Колоссальное напряжение минувшей ночи – и пережитый кошмар убийства, и безумная паника бегства, и выматывающий, парализующий страх неизвестности – все это вновь всколыхнулось и разом навалилось нанес Жуткая картина ночного преступления совершенно явственно всплыла в памяти, и Саша не выдержала. Она тихо и как-то очень жалобно расплакалась. Не отнимая рук от лица, сквозь глухие, отрывистые всхлипывания, она быстро-быстро бормотала:

– Господи, господи… Как я только не умерла со страха… Ужас… Он его камнем огромным, по голове, со всей силы… Я вскрикнула… Он – ко мне… Я – бежать… Он – за мной… Боже мой, боже мой… Какой ужас… Ужас… Ужас…

Ее острые вздернутые плечи подрагивали в такт рыданиям, опущенная голова горестно покачивалась, и вообще – плачущая Саша являла собой настолько беззащитную и трогательную картину, что равнодушным к ее слезам не смог бы остаться ни один мужчина на свете.

После секундного колебания Понедельник шагнул к девушке и неловко приобнял ее за плечи.

– Ну не надо… Все же уже позади… Чего уж теперь-то… – он с трудом подбирал нужные слова и как-то незаметно перешел на «ты». – Успокойся, слышишь?.. Что ты, елки зеленые… Ну, все, все… Давай-ка соберись и успокойся, хорошо?..

Через минуту Саша подняла на него заплаканные глаза.

– У тебя воды нет?

– Есть, как не быть!.. Конечно, есть! – с готовностью закивал Понедельник и бросился к своему рюкзаку. – Вот, держи… – он протянул ей двухлитровую пластиковую бутыль.

Вдоволь напившись, девушка хотела было вернуть бутылку, но Понедельник заставил ее еще и умыться. Он щедрой струей поливал ей на руки, и Саша с наслаждением окунала разгоряченное лицо ввосхититель-но-прохладную, кристально-чистую, живительную влагу. С каждой новой пригоршней воды ночные страхи таяли, отступали, и когда Саша, отфыркиваясь, выпрямилась, она, наконец, смогла улыбнуться.

– Спасибо…

Понедельник удовлетворенно кивнул и ободряюще улыбнулся в ответ.

– Ну вот и славненько! Молодчина! А теперь давай-ка присядем, ты сосредоточишься и подробно, по порядку расскажешь мне все, что ты видела…

– Ничего не понимаю… – удивленная Стрельникова повернулась к впившемуся в экран Олегу. – Почему милицейские рации не заработали? Да еще и обе сразу… По-моему, он все правильно нажимал… А, Олег?

Наговицын промолчал, старательно изображая полную поглощенность событиями, разворачивающимися на мониторе Понедельника. Да и что он мог ей ответить? Сказать правду? Тогда Стрельникова, без всякого сомнения, повернулась бы и ушла, и это – в лучшем случае. А в худшем – немедленно схватилась бы за телефон. И при таком раскладе Олегу уже вряд ли удалось бы удержать ее от звонка Охримчуку.

– Ты что молчишь?.. – не дождавшись ответа, Лена дернула Наговицына за рукав. – Олег!!

– А?.. Чего тебе?.. – очнулся он.

– Почему обе милицейские рации не заработали? – раздраженно, с нажимом повторила вопрос Стрельникова. – Ведь он делал все правильно, как показывал Охримчук…

– Да откуда мне знать? – недоуменно пожал плечами Наговицын. – Я что – связист?! Мало ли что с ними могло случиться… Сама знаешь: техника – дело тонкое…

– Послушай, Олег, – строгим голосом начала Стрельникова, – мы с тобой договаривались: если кто-нибудь из игроков…

– Да подожди ты… Потом!.. – поморщившись, отмахнулся от нее Олег и кивнул на монитор. – Видишь, она начинает рассказывать…

Они уселись на краю полянки, подальше от трупа, на который Саша по-прежнему старалась не смотреть. Не то чтобы она его боялась, просто зрелище мертвого человека, которому к тому же разбили голову здоровенным камнем, не вызывало у нее ни малейшего любопытства.

