Боль и возмущение слились в крике Вадима, кровь засочилась у него меж пальцев, когда он схватился за рану в плече. Пошатнувшись, толстяк потрясение уставился на Грена, а тот широко ухмылялся, держа кинжалы уже в обеих руках. Вадим выронил оружие из ослабевших пальцев – он не первый увидел свою смерть в ясных глазах горца.

– Ниа мер эз! Алз вергет. – Отрывистый приказ Сорграда на Горном языке рассек напряженную тишину.

Огонь на лице Грена угас. Он озадаченно посмотрел на брата, потом на Вадима, словно видел его впервые в жизни. Я тихо выдохнула от облегчения.

– Думаю, ты должен извиниться перед дамами, приятель. – Голос Сорграда звучал добродушно, но блеск в его глазах говорил иное.

Вадим скривил губы и глубоко вдохнул, собираясь ответить какой-то дерзостью.

Ниэлло шагнул к сцене и опасливо поклонился Грену, благоразумно держась подальше от его ножей.

– Хватит, Вадим. Ты свой урок уже получил, так что иди отсюда и приведи себя в порядок.

Даже не помню, чтобы я когда-нибудь слышала такую властность в голосе Ниэлло, но она определенно заставила Вадима повиноваться. Клоун выпрямился и сплюнул кровавую слюну в тростник у ног Грена. Провожаемый враждебными взглядами, он в полной тишине покинул двор; никто не предложил ему даже носового платка, чтобы остановить кровотечение.

Едва Вадим повернулся спиной, как девица Келти подскочила к Грену, предлагая ему вино, и нежно приложила смоченную тряпку к впечатляющему синяку у него на скуле, который быстро темнел под белой кожей. Горец убрал кинжалы в ножны и кротко принял ее помощь. Келти бросила хозяйский взгляд на остальных танцовщиц, и тем пришлось довольствоваться поддержкой, оказываемой Лалле. Они повели ее, хнычущую, обратно в трактир. Грен подмигнул мне над плечом Келти, давая понять, что силы его далеко не исчерпаны.

– Пошли, Узара. Пора спать. – Я встала и дружески обняла Сорграда. – Приходите к нам завтра утром.

– Придем, первым делом. Как только встанем. – Сорград не сводил глаз с прежней героини, которая нетерпеливо смотрела в спину Ниэлло, пока тот оправдывался за драку перед хозяином трактира.

– Идем, Узара.

В полном замешательстве маг последовал за мной наружу и молчал всю дорогу до нашей гостиницы, не проронив ни звука, даже когда мы поднимались по лестнице в свои спальни.

Глава 2

Я услышала эту песню еще юной новобрачной, когда когорта моего мужа стояла в Селериме для защиты города. В Равноденствие и Солнцестояние на речных островках собирались группки людей – несомненно, потомков Народа Равнин. Из этой их песни ясно, что Аримелин дарует свои сны всем племенам на протяжении бесчисленных поколений.

К тебе, богоизбранная Сэл Ар'Имела,
Все упования обращены.
Мудрость твоя не знает предела —
Так ниспошли ее в наши сны.
В водах твоих токи жизни сокрыты,
Вторят леса твои вздохам любви.
Будут любовники плодовиты,
Если их примешь в объятья свои.
Тех храбрецов, что пали в сраженье,
Вечным покоем ты осени;
Дай очищающее забвенье
Тем, чьи наполнены горем дни.
Благословения Сэл Ар'Имелы
Всяк в этом мире подлунном ждет:
И всемогущий, и кроткий, и смелый,
Кто нынче пришел и кто завтра уйдет.
Селерима, Западный Энсеймин, Второй день Весенней ярмарки, утро

– Вряд ли они придут.

Узара подошел к окну и в третий раз после вторых курантов дня выглянул на улицу. Внизу селеримцы тащились домой после ночных кутежей или отправлялись торговаться на ярмарочной площади.

Я взяла себе отличного белого хлеба и пахнущего лавандой меда, очищенного от каждой крупинки сотов. Утро не то время, чтобы налегать на жирное или острое.

– Сорград сдержит слово, – заявила я, облизав липкие губы. – Даже если он решил не помогать нам.

