Гримёр воспользовалась этим изменением точки съемки, получив возможность подправить Робин лицо. Она нанесла немного фиолетовой помады с блестками на пухлые губки девушки-подростка, а парикмахер тем временем взялась за волосы, разделив непокорную челку, скрывавшую лоб Робин.

«Робин», сказал режиссер из кабинки, с оттенком сарказма, который был слышен, несмотря на электронные искажения. «Нельзя ли чуть поскромнее, пожалуйста?

Предполагается же, что это у нас должно быть семейное шоу».

Робин поджала губки и закатила глаза, схватившись за ткань своего платья и задернув провокационный разрез на своей длинной, до пят юбки от Бетси Джонсон в ретро-стиле 1980-х годов, прикрывавшей ее стройные ножки. Затем Робин поправила свой идеально сидевший на ней жакет — тоже от Бетси Джонсон — при этом стараясь не задеть микрофон, спрятанный в одежде.

Когда женщина-гримёр исчезла, а парикмахер вышла из кадра, Робин в последний раз проверила свой внешний вид, взглянув на монитор.

Она достаточно пристально следила за модными веяниями, чтобы одеться для шоу в ретро-стиле 1980-х годов. Ее прическа также оставалась верна трендам двадцать первого века. Ее некогда золотисто-каштановые локоны теперь были окрашены в глубокий, насыщенный, черный как смоль цвет — в подражание внешнему виду знаменитой «Пророчицы Судьбы и Рока» с телеканала MTV.

Темные волосы стали хорошим и уже привычным тоном среди модных молодых девушек 2000-х годов — блондинки определенно вымерли. К счастью для Робин, ее естественно бледная кожа и изумрудные глаза красиво контрастировали с черными волосами. Результат, особенно на камеру, был отпадным.

А именно этого Робин и хотелось.

По-прежнему сжимая подол своей юбки в полную длину, Робин внутренне собралась и еще раз внимательно пробежалась по заметкам, которые она держала в руке.

Список был коротким и простым — в нем были лишь имена приглашенных ею участников и местоположение удаленных съемочных групп, сигнал которых будет транслироваться в ее сегодняшнее шоу.

Робин никогда не пользовалась телесуфлером. Ей он вообще не был никогда нужен. У нее всегда было что сказать — участникам своей передачи, своим продюсерам, даже иногда и режиссеру при случае. По сути Робин теперь являлась единственным автором всех передач «Подросткового ритма», и она также была единственной, кто выбирал и их участников.

Теперь это было шоу Робин, хотя она не имела почти никакого отношения к его созданию, к ее банальному названию, да и к самому этому занудному и тяжеловесному новостному каналу, на котором оно выходило, и ко всему прочему отрицательному багажу, все это сопровождавшему.

Несмотря на все трудности, Робин вернулась с первого своего большого задания — с погони за чудовищем Вараном в Мексике — с намерением сделать «Подростковый ритм» одной из самых лучших передач телеканала INN. До прихода Робин «Подростковый ритм» представлял собой полный отстой. Но с того момента, как именно ее взяли на эту работу, чтобы она заменила Марию Кенни-Фуэго — первого ведущего шоу — и начала все делать по-своему, «Подростковый ритм» действительно стал набирать очки и рейтинги. Две недели назад он даже стал программой номер один в своем временном промежутке. На прошлой неделе он немного опустился, но все равно занимал твердое второе место. Робин знала, что ей просто нужно работать немного упорнее. Одной из ее новых обязанностей являлся специальный воскресный выпуск шоу, который должен был выйти в эфир завтра.

К счастью, многое из этого большого шоу уже было отснято и готово. Оставшееся будет не слишком утомительней обычного выпуска передачи.

Но Робин понимала, что ей нельзя почивать на лаврах. Ей нужно было не снижать внимание аудитории к своему шоу — и к самой себе. В ее профессии все было довольно жестко. И постоянно становилось все сложнее и сложнее.

Пока что продюсеры не кричали и не возражали против изменений Робин — почти! Они видели, как поднялись рейтинги, и по большей части давали Робин возможность делать все по-своему. С их точки зрения, у «Подросткового ритма» был поразительный и воодушевляющий успех. И это полностью совпадало с планами самой Робин Холлидей.

