Я положил сэндвич на место.

— Вам также должно быть известно, что автомат для набивки сосисок стоит всего тридцать пять долларов.

Я улыбнулся ему так же ласково, как всего каких-нибудь полчаса назад он улыбался мне, и доверительно сообщил:

— Сначала вы отделяете мясо от костей, затем сортируете его — постное, жирное, хрящи — и уже потом режете на подходящие куски.

Тут я посмотрел ему прямо в глаза:

— Ваша жена никогда не уйдет от вас, Чендлер. Она играла со мной. Я любил ее и ненавидел, ненавидел больше, чем кого-либо на свете. Меня буквально преследовала эта картина: собаки, при свете луны рвущие зубами...

Чендлер замер от ужаса.

Наслаждаясь произведенным эффектом, я вкрадчиво спросил, глядя ему прямо в глаза:

— Вы на самом деле полагаете, что Элен гостит у сестры? — И я протянул ему недоеденный сэндвич.

Когда после похорон мы остались с Элен одни в моей машине, она сказала:

— Я уверена, что Генри ничего не знал о нас. Ума не приложу, почему он покончил с собой в твоем офисе?

Я выехал из кладбищенских ворот и, улыбаясь, ответил:

— Не знаю, может быть, съел что-нибудь неподходящее...