.

— Послушай, я приехал сюда не для того, чтобы хлебать местную вонючую бурду. Я не хочу упустить свой шанс и потерять сто тысяч баксов. Если нашего приятеля тут нет, то нечего здесь зря ошиваться, лучше снова заняться его поисками.