Узара поднял кружку легкого пива, но снова поставил ее, так и не отпив.

– Думаешь, они не станут помогать?

– Понятия не имею, – рассердилась я. – По-моему, шансы по большей части равные, но Сорград еще задаст кучу вопросов, прежде чем согласится работать на магов.

– Сорград думает за них обоих? – усмехнулся Узара.

– Ты лучше будь повежливее, – предостерегла я. – Горные Люди вовсе не пещерные жители с каменными черепами и в медвежьих шкурах, как и Лесной Народ – не беспечные певцы, живущие на орехах и ягодах. Успокойся и ешь свой завтрак. Наверняка они вчера поздно легли.

– И все-таки я не уверен, что их нужно вмешивать, – проворчал Узара. – Смотри не рассказывай им слишком много. Сама знаешь: Планир и Д'Олбриот сошлись на том, что все сведения об эльетиммах надо держать в большом секрете, пока у нас не появятся средства отражать их заклинания.

– Даже если вы заставите каждого мага и эсквайра поклясться хранить тайну под страхом смерти, слухов вы все равно не остановите. Я провожу больше времени у черных лестниц, чем ты, маг, а этой зимой во всех кухонных дворах Тормейла только об эльетиммах и толковали. – Я взмахнула измазанной медом ложкой. – Я расскажу Сорграду то, что ему следует знать. Думаю, ты не понимаешь, что они двое нужны мне сейчас куда больше, чем ты. Они знают людей, и места, и всякие полезные вещи, помимо Горного языка. Да, у тебя есть твоя магия, но проку от нее – чуть.

– По-моему, вчера она тебе пригодилась, – надменно бросил Узара.

– Твоя правда. – Я смягчила тон. – Просто важно, чтобы ты поладил с ними. Ты должен понять, как думают Сорград и Соргрен. Это очень просто: мир делится на людей, за которых они, и на всех остальных. Если они решат звать тебя другом, то скорее примут кинжал в ребра, чем позволят тебе пострадать. Если же ты не оправдаешь их доверия, они не помочатся на тебя, даже гори ты ярким пламенем на улице. Понимаешь?

Узара открыл рот, но ничего не сказал, а только повернулся, чтобы снова посмотреть на большак. Продолжая завтракать, я думала о нескольких вещах. Надеюсь, Вадим не настолько глуп, чтобы подстерегать горцев этим утром. Хотела бы я видеть, как кто-то берет верх над Греном, но не поставлю и лескарский ломаный грош, что когда-нибудь увижу. Даже не сосчитать, сколько мужчин думали, что справятся с каким-то костлявым сыном безродной козы, и кончали тем, что смешивали кровь с вином. Я вытерла пальцы о салфетку. Если бы стряслась беда, Сорграду хватило б ума держаться в стороне и послать мне весточку. В худшем случае Реза знает, где мы остановились, он смышленый малый.

Постучала служанка и, открыв дверь, сделала книксен.

– Прошу прощения, но два господина хотят вас видеть. – Она с похвальным апломбом одолела свое колебание по поводу «господ».

– Счастливого всем праздника. – Грен бодро влетел в кабинет.

Сорград учтиво поклонился служанке и отпустил ее, сунув в лиф серебряное пенни. Сегодня он был в зеленом – еще одном дорогом, утонченно-элегантном наряде.

– Доброе утро. – В энергичном кивке Узара соединил приветствие с хорошо рассчитанным намеком на свое положение по отношению к горцам.

– Оно будет добрым, когда я поем. – Грен плюхнулся на стул и потянулся за последней мягкой булочкой. – А то у меня горло как паутиной набито. – Он наверняка бодрствовал чуть не до последних курантов ночи, но, умытый и причесанный, выглядел удивительно свежим.

Сорград уселся под окном.

– Итак, Ливак, – начал он без предисловий, – кто это?

– Узара? – Я сделала приглашающий жест.

– Я представляю здесь интересы Верховного мага. – Чародей с бесстрастным видом потянулся за пивом. – Я маг с главным талантом управления стихией земли под нами и с искусством владения другими стихиями, поддерживающими ее. Я имею честь быть учеником Планира Черного.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: