– Нет шума приятнее, правда? – сказал Питер, внимательно наблюдавший за ней. – Он возвращает мне молодость. Я любил море.

– Мы проводили свой ежегодный отдых в бухточке, называвшейся Стедленд, – вспомнила Сьюзан. – Там не было таких волн, а всего лишь ласковая зыбь.

– Мы?

– Моя сестра, родители…

– Расскажите мне о них.

Она начала говорить. Сначала медленно, явно неохотно, затем, однако, ей показалось, словно какая-то пружина внутри нее лопнула. Не о каких-то разрозненных фрагментах, о которых она сообщала Деннису, – а до Денниса Стивену, – но приятные подробности счастливых мгновений, надолго и глубоко угнездившехся в ее сердце.

Они начали с коктейля.

– Давайте хоть на короткое время станем друзьями, – предложил Питер. – Мне нравится беседовать с вами, потому что вы хорошо владеете этим редким искусством. Мы в хорошей гостинице, еда превосходная, а сейчас зазвучит музыка. Не заключить ли нам на часок перемирие?

Чуть поколебавшись, она согласилась. И он оказался прав: еда была хорошей, а музыка приятной. Они говорили обо всем, начиная от того, как расцветает терновник в Англии, возвещая о внезапной весне, и заканчивая осенью в Австралии и тем, почему это осенью, которую американцы называют «спад», ничего не «спадает». Они даже проследили чудодейственное появление в ящике миссис Шелдон черного сверчка-«монаха». Казалось, время пролетело незаметно, пока они не встали, и Питер не подвинул стулья на место.

– Хотите посидеть около пальмового дворика в компании из двух десятков людей или, может, прогуляемся?

– Мне хочется в свой номер.

– Внизу под утесом – освещенный месяцем берег. Ночью он окаймлен серебристо-лиловой полоской. Вам бы следовало пойти и взглянуть на это сверху.

– Я хочу подняться наверх по ступенькам дома.

Он на мгновение умолк, а затем сказал вполне нормальным тоном:

– Внешне я, конечно, предоставляю вам право выбора, но, разумеется, вы должны понимать, ничего подобного у вас нет. Пойдемте со мной, мисс Ройден.

Она вздохнула и вместе с ним направилась к двери. В следующий момент они уже были на улице, где чувствовался запах утесника, специфически острый, отнюдь не совпадающий с запахом персикового дерева.

– У меня слишком легкая обувь, – промолвила Сьюзан в темноте. – Я ведь никогда и не мечтала о прогулке вдоль берега, мистер Турлс.

– Никогда? А я мечтал. – Он ничего больше не сказал по этому поводу, лишь предупредил: – Здесь край.

Они стояли, прислушиваясь к шуму набегающих волн. Эти звуки несколько напугали Сьюзан, она подалась назад и оступилась. Питер мгновенно подхватил ее, и на короткое время она оказалась в кольце его рук.

– Денни…

Она произнесла это бессознательно, не вкладывая никакого смысла, и немедленно объятия Питера разжались.

– Вы не думаете, что… – слова его прозвучали грубо. – Вы не можете…

У нее не нашлось ответа. Это имя случайно сорвалось с губ, она же ни о чем не думала.

Они молча возвратились в отель. Как выяснилось, они отсутствовали дольше, чем думали. Швейцар пожелал им доброй ночи, и они закрыли дверь.

– Это тюрьма, – сказала Сьюзан.

– Которая избавляет меня от необходимости охранять вас. Между прочим, мисс Ройден, и не думайте позвонить Деннису. Во-первых, вряд ли он дома. Во-вторых, с вашей комнатой телефонной связи нет.

– Вы об этом позаботились?

– Возможно.

Они направились в ее номер «люкс».

Питер открыл дверь, и она вошла в комнату. Но тут же обернулась, чтобы закрыться от него. Беспокойство оказалось напрасным. Он уже отступил от порога и насмешливо улыбался.

Медленно закрыв дверь, она прислушалась, стараясь уловить щелчок задвижки. Некоторое время она стояла неподвижно, соображая, как ей поступить в дальнейшем. Затем подошла к окну, стараясь оценить возможность побега этим путем и узнать, в каком из окружающих зданий находится гараж, где стояла «Бетси». Долгое время она ходила взад-вперед по комнате, вслушиваясь в бой часов, доносящийся неизвестно откуда.

