Кроме всего прочего в работах Листа были весьма развиты апокалиптические мотивы. Причины возможного краха пангерманской нации он видел в новой экономической политике и урбанизации. Рост банковского дела и других финансовых институтов оценивались им как махинации безнравственного меньшинства, спекулирующего бумагами за счёт честных людей, которые занимаются производством реального и качественного товара.

Не менее пессимистическим было настроение Листа в отношении современных политических и культурных тенденций. Искренний защитник монархического принципа и династии Габсбургов, Лист отрицал все народные и демократические органы представительства. Парламентаризм был для него сущей нелепостью, поскольку опирался на большинство голосов, худо ли, хорошо ли, но определяющих политику. Современные культурные веяния также не радовали его: к феминизму он относился как к проклятию; к современной живописи — как к насилию над идеей немецкого искусства; в театре преобладали иностранцы и евреи. Расхожие мнения этого периода отражали апокалиптическое убеждение в том, что мир на грани вырождения и распада.

Перед лицом этой опасности Лист занялся поиском признаков, свидетельствующих о национальном спасении, как этого требовала традиционная апокалиптическая модель. Он изобрел несколько теорий, доказывая, что такие признаки уже имеют место, и заимствуя хронологические понятия из индуистской космологии и западной астрологии. В 1910-ом году он занялся теорией космических циклов и их теософской популярной версией.

Размышления о периодическом рождении и разрушении всех организмов позволили Листу связать свои апокалиптические настроения с предположением о близком конце цикла: начало очередного соответствовало бы и пришествию нового времени. Он погрузился в сложные вычисления, опиравшиеся на схемы Блаватской, чтобы доказать, что в 1897-ом году закончился весьма существенный цикл. Другим источником для подсчетов послужили труды немецких астрологов-теософов.

Блаватская в своё время писала о солнечном или звездном годе — времени, необходимом планетам, для того, чтобы занять свое место в следующем доме зодиака. Она определяла этот период в 26 тысяч земных лет. Лист воспользовался понятием звёздный год для проведения собственных вычислений в результате которых выяснил, что зимнее солнцестояние 1899-го совпало с зимним солнцестоянием текущего звездного года. Несчастья времени и лишения войны поэтому были рассмотрены им как отражение космических бурь равноденствия, предвещающих приход звёздной весны. Этот сезон означал и совершенно новый период в истории человечества наступление которого Лист увязывал с возможностью возрождения пангерманской империи.

В 1911-ом году он написал пророчество о тысячелетнем сражении, которое должно воспоследовать с началом новой эпохи:

«Да, арио-германо-австрийские корабли ещё пошлют своих ядовитых пчел, лучами Донара еще ударят огромные пушки наших дредноутов, наши армии еще пойдут на юг и на запад, чтобы сокрушить врага и восстановить порядок» 23.

Поэтому неудивительно что он воспринял объявление о начале 1-ой Мировой войны с восторгом он видел в ней подтверждение своим пророчествам.

В апреле 1915-го Лист собрал встречу НАО в Вене. Он произнес торжественную речь, в которой приветствовал войну как начало тысячелетнего сражения, предвещавшее приход новой эпохи. Он предупредил, что этот переходный период первоначально может быть связан с увеличением трудностей, ужасными преступлениями и сводящими с ума мучениями. Но все эти испытания должны послужить окончательному отделению добра от зла, поскольку все истинные немцы вступая в новую эпоху, не должны брать с собой ничего, что не принадлежало бы исконной природе арманизма.

От новой эпохи Лист ждал прихода к власти фигуры мессианского толка — исключительного, сверхчеловеческого индивида, способного решить все человеческие проблемы и установить вечный порядок.

