— Так должен же я чем-то от них отличаться? — весело заломил левую бровь Лар. — Ладно, господа, бог с ними, с большевиками. Они остались там, внизу. А вы уже здесь.

— Кстати, да, — усмехнулся контрразведчик. — И что теперь?

— А теперь, господа, самое важное, — ответил дварх-лейтенант. — Хоть я и не сомневаюсь ни в одном из вас, но ритуал должен быть соблюден. Для поступления в орден человек должен произнести Призыв. После этого его полностью телепатически просвечивают, все его мысли и все чувства. Если это кому-нибудь не подходит, прошу сказать сразу. Тех, кто согласен, прошу громко и внятно повторить три слова, которые я сейчас вам скажу.

Офицеры переглянулись. Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Ведь они здесь никто и ничто, спасены от смерти из милости. А раз для придания какой-то официальности их положению требуется всего лишь произнести три слова, то почему бы и нет? В телепатию ни один из них не поверил.

— Повторяю, каждый должен сказать три слова: «Арн ил Аарн», — Лар внимательно оглядел насторожившихся офицеров и улыбнулся.

Николай вздохнул и решился.

— Арн ил Аарн!

Странные слова прозвенели в воздухе, и ему показалось, что мир стронулся с места, что вся его жизнь мгновенно стала другой. А вслед за другом повторил Призыв подполковник Куневич. Потом остальные. Штабс-капитан Ненашев оказался последним, он снова скривился, произнося непривычно звучащие слова, на лице было написано недоверие. Только тут Николай обратил внимание на то, что его самого и остальных офицеров окутывает какая-то белесая дымка. «Газы, что ли?» — мелькнула заполошная мысль. Но не успел он испугаться, как дымка без следа исчезла и над залом загремела торжествующая, переливающаяся птичья трель. А отзвучав, загремела снова и повторилась еще пять раз. С каждой трелью улыбка Лара становилась все шире и радостнее.

— Здравствуйте еще раз, братья! — сказал он, когда все закончилось.

— Братья? — с недоумением спросил Ненашев.

— Да, теперь вы нам братья, — кивнул дварх-лейтенант. — В ордене все братья и сестры. А вы с этого момента — Аарн. И за любого из вас любой другой Аарн кому угодно глотку порвет. Теперь вы никогда больше не будете одиноки!

— Вот как? — иронично приподнял брови Ненашев. — И это все?

— Нет, конечно. Вам предстоит еще Посвящение. До него вы новички и, только пройдя Посвящение, станете истинными Аарн. Главное в Посвящении, что после него вы станете абсолютными эмпато-телепатами. Между собой мы почти не общаемся словами.

— Значит, тогда, в камере, я догадался правильно? — мрачно пробормотал Николай, — Вы слышали мои мысли?

— Слышал, конечно, — Лар в который уже раз улыбнулся. — И не только это. Я вообще прочел память каждого из вас и убедился, что вы не пашу. Спросите, кто такие пашу? Так мы именуем тех, кто способен на любую подлость ради собственной выгоды. Это, конечно, чрезвычайно упрощенное определение, но пока сойдет.

— Вы хотите сказать, что отбираете людей по душевным качествам? — прищурился Ненашев, так и не поверивший в телепатию.

— Именно так. Но давайте обговорим все за столом, а то господа красные нас хорошей кухней не баловали. Да и помыться не помешает, несет от меня как, простите, из отхожего места…

Дварх-лейтенант с отвращением оглядел свою рваную, грязную одежду и поморщился. Потом повел рукой и стена напротив медленно исчезла.

— Прошу за мной, — сказал он и вышел.

Николай пожал плечами и последовал за ним. И тут же замер в ошеломлении. Место, куда они попали, оказалось пугающим, совершенно нечеловеческим. Вот теперь окончательно становилось ясно, что он среди уроженцев иного мира. Огромное, пугающе огромное помещение. Но все-таки помещение, вдали виднелись бугристые, неровные стены. Потолок находился метрах в пятидесяти над головой и весь был покрыт ковром длинных, шевелящихся, влажных на вид щупалец. В воздухе плавали клочья разноцветного тумана, сплетаясь в тысячи абстрактных фигур. Звучала тихая, на грани слышимости музыка. Несколько человек в черно-серебристой форме, уже виденной офицерами на побывавшей в их камере девушке, медленно кружились в воздухе в подобии танца. Они стояли на каких-то странных, небольших досках. Видимо, эти доски и поддерживали их в воздухе. Аарн в такт музыке выстраивали сложные фигуры из своих тел, эти фигуры тут же перетекали во что-то иное. Танец завораживал и пугал, ни один из землян даже представить себе подобного никогда не мог.

— Господи… — едва слышно пробормотал Виктор Петрович себе под нос, но дварх-лейтенант его услышал и обернулся.

— Ничего страшного, господа! — ухмылка на его губах была довольно таки ехидной. — Просто учитывайте, что вы попали в сумасшедший дом. По вашим меркам, конечно. И не пытайтесь понять всего до Посвящения, физически невозможно.

— Вот как? — приподнял бровь Ненашев.

— Именно так, штабс-капитан, именно так. Вам еще полегче будет, чем мне в свое время. Я-то попал сюда из общества, не поднявшегося выше меча и копья. Можете себе представить, от меча и копья на космический корабль? Сейчас, конечно, со смехом вспоминаю, а тогда отнюдь не до смеха было…

— Вы попали в орден из средневекового общества? — Николай был откровенно удивлен.

— Да, — усмехнулся Лар. — Я уже говорил, что для нас главным являются моральные качества человека. А знания — дело наживное.

— Наверное, вы правы…

— О, Господи! Это еще что?! — вопль поручика Малера заставил всех отшатнуться.

Тот запрокинул голову и на что-то смотрел. Николай проследил за его взглядом и вздрогнул. Сверху прямо на них рушилось кошмарное чудовище, похожее на огромного паука. Офицеры шарахнулись в стороны, руки каждого лихорадочно шарили по карманам в поисках отсутствующего оружия.

— Тише, господа, тише! — рассмеялся Лар. — Ничего страшного, это всего лишь наш дварх-майор. Сейчас отчета с меня требовать будет.

— Дварх-майор?.. — дрожащим голосом переспросил его Ненашев, с ужасом смотря на замершего напротив них паука.

А посмотреть было на что… Гигантский, двухметровый, наверное, восьминогий паук, покрытый черно-алой, длинной, мягкой шерстью. Огромные, с человеческую голову, фасеточные глаза уставились на замерших офицеров. Весь его облик был настолько чужд, что единственным желанием при виде него было убежать сломя голову и спрятаться куда-нибудь.