Наконец она сняла с себя платье, оставшись в нижнем белье. Улегшись в постель, она занялась своими мыслями. Сон к ней не шел, настолько она была выбита из колеи.

Спустя некоторое время она поднялась и подошла к двери, проверяя, не сможет ли кто войти снаружи после того, как она закрыла ее. В конце концов Сьюзан потушила свет.

«Завтра надо что-нибудь предпринять», – думала она. Ее бил легкий озноб, но, едва она натянула одеяло, как послышались тихие шаги и осторожный стук в дверь. Ей даже не надо было спрашивать, кто это.

– Откройте, – властно произнес знакомый голос.

Но она не двинулась с места, страшно напуганная.

– Откройте, мисс Ройден, или я выломаю дверь и подниму всю гостиницу.

Она встала, плотно закуталась в одеяло и надела тапочки. Затем встала у двери, держась за ручку, трясущимися руками.

– Ступайте прочь, – произнесла она, – или я закричу.

Но его гневный свистящий шепот сквозь замочную скважину рассеял ее сомнения.

– Будьте спокойны, – ответил он грубовато, – уверяю вас, я не испытываю желания дотрагиваться до вас даже шестифутовой жердью. Произошел несчастный случай, слышите меня? Я оставил телефон миссис Брэй, и она только что дозвонилась. Деннис попал в аварию или что-то в этом роде. Кажется, он позаимствовал грузовик с рассадой. Мы должны немедленно возвращаться.

Она широко распахнула дверь. Глаза ее расширились, лицо побелело.

– Деннис, – как эхо, произнесла она, – Денни…

Питер оглядел ее с головы до ног.

– Итак, – жестко произнес он, – одевайтесь и собирайте чемодан.

Когда же она подошла к двери, чтобы закрыть ее, он сказал:

– Что ж, в конце концов, вы победили, не так ли? Мои поздравления, мисс Ройден.

Когда они приехали в Сидней, занимался рассвет. Весь обратный путь они проделали в полном молчании, лишь однажды оно было прервано кратким диалогом, Питер обнаружил, что Сьюзан бьет дрожь.

– Что холодно? Вот, возьмите плед.

– Спасибо, я не замерзла, правда. Я… я думаю о Денни.

Его нога нажала на акселератор.

– С ним будет все в порядке. Он вечно попадает в истории. Я больше беспокоюсь о товаре, который находился в грузовике. Судя по сообщению миссис Брэй, авария произошла уже после того, как грузовик загрузили новой партией рассады. Не сомневаюсь, что место аварии сейчас покрыто лучшими сортами моего мака.

– Почему вы так жестоки!

– Я тверд как сталь, но мне говорили, что этот металл тоже имеет свой срок годности. Вспомните обо мне, если вы когда-нибудь вздумаете что-нибудь поносить.

Звучало ли в его голосе что-то еще, кроме насмешки?

Сэндвич, навязанный ей во время остановки, стоял тугим узлом в желудке, а кофе, казалось, превратился в бушующий океан.

– Обычно события напоминают тех людей, с которыми связаны, – лаконично заявил Питер, – поэтому и раны Денниса должны быть поверхностные, как он сам.

Сьюзан промолчала. Она могла лишь снова повторить сказанное ранее:

– Вы жестокий человек.

«Он именно такой», – думала она по мере того, как они продвигались сквозь бледнеющую темноту ночи. Питер был безжалостным и жестоким.

Однако в тот момент, когда они достигли «Гринфингерса», ее уверенность в собственных обвинениях Питера несколько поколебалась. Опустив руку на дверную ручку с ее стороны, он на какое-то мгновение задержал ее. И Сьюзан увидела его улыбку, не саркастическую и ироничную, а мягкую, добрую, пусть и несколько утомленную. Так или иначе, его улыбка, казалось, пробивалась сквозь туман серого утра.

– Скверное время, не так ли, Сьюзан? Но все беды и несчастья не могут уничтожить солнце.

И он указал в сторону реки, над которой появились первые лучи солнца, делая окружающий мир цветным и светлым, прозрачным и нереальным. Но, хотя Сьюзан смотрела вперед вместе с ним, она ничего не замечала. Неожиданно ее взгляд, казалось, сделался блуждающим.