Понедельник слушал журналистку сосредоточенно и внимательно (с неменьшим вниманием слушали Сашу в судостроевском клубе и Наговицын со Стрельниковой), изредка перебивая ее короткими уточняющими вопросами. По всему было видно – к рассказу девушки он относился самым серьезным образом. В обозримом будущем на помощь с Большой земли надеяться было нечего, поэтому Понедельник старался выжать из единственного очевидца убийства как можно больше. Вряд ли он рассчитывал определить по Сашиным словам личность убийцы, скорее пытался понять – как теперь действовать, чего и кого стоит опасаться.

Поначалу Саша нервничала, ее рассказ о ночном кошмаре был сбивчивым и маловразумительным. Но вскоре она успокоилась – отчасти из-за того, что, как она думала, милиция в Судострое была уже оповещена и, значит, самое страшное осталось позади, а отчасти благодаря своему слушателю. Мужчина, пришедший ей на помощь, не выказывал ни тени волнения, он выглядел абсолютно уверенным и невозмутимым и слушал ее с такой доброжелательностью и сочувствием, что его спокойствие невольно передавалось и девушке.

Ночные страхи окончательно оставили Сашу. Неотрывно глядя в участливые серые глаза Понедельника, она толково и подробно описывала все, что произошло с ней минувшей ночью и утром. Профессиональные навыки помогали не забывать про детали и не путаться в хронологии событий, от этого ее история несколько напоминала газетный репортаж. На такого рода материалах Саша, что называется, собаку съела, поэтому говорила почти автоматически, словно и не о себе вовсе, а о каком-то постороннем человеке.

Вдруг Саша поймала себя на том, что с интересом рассматривает сидящего напротив мужчину. Его высокий чистый лоб, узкий прямой нос, серо-стальные глаза в обрамлении густых ресниц, красиво очерченные, чувственные губы… Она настолько увлеклась этим занятием, что не сразу расслышала его очередной уточняющий вопрос.

– Что?.. – очнулась Саша. Очнулась только после того, как собеседник дважды спросил ее о шлеме.

– Ты говорила, что нашла свои раздавленные очки. А шлем? Шлема ты не нашла? – в третий раз терпеливо повторил свой вопрос Понедельник.

– Нет, а зачем он мне теперь? – пожала плечами Саша. – Через час, максимум полтора придет милицейский катер – и все, конец этой дурацкой игре… Так ведь?..

Мужчина не ответил – замялся, опустил глаза. Он не знал, как сказать девушке о том, что до милиции ему, по всей видимости, дозвониться не удалось. Помолчав, взглянул на Сашу и мягко улыбнулся.

– Тебя как звать-то, красавица? Меня – Сергей. Сергей Чернобривцев.

– Александра, – протянула исцарапанную руку Саша, с любопытством взглянув на мужчину.

Ей было чрезвычайно интересно, как сократит ее полное имя Сергей – на то была особая причина.

Относительно своего имени у Саши был своеобразный фирменный тест. Она давно заметила, что наиболее симпатичные ей люди чаще всего называли ее по-домашнему Саней или, что еще предпочтительней, – на западный манер Сандрой; с теми, кто величал ее полным именем или попросту Сашей, отношения были ровными, деловыми, зачастую – приятельскими; ну а тех, кто звал ее на деревенский (как ей казалось) лад Шурой, она просто на дух не переносила.

– Саня, значит?.. – Сергей осторожно пожал своей огромной, как сковородка, рукой миниатюрную ладошку девушки.

– Можно и так, – со слегка кокетливой улыбкой кивнула явно довольная Саша.

– Так вот, Санечка, дело в том, что с милицией мне, похоже, связаться не удалось, – виновато развел руками Сергей. – Не работают их рации, хоть ты тресни!

– Как это? Почему?

– А бог его знает… – пожал плечами мужчина. – Думаю, тут одно из двух: либо наша доблестная милиция по причине своей обычной бестолковости зарядила аккумуляторы не во все рации, либо эти аккумуляторы кто-то оттуда повытаскивал.

– Кто? Убийца? – мгновенно напряглась Саша.

– Не думаю, – задумчиво покачал головой Чернобривцев. – Когда бы он сумел это сделать?.. Нет, вряд ли… Тут, скорее, другое… – он снова замялся.