Пошли однажды по Киеву слухи, что собирается индейский царь войною на славный, стольный город; грозит взять Киев, разорить, божьи церкви огню предать.

Разумен и догадлив был добрый молодец Вольга; собрал он свою храбрую дружинушку, пошел в поход к Индейскому царству. Шли день, другой; говорит Вольга дружине:

— Удалые, добрые молодцы, собралось вас здесь ни много ни мало семь тысяч; нет ли между вами такого человека, который обернулся бы гнедым туром да сбегал бы сейчас в Индейское царство, поразведал, что замышляет царь Салтык Ставрульевич?

Низко кланяется Вольге дружинушка, словно травка ветром к земле пригибается, говорит:

— Нет у нас другого такого человека, кроме тебя, Вольга Святославич.

Обернулся тут Вольга гнедым туром с золотыми рогами и побежал к Индейскому царству: первый прыжок сделал — за версту ушел, а со вторым и совсем из вида скрылся. Обернулся Вольга потом ясным соколом, прилетел в Индейское царство, сел на косящатое окошечко[3] царских палат белокаменных и слышит, как жена царя Салтыка, Елена Азвяковна, говорит своему мужу:

— Идешь ты, славный царь, войной на святую Русь, а не знаешь, что взошел на небо светлый месяц, родился в Киеве могучий богатырь, сильный враг твой, Вольга Святославич!

Разгневался тут на жену свою Салтык Ставрульевич за то, что она его отговаривает на Русь идти, чужого богатыря хвалит; схватил царицу да как ударит ее с размаху о каменный пол!

Полетел Вольга прочь от окошка; обернулся зверем-горностаем, пробрался в подвалы, погреба, в высокие терема Индейского царства, перекусил тетивы у тугих луков, отломал железа у каленых стрел и закопал в землю, чтобы не с чем было воевать Салтыку. И снова Вольга обернулся ясным соколом, взвился высоко под небеса, полетел в чистое поле, где оставил храбрую свою дружинушку. Видит Вольга — спит-почивает дружинушка.

Разбудил он добрых молодцев: — Вставайте, дружинушка моя храбрая, не время теперь спать-высыпаться: пора идти в Индейское царство!

Подошли они к каменной крепкой стене индейского стольного города: высоки стены и крепки, железные ворота глухо-наглухо заперты, медными крюками-засовами заложены. День и ночь ходят вокруг города царские караулы. На воротах резная решетка тонкая мудрой работы: только мурашек- крошка и может пробраться сквозь узоры решетки: такие они тоненькие да узенькие.

Закручинилась дружина Вольги:

— Напрасно мы тут свои головы сложим: как пробраться сквозь эти мудреные стены в стольный индейский город!

Слышит Вольга жалобу удалых добрых молодцев, говорит:

— Этому горю можно помочь!

Обернулся Вольга мурашком и дружинушку свою обернул мурашками, и пробрались они за городские стены в славное Индейское царство. Тут обернулись они снова добрыми молодцами на конях, вооружились кинжалами да копьями. Отдал им Вольга такой приказ:

— Ходите вы по Индейскому царству, рубите старого и малого, не оставляйте в живых ни одного злодея-татарина[4]; оставьте только в живых семь тысяч красных девушек!

А сам Вольга пошел в царские палаты к индейскому царю. Сидит царь Салтык Ставрульевич в своем крепком дворце: заперты железные двери тяжелыми замками булатными. Толкнул Вольга ногой двери, и слетели крепкие засовы: отворять не понадобилось. Увидал Вольга царя Салтыка да и говорит:

— Вас не бьют, не казнят! — схватил его за белые руки, ударил о кирпичный пол да и положил на месте.

И стал Вольга сам царем-государем в Индейском царстве, взял за себя замуж прекрасную царицу Елену Азвяковну, а дружинушка его переженилась на душеньках красных девушках.

Щедро наградил Вольга своих добрых молодцев: одарил серебром, золотом; каждому дал табун коней во сто тысяч.

Славит храбрая дружинушка своего удалого князя, и по всей Руси идет громкая похвала делам и подвигам славного богатыря Вольги Святославича и его удалых, добрых молодцев.

