— Много лет я мечтал стать мэром, но зачем?

Лайле было понятно его смятение, и она надеялась, что поможет ему в этом разобраться. Ей так хотелось успокоить его и утешить, но она чувствовала, что сейчас ему не требуется утешение.

— Боюсь, что с Терезой Сикамор в тюрьме будут ужасно обращаться. Они передадут ее дело какому-нибудь бесчестному детективу, которому будет на нее абсолютно наплевать. Для него что шлюха, что мать двоих детей, все одинаково.

Дрю тяжело вздохнул.

— Но все же она убила своего мужа, — негромко сказала Лайла.

— Да, но мало кто осудит ее, когда я покажу суду ее фотографию и фото ее ребенка.

На душе у Лайлы потеплело, в этот миг она была рада тому, что Дрю настоял на том, чтобы быть ее адвокатом. Прежде она не сознавала, сколь небезразличны ему его клиенты. Да, он взялся за ее дело ради саморекламы, но он так же волновался за людей, которых брался защищать. Как же ей все-таки с ним повезло!

— И как ты собираешься ей помочь? — спросила она, инстинктивно понимая, что Дрю не будет сидеть сложа руки и смотреть, как эту женщину посадят за решетку до конца ее дней.

Я взялся за ее дело и на суде буду ее защищать. Завтра же я пойду туда. А то они еще ей припишут умышленное убийство. Когда он ударил ее сына, у нее не оставалось иного выхода, кроме как убить его. Уехать от мужа она уже пробовала. Спустя некоторое время Лайла поняла, что Дрю смотрит на нее с явной симпатией.

— Ты вот уже целый час слушаешь меня и не перебиваешь. И спасибо за то, что не осуждаешь.

— Ты собираешься исправить ошибку, как я могу тебя за это судить? И я не знаю, что бы ты такого мог предпринять в отношении Брайена Сикамора, распускавшего в семье руки. Он бы просто подыскал себе другого адвоката.

Он прикоснулся пальцами к ее подбородку.

— Спасибо, что ты внимательно меня слушала. Я просто хочу помочь этой женщине. И когда-то давным-давно я хотел стать мэром, чтобы положить конец поразившей этот город коррупции. Но сейчас я считаю, что вряд ли способен что-то здесь изменить. Пост мэра не стоит того, чтобы продавать душу дьяволу.

Она улыбнулась и протянула ему руку.

— Пойдем спать, Дрю. Уже поздно, а завтра в суде мы должны быть свежими и бодрыми.

Он допил бренди, поставил стакан, и взял ее за руку. Здоровой рукой он помог ей подняться с пола. Как только его пальцы сжали ее ладонь, пульс Лайлы участился, а дыхание стало прерывистым. Он внимательно посмотрел на нее, и в его глазах загорелся огонь страсти.

Дрю отпустил ее руку.

— Да, нам надо ложиться спать, — пробормотал он как-то неуверенно.

Затем вновь взял ее за руку, и она ощутила жар его ладони, когда они выходили из библиотеки. С каждым шагом Лайла чувствовала все более нараставшее напряжение: порядочные женщины не предлагают свою постель мужчинам, с которыми они не состоят в браке, но ведь порядочных женщин и не судят за убийство.

Когда они поднялись на второй этаж, Дрю отпустил ее руку. Какое-то время они молчали, стоя у двери в комнату Лайлы и пространство между ними, казалось, звенело от напряжения.

Наконец Дрю убрал прядь волос, упавшую ей на лицо.

— Спасибо, что выслушала меня сейчас. По-моему, еще никто не был столь добр ко мне.

В ответ она взяла его руку и осыпала поцелуями пальцы.

У Дрю перехватило дыхание.

— Господи, Лайла!

Она стала тереться щекой о его ладонь, позволяя его пальцам ласкать ее кожу. Потихоньку она опустила его ладонь себе на шею, потом на грудь, пока его пальцы не коснулись ее сосков.

— Ты уверена? — спросил Дрю, тяжело дыша, прекрасно понимая ее молчаливое приглашение.

Она не ответила. Не отпуская его руки, она затянула его в комнату и плотно закрыла дверь.

Как только дверь закрылась, Дрю сразу же заключил женщину в объятия. Он закрыл ей рот своими губами. Сначала он целовал ее нежно, потом все крепче и крепче, пока она слегка не разомкнула свои губы, ощутив легкий привкус дорогого бренди в его дыхании.

