Во-первых, необходимо, чтобы уханское правительство стало правительством аграрно-крестьянской революции в Китае, правительством, всемерно поддерживающим эту революцию.

Во-вторых, необходимо, чтобы Гоминдан пополнил свою руководящую верхушку новыми лидерами аграрного движения из крестьян и рабочих и расширил свои низовые организации, включив туда крестьянские союзы, советы рабочих профсоюзов и прочие революционные организации города и деревни.

Сейчас Гоминдан объединяет каких-нибудь 500 тысяч членов. Этого мало, страшно мало для Китая. Необходимо, чтобы Гоминдан включил в свой состав миллионы революционных крестьян и рабочих и превратился, таким образом, в многомиллионную революционно-демократическую организацию.

Только при этих условиях Гоминдан получит возможность выделить такое революционное правительство, которое превратится в орган революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.

Говорил ли действительно т. Мартынов о мирном переходе к диктатуре пролетариата, — я этого не знаю. Я не читал статьи т. Мартынова, не читал, так как не имею возможности объять всю нашу повседневную литературу. Но если он действительно говорил о возможности мирного перехода в Китае от революции буржуазно-демократической к революции пролетарской, — то это ошибка.

Меня как-то спрашивал Чугунов: “Ну, как, тов. Сталин, нельзя ли устроить так, чтобы через Гоминдан сразу, без всяких околичностей, перейти к диктатуре пролетариата мирным путём ?”. Я его, в свою очередь, спросил: “А как у вас, т. Чугунов, в Китае,— есть у вас правые гоминдановцы, капиталистическая буржуазия, империалисты?”. Он ответил утвердительно. “Ну, тогда без драки не обойтись”, — сказал я ему.

Это было еще до переворота Чан Кай-ши. Принципиально, конечно, можно поставить вопрос о возможности мирного развития революции в Китае. Ленин, например, находил одно время возможным мирное развитие революции в России через Советы. Это было в период от апреля до июля 1917 года. Но после июльского поражения Ленин признал, что мирный переход к пролетарской революции надо считать исключённым. Я думаю, что в Китае тем более следовало бы считать исключённым мирный переход к пролетарской революции. Почему?

Потому, во-первых, что слишком многочисленны и сильны враги китайской революции, как внутренние (Чжан Цзо-лин, Чан Кай-ши, крупная буржуазия, джентри, помещики и т. д.), так и внешние (империалисты), чтобы можно было думать, что дело может обойтись без серьёзных классовых битв и без серьёзных отколов и перебежек при дальнейшем развитии революции.

Потому, во-вторых, что гоминдановскую форму государственной организации нет оснований считать целесообразной формой для перехода от революции буржуазно-демократической к революции пролетарской.

Потому, наконец, что ежели, например, в России не удался мирный переход к пролетарской революции через Советы, являющиеся классической формой пролетарской революции, то какое имеется основание предполагать, что такой переход может удаться через Гоминдан?

Я думаю поэтому, что мирный переход к пролетарской революции надо считать в Китае исключённым.

“Почему уханское правительство не ведет наступления против Чаи Кай-ши, а наступает против Чжан Цзо-лина? Не является ли одновременное наступление уханского правительства и Чаи Кай-ши на север замазыванием фронта борьбы с китайской буржуазией?”

Ну, товарищи, вы слитком многого требуете от уханского правительства. Конечно, было бы очень хорошо побить одновременно и Чжан Цзо-лина, и Чан Кай-ши, и Ли Ти-сина, и Ян Сена. Но сейчас положение уханского правительства такое, что оно не позволяет ему итти в наступление сразу на всех четырёх фронтах. Уханское правительство предприняло выступление против мукденцев, по крайней мере, по двум причинам.

Во-первых, потому, что мукденцы лезут на Ухан и хотят его ликвидировать, ввиду чего выступление против мукденцев является совершенно безотлагательной мерой обороны.

Во-вторых, потому, что уханцы хотят соединиться с войсками Фын Юй-сяна и двинуться дальше для расширения базы революции, что, опять-таки, представляет важнейшее военно-политическое дело для Ухана в настоящий момент.

Одновременное наступление на двух таких важных фронтах, как фронты против Чан Кай-ши и Чжан Цзо-лина, представляется в настоящее время делом непосильным для уханского правительства. Я уже не говорю о наступлении на запад против Ян Сена и на юг против Ли Ти-сина.

Во время гражданской войны мы, большевики, были сильнее, и тем не менее нам не удавалось развивать успешные наступательные операции на всех фронтах. Какое имеется основание требовать большего от уханского правительства в данный момент?

И, затем, что значит теперь наступать на Шанхай, когда с севера идут на Ухан мукденцы и сторонники У Пей-фу? Это значит облегчить дело мукденцев и отложить на неопределённое время соединение с войсками Фына, ничего не выиграв на востоке. Пусть уж лучше пока что барахтается Чан Кай-ши в районе Шанхая, путаясь там с империалистами.

За Шанхай будут еще бои, и не такие, какие ведутся теперь за Чанчжоу и т. д. Нет, там будут более серьёзные бои. Империализм не уступит так легко Шанхая, являющегося мировым узлом скрещивания важнейших интересов империалистических групп.

Не целесообразнее ли будет сначала соединиться с Фьшом, окрепнуть в достаточной степени в военном отношении, развить вовсю аграрную революцию, вести усиленную работу по разложению тыла и фронта Чан Кай-ши и потом, после этого, поставить вопрос о Шанхае во всём его объеме? Я думаю, что так будет целесообразнее.

Поэтому дело тут вовсе не в “замазывании” фронта борьбы с китайской буржуазией, ибо его всё равно не замажешь, если аграрная революция будет развиваться, а что она развивается и будет еще развиваться, — в этом едва ли может быть теперь сомнение. Дело, повторяю, не в “замазывании”, а в том, чтобы построить целесообразную тактику борьбы.

Некоторые товарищи думают, что наступление на всех фронтах является теперь основным признаком революционности. Нет, товарищи, это неверно. Наступление на всех фронтах в данный момент есть глупость, а не революционность. Нельзя смешивать глупость с революционностью.