Личный бумажный Демон.

Бабулин К. Л.

2016- 2017

На двадцать втором этаже, современного делового центра, в шикарном офисе фонда «Культурное наследие», за небольшим овальным столом, сидели три женщины. Две из них с одного края, третья напротив.

- В этом году, исполняется 160 лет со дня рождения великого русского художника-символиста - Врубеля Михаила Александровича. – Типичным голосом лектора экскурсовода говорила одна из двух, обращаясь к третьей. -  Дата его рождения 17 марта 1856 года. – Она сделала профессиональную паузу, акцентируя важность сказанного. -  По роковому совпадению в том же, 1856 году, вышло в свет первое издание поэмы Михаила Юрьевича Лермонтова «Демон». – Она снова сделала паузу проверяя, оценила ли собеседница совпадение дат. - Понимаете?

        Женщина, к которой она обращалась, вздохнула - «Вот угораздило нарваться на лекцию по искусству» - И скептически пожав плечами, дала понять, что не очень-то разделяет важность совпадения дат двухсотлетней давности. Искусствовед заметила её скепсис, и обернулась к третьей участнице, как бы за поддержкой.

- Вот видите, не понимает, и никто не понимает. – С очевидным удовольствием воскликнула она, и театрально, заломив руки, порывисто вернулась к первой. – А ведь это важно, очень важно. Это, только начало роковых совпадений. Папа, будущего великого художника, Александр Михайлович Врубель служил в том же Тенгинском пехотном полку, что и Михаил Юрьевич Лермонтов…

           «Понятно, если этот поток сознания не остановить, то до дела мы, так и не дойдём…» - Светлана, так звали неблагодарную слушательницу, с сожалением посмотрела на часы, а потом вопросительно на третью участницу встречи.

- Можно сразу к делу? Я извиняюсь, конечно, но вряд ли вы позвали меня слушать лекцию про роковые совпадения.

Женщина искусствовед, всплеснула руками, но возразить не успела.

- Виктория Александровна. – Остановила её третья собеседница. - Давайте я обрисую проблему в двух словах, а потом, когда понадобятся подробности, вы нам их добавите. Итак…

«Какой шикарный голос, глубокий, властный, чистый, таким только романсы петь. – Светлана без стеснения рассматривала, говорившую. – И внешность под стать: Крупная, но не толстая, скорее  сильная, и роста такого, нормального, когда здоровались, она была чуть выше меня, значит метр семьдесят восемь – семьдесят девять, а то и все восемьдесят. Сильные плечи, прямая осанка, талия, конечно, подводит, но это её не портит - красивая. Да, стильная и красивая, но красивая странной красотой, скорее мужской… Хотя, нет…

- Мы готовим выставку, – Продолжала, властная красавица вместо искусствоведа, - посвящённую двум событиям: Сто шестидесятилетию художника и сто шестидесятилетию первого печатного издания поэмы Лермонтова «Демон». Выставка должна состоять из иллюстраций Врубеля к поэме, вошедших и не вошедших в книгу, а также истории создания самого поэтического произведения. Для организации выставки, мы наняли куратора Кашину Елизавету Андреевну, в задачу, которой входило разработать концепцию выставки и собрать материалы для неё. – Видно было, что по каждому пункту ей, и уж тем более её помощнице-искусствоведу, есть много чего добавить, но она честно удерживалась в рамках схематичного рассказа.

Светлана, продолжая внимательно изучать даму, вдруг поймала себя на мысли, что не помнит, как её зовут. Визитка лежала на столе, рядом с чашечкой кофе, поэтому она наклонилась вперёд, взяла чашечку и заодно посмотрела, что написано на визитке – Вице-президент фонда «Культурное наследие» Шахова Любовь Павловна. Светлана подняла голову на вице-президента, соединяя имя и внешность. – «Шахова… Да, подходит». – Затем перевела взгляд на искусствоведа. – «Полненькая, даже не полненькая, а скорее рыхлая, бесформенная какая-то. И лицо неинтересное, круглое. Припухшее что ли? От чего, от чтения по ночам или от рюмки другой, а то и третьей на ночь? Волосы, пережженные перекисью… мда Виктория Александровна… Победа значит… неважнецкая, конечно победа, а фамилия наверняка что-нибудь вроде Кругликовой или Бубликовой». – Она сделала над собой усилие, и вернулась к рассказу Шаховой.