Жажда жизни и желание оставаться в его объятиях толкали ее вперед, по мере того как теплые губы мужчины ласкали ее уста. Она чувствовала, как ее тело отдается в его власть. Лайла жаждала мужчину, к которому испытывала влечение, который целовал ее так, как будто в целом свете для него существовала лишь одна она — единственная; мужчину, который будет заботиться о ней и который будет переживать за нее всю отмеренную ей жизнь. И хотя Дрю, наверное, не любит ее, она своей любовью заполнит и эту пустоту, ибо в руках его пережила она тысячу счастливых мгновений, чувствуя себя любимой и желанной.

Прежде она еще никогда не дарила свое сердце мужчине, а сегодня ночью собиралась отдать Дрю свое тело, желая физически выразить то, чего не могла сказать в словах.

Она вцепилась руками в широкие плечи Дрю по мере того, как его ласки будили в ней безумное желание. Его поцелуй поработил ее, сделав на всю ночь жаждавшей любви пленницей.

Пальцы Дрю попытались развязать пояс на ее халате, и тогда она, нехотя оторвавшись от его губ, спешно выполнила это за него. Сбросив халат, Лайла на шаг отступила от Дрю, уперлась ногами в медную кровать. Одарив его пламенным взглядом, она стянула сорочку через голову и бросила ее на пол. Набравшись мужества, она сняла с себя все и осталась перед Дрю обнаженной.

— Ты так прекрасна, — прошептал он, — куда лучше, чем в моих мечтах.

Он мечтал о ней? Дрожь пробежала по ее телу, когда его обжигающий взгляд заскользил по ее нагому телу.

Лайла неторопливо легла на кровать и забралась под одеяло. Теперь она лежала на боку, подперев голову рукой, и внимательно смотрела на Дрю.

— Ну, ложись в постель, Дрю, — томно прошептала она.

Он быстро снял свой халат и нижнее белье. Теперь мужчина стоял перед ней обнаженный, и она видела, насколько он силен, мужествен и красив как бог. Он быстро забрался к ней под одеяло, и Лайла потянулась к нему. Дрю прижал ее спиной к простыням, впился в ее рот губами, и Лайлу опять окатило волной чувственного жара. Язык Дрю скользил по ее телу, а Лайла гладила его волосы, наслаждаясь новыми ощущениями.

Сегодня ночью он был ей так нужен, ведь ее «завтра» могло оказаться столь кратким…

Грудь с грудью, Дрю скользил по ее телу, пока не поймал ртом сосок на ее груди. Он любовно посасывал этот нежный бутон, лаская и сжимая, и от этого сладкая боль внутри нее только усиливалась. Тело Лайлы судорожно изогнулось от нетерпения. Ей так хотелось сейчас почувствовать Дрю глубоко внутри себя! И, тем не менее, он все еще крепко держал ее за запястья, не позволяя ей ласкать себя.

— Дрю, — в волнении простонала она. — Я… я хочу тебя трогать.

— Еще рано, — ответил он, нежно покусывая ее живот. Он раздвинул ей ноги… В окно струился звездный свет, и Лайле показалось, будто жар, которым пылало ее лицо, сейчас озаряет темную комнату.

Затаив дыхание, она следила за тем, как его язык скользит все ниже и ниже. Ей и в голову раньше не могло прийти, что мужчина может…

— Дрю, — воскликнула она, когда его губы сомкнулись на самом средоточии ее женственности.

Он приподнял ей ноги и развел их пошире. Тело женщины содрогнулось от сильнейших ощущений, и крик радости сорвался с ее губ.

Никогда прежде она не испытывала столь грешного удовольствия и столь невероятного восторга. Она застонала, цепляясь за простыни, в то время как его ласки омывали крохотный бугорок удовольствия.

Мужчина ласкал ее пальцами, увлекая за собой на край света, заставляя ее взлетать к вершинам истинной чувственности, пока она, наконец, не опустилась обратно на землю, полностью удовлетворенная.

Какое-то время она лежала неподвижно, потрясенная силой этого опыта, в то время как Дрю с улыбкой взирал на нее.

Он обнял ее. Чувство надежности и защищенности вновь наполнило Лайлу, заставив позабыть обо всем.

— Тебе хорошо было? — спросил Дрю.

— Нет слов… — только и смогла ответить она.

Это превосходило все, что ей доводилось испытывать прежде. Но с другой стороны, разве мог кто-нибудь сравниться с Дрю! Он лучше всех.