К концу 1-ой Мировой войны, Лист приобрёл уверенность, что австрийские и немецкие жертвы, павшие на фронтах, перевоплотятся в коллективное мессианское тело. При помощи принципа кармы он доказывал, что сотни тысяч убитых должны воскреснуть и войти в состав элитарных мессианских корпусов в окончательной послевоенной национальной революции. Исходя из своих вычислений, основанных на космических и астрологических законах, Лист утверждал, что годы 1914-й, 1923-й и 1932-й имеют особого рода потаённую связь с грядущим арманистским тысячелетием. Он особо выделял 1932-й год, как время, когда божественная сила должна овладеть коллективным бессознательным немецкого народа. Поколение воскресших революционеров должно было быть особенно чувствительным к воздействиям божественной силы и потому составляло лигу фанатиков, возвещающих приход нового века. Порядок, национальная месть и национальная страсть должны были превратить современное плюралистическое общество в монолитное, вечное и нерушимое государство. Этот тоталитарный образ служил Листу наброском для будущего Великого Германского Рейха.

В предвосхищении нацистской Германии Гвидо фон Лист ошибся всего на один год. Он не дожил до неё. Ему не суждено было даже узнать о создании национал-социалистической партии однако практически все его идеи — в том числе исторические спекуляции — были приняты этой партией за основу своей идеологии.

Однако на первом этапе активной их популяризацией занимался Иорг Ланц фон Либенфельс основатель «Ордена Новых Тамплиеров».

Человек, который называл себя Иорг Ланц фон Либенсфельс и утверждал, что он родился 1 мая 1872-го года в Мессине (Сицилия) от барона Иоганна Ланца фон Либенфельса и его жены Катарины, урожденной Скала, в действительности родился 19 июля 1874-го года в пригороде Вены. Его отец, Иоганн Ланц, был учителем мать действительно звали Катариной, урожденная Гоффенрайх. При крещении ребенок получил имя Адольф Йозеф.

В детстве Ланц горячо интересовался средневековым прошлым и религиозными орденами, к которым он относятся как к духовной элите. Сам он рассказывают, что его особенно воодушевлял Орден тамплиеров, и что он с головой ушёл в изучение их истории и легенд. Эти впечатления определили его решение принять послушничество в одном из аббатств Вены. Несмотря на возражения семьи, он вступил в орден как брат Георг 31 июля 1893-го года.

Аббатство оказало серьезное влияние на жизнь Ланца. Белый камень церковных стен, белые плиты, строгий романский стиль, уединенный монастырский сад, мозаика цветных стекол и могилы двенадцатого века — всё это совпадало с атмосферой средневекового рыцарского романа.

Жизнь в монастыре удовлетворяла сентиментальные стремления Ланца отождествить себя со священной элитой древности кроме того, эти годы предоставили ему исключительную возможность расширить своё образование. Зрелые труды Ланца несут на себе ясный отпечаток глубокого знания Библии, редких апокрифов и гностических текстов, а также религиозных традиций и языков Ближнего Востока. Он также прилежно изучал историю аббатства и опубликовал свои исследования в нескольких научных журналах.

Особенно важна самая первая из опубликованных им работ, поскольку она является наиболее ранним свидетельством его зарождающейся ереси и специфического мировоззрения. Это был комментарий к отпечатку на могильном камне, извлечённом из-под монастырских плит в мае 1894-го года. Отпечаток изображал дворянина, ошибочно идентифицированного как Бертольд фон Трейн, топчущего неизвестное животное. Ланц интерпретировал эту сцену как аллегорическое изображение вечной борьбы между силами добра и зла, соответственно представленными дворянином и странным чудовищем. Размышления над буквальными смыслами этой аллегории убедили его в том, что корень всякого зла в мире заложен в животной природе человека. Для того. чтобы найти решение этой проблеме, он начал заниматься зоологией.

Изучая священное писание, апокрифы, современную археологию и антропологию, Ланцт объединил существующие расистские идеи в дуалистическую религию. Голубые глаза и светлые волосы, свойственные арийской расе, окончательно отождествлялись для него с добрым началом, тогда как различные тёмные отклонения — негроиды, монголоиды, жители Средиземноморья — он связал с принципом зла. Собственным вкладом Ланца в расистскую идеологию стала адаптация научных взглядов применительно к гностической доктрине, представляющей светлые и тёмные силы в качестве космических сущностей, ответственных за порядок и хаос в мире.