Пожаловал Вольге Святославичу ласковый князь Владимир стольно-киевский три города с крестьянами: Гурчевец, Ореховец и Крестьяновец, и поехал Вольга с храброй своей дружинушкой в новые города свои за данью.

Выехал Вольга с дружинушкой в чистое поле, и видят они в поле пахаря-оратая. Пашет оратай, добрую свою лошадку понукивает; соха у оратая поскрипывает, задевают сошники о камушки.

Поехал Вольга пахарю навстречу: едет день, едет другой — не настичь оратая; только на третий к полудню наконец встретились они. Пашет себе оратай: уедет в край борозды — не видать его с другого края; коренья, каменья вывертывает, в борозду складывает. Лошадка у оратая соловая — небольшая, соха кленовая, гужи шелковые.

— Бог помощь, оратаюшка, тебе пахать да крестьянствовать! — говорит Вольга.

— Спасибо на добром слове! — отвечает оратай. — Божья помощь мне надобна, чтобы пахать да крестьянствовать. А ты куда путь держишь, добрый молодец, со своей храброй дружинушкой?

— Еду в свои города Гурчевец, Ореховец да Крестьяновец пособрать дани!

— Добрый молодец, славный богатырь Вольга Святославич! Был я только-то в городах твоих; немного я вывез оттуда: лишь два мешка соли по сорока пудов. Жители в них разбоем промышляют: обирают проезжих да прохожих. Была со мной плеть с железным наконечником; заплатил я им дани хорошей: кто стоймя стоял, тот сидя сидит; кто сидя сидел, тот лежа лежит!

Позвал Вольга оратаюшку с собой в свои города. Согласился оратай, отпряг свою лошадку из сохи, сел на нее, и поехали они дальше.

По дороге оратай говорит Вольге:

— Оставил я соху в борозде: придут, пожалуй, мужики-прохожие, выдернут соху из земли и увезут с собою; нечем мне будет обрабатывать поле. Пошли ты свою храбрую дружинушку; пусть выдернут из земли мою сошку, отряхнут да бросят за ракитов куст!

Послал Вольга за сошкой добрых молодцев; вертят они сошку за оглобли, а не могут из земли выдернуть, бросить за ракитов куст.

Послал тогда Вольга десять человек дружинушки, чтоб достали они сошку; вертят молодцы сошку за оглобли; нет сил у них из земли сошку вынуть.

Послал Вольга на помогу всю свою храбрую дружинушку; вся дружинушка не может с сошкой справиться.

Говорит Вольге оратай:

— Даром у тебя дружинушка хлеб ест; больно мало силы у добрых молодцев!

И поехал сам оратай к своей сошке. Взял он сошку одной рукой, из земли выдернул, встряхнул, бросил сошку за ракитов куст.

Сели на коней, поехали дальше: оратая лошадка рысью идет, а Вольги конь вскачь едва за ней поспевает, а как прибавила кобылка соловая шагу, и совсем отстал конь Вольги, от усталости спотыкается.

Стал Вольга на коня покрикивать; просит:

— Подожди меня, оратаюшка.

Придержал оратай свою лошадку; Вольга и говорит:

— Что за добрая у тебя лошадка, оратаюшка! Кабы была она не кобылкой, а конем — пятьсот рублей за нее дать можно.

— Как бы не так! — отвечает оратай, — взял я эту лошадку маленьким жеребчиком — тогда за нее пятьсот рублей заплатил; а если б была она коньком — и цены бы ей не было!

Стал спрашивать Вольга, как зовут оратая по имени, величают по отечеству.

Говорит оратай:

— Пройдет лето, напашу я ржи, в скирды сложу, домой свезу, вымолочу; пива наварю, гостей назову; станут мужички зазывать меня, величать: здравствуй, молодой Микулушка Селянинович!

Приехали Вольга с Микулушкой в Ореховец, Гурчевец да Крестьяновец. Как увидели жители богатырей, намостили мосты гнилые через реки; поехала дружинушка Вольги — мосты под ней развалились; добрые молодцы в воду попадали.