Дрю внимательно смотрел на нее, не говоря ни слова. Отчаяние и ярость кипели внутри нее, когда она поняла, что его совершенно не интересуют обнаруженные доказательства. Она ненавидела себя сейчас за выступившие на глазах слезы. В отчаянии Лайла заломила руки.

— Так значит, мои слова не имеют никакого значения?! Ты уже заранее решил, что я виновна и потому бежала?!

Похоже, Солье начинал понемногу успокаиваться.

— Ты просто должна была уведомить меня о своем отъезде.

И что тогда? Ты бы дал мне уехать?! Ты еще расскажи, что у Жана не было других женщин, а я бежала со всех ног, чтобы спастись от виселицы!

— Невероятно, чтобы Жан мог содержать больше трех женщин! — ответил адвокат.

— Но, скорее всего, именно так и было. Чувство безнадежности превратило весь ее гнев в страх, и горькая слеза скатилась по щеке Лайлы.

— Я должна позволить тебе защищать себя, а ты даже не веришь в мою невиновность! Суд надо мной ты используешь для бесплатной рекламы твоей адвокатской конторы!

— Честно говоря, ты должна быть благодарна за то, что я вообще взялся тебе помочь. Я не должен был этого делать! — Не выдержал Дрю.

— Благодарна? — слезы ручьем полились из глаз Лайлы. — За что?! Ведь тебе все равно — казнят меня или нет. Ты здесь, чтобы утащить меня обратно в Новый Орлеан.

Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— У меня есть доказательство существования еще одной женщины Жана, но тебе, похоже, это неинтересно…

— Покажи мне его, — подчеркнуто холодно заявил Со лье.

Она убрала ладони с заплаканного лица и поспешила к столу, на котором оставила свой ридикюль. Достав оттуда письмо, Лайла протянула его адвокату.

Дрю быстро пробежался глазами по документу.

— Откуда ты знаешь, что это письмо подлинное? Потрясенная Лайла не знала, что и ответить.

— Когда я перебирала вещи Жана, я нашла книгу стихов, лежавшую в ящике с сувенирами от всех жен Кювье. Жан сам никогда стихов не читал. Письмо было спрятано между страниц книги.

Дрю помолчал, неодобрительно разглядывая документ.

— Почему его не нашла полиция? — спросил он.

— Ради Бога, — вздохнула Лайла. — Да они ничего и не искали. Они и так были уверены в том, что это я убила Жана.

В дверь постучали.

Ни Лайла, ни Дрю гостей не ждали. Кто бы это мог быть? Дрю открыл дверь, Лайла выглянула из-за его плеча и увидела стоящего на пороге местного полицейского. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди, а в голове завертелось одно единственное слово — СУДЬБА.

Если кто-то в Новом Орлеане узнал, что она нарушила подписку о невыезде, Дрю может сохранить свою репутацию, немедленно передав ее в руки полиции. Он станет героем и спасет свою контору от неприятностей.

— Чем могу служить, офицер? — спросил Дрю.

— Кто вы?! — строго спросил полицейский.

— Дрю Солье, адвокат из Нового Орлеана.

— О, это имя знакомо мне по газетам, — ответил сержант. — Жильцы из дома напротив заявили нам, что видели кого-то здесь. И мы решили, что будет лучше проверить. Поскольку нам известно, что миссис Кювье сейчас в Новом Орлеане и обвиняется в убийстве своего супруга. У вас все в порядке?

Бросив взгляд на Лайлу, Дрю обратился к полицейскому.

— Все в порядке, сержант… Миссис Кювье со мной, и мы проводим расследование по поводу убийства мистера Кювье. Несколько дней мы побудем здесь.

Они останутся здесь? Лайла своим ушам не поверила. Она испытала невероятное облегчение, и ей захотелось обнять Дрю. Неужели она его настолько недооценила?

— Хорошо, сэр, я скажу соседям, чтобы они не волновались.

Дрю захлопнул дверь и, нахмурившись, посмотрел в глаза Лайле.

— Если ты и впредь постараешься бегать по всей стране, не уведомив меня об этом, я лично отведу тебя в тюрьму. До тех пор, пока не будет оглашен приговор, невидимая веревка связывает нас. И не думай, что тебе удастся улизнуть.