- Кашина прекрасно справилась со всеми организационными вопросами: договорилась с музеем Лермонтова о проведении у них выставки, договорилась с музеями и частными владельцами о том, что те дадут нам картины, книги и рукописи на эту выставку. Собрала материалы для каталога, и по срокам всё было, более или менее, даже скорее более, чем менее. И вдруг, неделю назад, она позвонила мне в приподнятом настроении, сообщила, что узнала, где находится последний, недостающий рисунок для выставки, и что завтра, она едет смотреть его. И всё - пропала. С тех пор о ней ничего не известно. По телефону недоступна, и никто не знает где она.

«Наконец-то что-то интересное». – Внутренне оживилась Светлана:

- В милицию заявили? Пардон в полицию, никак не привыкну.

- Да, заявили, но пока нет трупа, шибко напрягаться они не будут. Это уже ясно. Я каждый день дёргаю их, но в ответ слышу только стандартные фразы: «Работаем», «Делаем всё возможное», да «Как что-то будет известно, сразу сообщим».

- Понятно… И что требуется от меня?

- Найти рисунок, о котором рассказала Кашина перед исчезновением.

- О как… А её саму не нужно?

- Ну, как вам сказать… Если в процессе поиска рисунка найдёте, а точнее – выясните что с ней случилось, то лишним это не будет. Но, для нас приоритет – сам рисунок.

- Да? А если Кашина погибла? Вам всё равно, что ли?

- Нет не всё равно, но с этим пусть полиция разбирается. Наша цель выставка. Работа проведена огромная, средства затрачены тоже, и если всё сорвётся, то это будет очень плохо.

- Не поняла, что сорвётся? Выставка? Из-за одного рисунка?

- Да, мы поставили амбициозную задачу собрать все рисунки, и почти, что справились с ней. Остался один, и его нужно найти.

- То есть, вы хотите сказать, что если не будет этого рисунка, то вы отмените выставку?

Шахова поджала тонкие губы и утвердительно несколько раз, то ли покачала, то ли покивала головой.

- Это возможно…

Светлана, ещё раз внимательно оглядела двух женщин перед собой. – «Что за чушь они несут? Или я чего-то не понимаю в этой жизни, или они психи и тогда нужно заканчивать этот разговор. Так-то внешне, вроде не скажешь что они с приветом, Шахова, по крайней мере. Говорит серьёзно, не дёргается в отличии от соседки. Эта, как раз, вся извертелась, то наберёт воздух, то выдохнет, и всё время хочет что-то добавить… столько энергии тратит в пустую, но тут всё понятно - ей бы мужичка хорошего, чтобы трахал её хотя бы пару раз в неделю, сразу бы полегче стало с лишними мыслями в голове. Только где ж его взять-то, приличного, да, Победа Александровна? С такой внешностью, только умеренно пьющий отставник ПВО, из депрессивного региона, в лучшем случае, да и то, если есть квартирка. А вот если ты ещё и с мамой живёшь – то совсем пиздец. Ладно, с этой всё ясно, а вот Шаховой зачем весь этот геморрой? Дали тебе задание провести выставку – ну так проводи. Что за заскоки с какими-то амбициозными целями? С чем у тебя могут быть проблемы, что ты занимаешься этой мурнёй, «либо всё либо ничего»? Тут что-то не то. Не нравится мне всё это. Секс? Нет, с сексом у тебя точно всё в порядке. Хотя…». – Светлана попробовала представить мужчину, который подошёл бы Шаховой по стати, и не смогла. Всё время, почему-то, рядом возникали какие-то шибздики.  – «Странно, не могу представить с ней какого-нибудь статного красавца. С чего бы вдруг? Чушь какая-то… и в голову лезет чушь, и вокруг одна чушь» - Извините, может я невнимательно слушала, но повторите ещё раз, для бестолковых: - Что такого особенного вы собираетесь показать на этой выставке?