Но она рассматривала это шоу лишь как малую, первую ступеньку к чему-то гораздо большему и лучшему.

Внезапно размышления телеведущей были прерваны первыми нотами музыкальной темы этой недели. Робин варьировала мелодии, которыми начиналось шоу, выбирая их из ассортимента самых свежих текущих хитов. Она любила удивить своих зрителей всем, что только возможно. Это делало шоу постоянно свежим и новым.

Робин увидела, как на мониторе уже появилась логотип-заставка передачи.

«Десять секунд», объявил режиссер студии.

Робин откашлялась и стала смотреть в камеру.

«Пять… четыре… три…»

На счет «два» Робин разжала руку и выпустила ту часть юбки, которую она придерживала. И длинный разрез у нее сбоку вновь раскрылся, обнажив для обожающей ее публики ее стройные ножки. Лицо Робин озарилось ярчайшей улыбкой. Она представила себе режиссера, который, сидя внутри кабинки с пультом управления, рвет волосы у себя на голове.

«Придется проглотить!», мысленно сказала она ему. «Мне нужно, чтобы еще больше молодых парней смотрели это шоу». Она видела демографические характеристики своей аудитории и заметила, что футбольное шоу канала ESPN (спортивный, кабельный) по-прежнему удерживает свои позиции среди молодых людей в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет.

«Ну что ж, посмотрим!»

Робин задорно и чуть вызывающе улыбнулась, когда включилась сигнальная лампочка камеры, сказавшая ей о том, что она уже в прямом эфире.

«Привет, и добро пожаловать в „Подростковый ритм“», бодро и жизнерадостно сказала Робин. «Я Робин Холлидей, и вы только что слышали заводной сингл новой хитовой и горячей группы „Какая хорошенькая птичка“… Мы поговорим с членами этого ирландского музыкального феномена чуть позже. Мы также поговорим с „Крокетт и Таббс“, новой крутящей бедрами поп-группой уличных подростков из Майами, и у нас также будет репортаж от нашего большого друга, помощника и почитателя, искателя приключений с рюкзаком за плечами Крэйга Уиди, тоже с нашего телеканала INN. На этой неделе Крейг находится на берегах Каспийского моря, в поисках местонахождения морского чудовища, о котором мы недавно сообщали…»

Голос Робин, принявший мрачный и зловещий тон, вдруг снова оживился.

«Эй, я должна знать всё о морских чудовищах!», насмешливо произнесла она.

Робин украдкой вздохнула и бросила взгляд на свои заметки.

«Хочу также всем напомнить, что завтра — особый день для „Подросткового ритма“ — я буду ведущей первой передачи из серии воскресных выпусков… Завтра у нас будет экскурсия по многим сейчас реализуемым проектам „Возрождения Америки“ по всей стране с целью восстановить нашу страну после постигшей ее катастрофы. И также завтра у нас будет репортаж от нашего корреспондента Ким Ло о недавней серии наблюдений за Годзиллой в Охотском море».

Внезапно режиссер переключился на другую камеру, и Робин быстро сменила позу в своем кресле. Она взглянула на себя, проверяя, как она выглядит на втором мониторе. «Неплохо», ликующе воскликнула Робин про себя, взглянув в объектив второй камеры.

«И вам не захочется всё это пропустить!», проворковала она.

«Когда мы вернемся в эфир после рекламной паузы, мы познакомимся с некоторыми победителями конкурса INN „Молодые ученые“… И вы не поверите в то, что удалось достичь некоторым из этих подростков. Так что не уходите…»

Камера скользнула поверх плеча Робин и медленно переместилась на яркие и броские цвета заставки-логотипа «Подросткового ритма». Робин сумела удержать долгий и тесный, почти интимный зрительный контакт с объективом, какой только могла. Эффект на аудиторию был ею просчитан.

Гарантированно, надеялась она, чтобы телезрители вернулись, увидели много нового и потом возвращались снова и снова.

«Окей», позвала Робин режиссера, когда пошла реклама. «Все удаленные камеры готовы? Хочу переключаться на каждую из них как можно быстрее».