Дрю лежал в постели. Через открытое окно доносилось уханье совы. Сверчок выводил одинокую мелодию, призывая подругу, и Дрю был слегка растревожен этим меланхоличным звуком. Он не мог уснуть и все время ворочался, постоянно думая о присутствующей в этом помещении женщине.

Письмо от Бланш удивило его, хоть он и не был уверен, что оно пригодится на суде.

Когда полицейский постучал в дверь, Дрю подумал, что Лайлу и впрямь можно было бы сдать, но он знал, что ее пребывание в тюрьме никак не отразится на исходе дела.

Она совершенно не понимала его дальнейших намерений. А он просто хотел целовать ее сочные губы до тех пор, пока они оба не почувствуют удовлетворение. Однако подобный поступок стал бы для адвоката своего рода политическим убийством, не говоря уже о всей его неэтичности. Юристы не соблазняют своих клиентов. Даже если это сладкая Лайла, мечта его юношеских фантазий.

Он должен держать себя в узде, если хочет, чтобы мечты о должности мэра воплотились в реальность. Процесс над Лайлой был возможностью для карьерного и политического роста. И, тем не менее, женщина, спавшая в соседней комнате, продолжала его интриговать.

Окончательно осознав, что ему больше не уснуть, Дрю встал в надежде пройти на кухню и что-нибудь перекусить или же поискать какое-либо легкое чтение в библиотеке. Накинув халат, он открыл дверь своей спальни и потихоньку вышел в коридор. Бесшумно ступая по ступенькам, он увидел свет в библиотеке.

Он открыл дверь в библиотеку и замер от удивления. На софе, подогнув под себя ноги и укрывшись халатом, сидела Лайла. Она читала книгу. Для убийцы она, пожалуй, сохраняла чересчур поразительное хладнокровие.

Она оторвалась от чтения и увидела в дверном проеме Дрю.

— Почему ты не спишь?

— По той же причине, что и ты. Бессонница, ответил он.

Ее черные волосы, длинные и распущенные, растекались по спине до самой талии. Она походила на ангела, и в эту минуту он не мог усомниться в ее невиновности. Неужели эта красавица коварная отравительница?

— И то верно, — отрешенно ответила она, — но я уже приняла снотворное и скоро усну.

— А что ты принимаешь?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Колетт что-то в аптеке покупает.

Дрю хотел было ее спросить, принимала ли она снотворное в ночь смерти Жана, но потом передумал. Он спросит ее об этом завтра, когда они подробно поговорят о ночи убийства.

Он понимающе кивнул.

— А что мы читаем?

— «Маленьких женщин», — ответила Лайла, закрывая книгу. — А ты, Дрю, много читаешь?

— Да, особенно по ночам, — ответил он.

Было как-то странно, что он стоит здесь в ночном халате, ни свет ни заря, и всячески удерживает себя от того, чтобы не поцеловать ее.

Она обвела взглядом библиотеку, а потом посмотрела на Дрю.

— Мой отец больше всего любил это место. Здесь он просиживал часами в окружении карт, таблиц и журналов… Я так рада, что письмо Бланш привело меня домой. Я знаю, что теперь дом этот принадлежит Мариан» но не думаю, что она будет против, чтобы я посетила его в последний раз.

— Конечно не будет, — сочувственно произнес Дрю.

Хоть он и был закаленным адвокатом, ему внезапно стало грустно, когда он осознал, сколь много потеряла Лайла.

Он прошел в библиотеку и сел на противоположный край софы. Лайла убрала ноги, освобождая для него место.

— А что бы ты сейчас делала, если б Жан был жив? — спросил Солье, борясь с искушением обнять эту женщину.

Ее голубые глаза потемнели.

— Это странный вопрос, и тем более странно слышать его от мужчины, так сильно изменившего мою жизнь.

Дрю почувствовал исходившую от нее враждебность. Он знал, что способен одержать верх в любом споре, но он встал среди ночи не для того, чтобы ругаться с Лайлой, особенно когда она столь невероятно соблазнительна.

— Послушай, мы можем спорить до первых петухов. Я знаю, что ты винишь меня во всех своих бедах, но разве об этом должны мы говорить сегодня ночью? Уже поздно. Неужели мы не можем заключить до утра перемирие?