Он обернулся в ту сторону, откуда привел полк, и заметил, что даже сквозь пелену дождя стало видно почти черное скопище туч невдалеке.

— Ага, вот и сюрприз для лошадников… — пробормотал он.

Гном с любопытством обернулся туда же, пыхнул трубкой и неодобрительно покачал головой. Но не успел он выразить свое мнение словами, как резкий и тугой удар взметнувшегося воздуха опрокинул людей и лошадей прямо в грязь, забивая лица водой. Настолько сильным он был, что на какой-то миг показалось — вдохнуть просто невозможно.

Однако ветер, оказавшийся почему-то теплым и даже немного душным, принес с собой какое-то гнетущее и тоскливое чувство. Принц поймал себя на ощущении, что ему просто до нестерпения хочется оскалить зубы — и завыть.

А чернота на юго-востоке поднялась на полнеба, а затем обрушилась вниз. Спустя несколько мигов земля вздрогнула, качнулась этак плавно-игриво, словно под ногами было бездонное болото, а затем душу пронзил неслышный, сверлящий вой. Волосы у людей встали дыбом от одного только ощущения — что же сейчас творится в каком-нибудь десятке лиг отсюда.

— Ходу! — заорал гном и, давясь грязными ругательствами, на пятой точке съехал по жидкой грязи вниз.

Однако тут оказалось, что никого подгонять вовсе и не надо. Непонятно, откуда только и взялись силы — но люди припустили по раскисшей дороге чуть ли не бегом. О лошадях уж и говорить не приходилось — чувствуя совсем рядом магию, да еще и магию смерти, они буквально рвались подальше — как раз в ту сторону, куда и нужно было. А в спины хлестали теплые струи дождя…

Подавив в себе желание заорать с испугу дурным голосом, принц рявкнул с вершины холма — да так, что его услышала каждая промокшая душонка:

— Порядок! Мы заманили конницу в магическую ловушку! И теперь ей…! — он добавил словцо, коему никак не быть к месту в лексиконе принца.

Однако случившееся так встряхнуло людей, что несколько парней заулыбались, а потом и захохотали от непонятного облегчения. Следом засмеялись и остальные. Даже раненые на переваливающихся в грязи телегах тихо хихикали, ойкая и постанывая от боли.

— Через три лиги деревня — там отдых и ночлег! — объявил принц, мысленно представив свое местоположение на вызубренной почти наизусть карте.

Если и бывают на свете чудеса, то сегодня случилось как раз одно из них. Отступать по грязи, не имея никаких шансов оторваться от наседающих всадников — и вдруг оказалось, что это тактическая хитрость! И злодеи повелись!

И только принц еле заметно морщился, ибо магический эфир гудел так, что душа просто уходила в пятки. А что творилось там, и какие силы вызвал от вековечного сна его друг в простом черном плаще, не хотелось даже и прикидывать. Ощущение было такое, словно мир сошел с ума и вот-вот опрокинется в бездонную темную бездну.

— Надеюсь, Valle, ты знаешь, что делаешь… — сквозь зубы проворчал принц, взбираясь на испуганно перебирающего ногами, мокрого как и он сам жеребца.

Деревня оказалась тоже дрянь. Так, чуть больше полусотни почерневших изб, вымокших под дождем до того состояния, что казалось — они полные воды даже изнутри и сочатся влагой сквозь бревна. Однако солдаты заметно воспрянули духом — а вторая сотня и вовсе затянула песню хриплыми глотками. Десятки дюжих рук с хеканьем подтолкнули телеги, и те едва ли не взлетели от крохотной речушки вверх, где ждал отдых.

Из деревни при виде отряда выехали всадники, сторожко опустив копья. Однако никто не обеспокоился — стяг у них был ало-золотистый. И когда измотанный полк и кавалеристы встретились, оказалось, что в деревне дожидается подкрепление — сотня пикейщиков да барон Мец со своими рубаками. Узнав, что замеченный катаклизм есть ничто иное, как подготовленная превосходящим силам неприятеля западня, барон заметно повеселел.

Войска кое-как разместились по домам, ранеными занялись лекаря, а принц, проверяя, как все устроилось, никак не мог отделаться от тягостного чувства. Все посматривал туда, откуда они пришли. И никак не мог отвлечься от ощущения, что он сделал что-то очень мерзкое. Гнетущее воздействие потихоньку проходило — даже лишенная магической направленности погода немного прояснилась, а из-под низко нависших туч наконец блеснуло заходящее солнце.

— Значит, на добрых пару десятков лиг неприятеля ожидать не приходится… — барон Мец сидел на лавке, устало опустив могучие, закованные в броню плечи.

Его дружина из полусотни конных да отряд пехоты совершили долгий переход под вынимающим душу дождем. Так что известие о том, что не придется с ходу лезть в драку — да еще и с численно превосходящим противником — немного радовало. И все же он скептически отнесся к тому, кто остался прикрывать.

— Ох, ваше высочество, недоброе это дело. Я все понимаю — иного выхода не было. А все ж не зря, не зря черное под запретом. Невесть как нам сегодняшнее действо откликнется…

Принц, прислонившись к источающему блаженное тепло боку деревенской печи, благоразумно помалкивал. Ему и самому было хмуро на сердце — и не только от содеянного, но и от тревоги за оставшегося там друга. Не прельстится ли Valle этой силой, не станет он ли иным — вот что больше заботило его.

Или даже не это — Ян знал, что даже и тогда они останутся друзьями. Вот какой казус для имперской политики.

Чудовищный вихрь из черных, налитых под завязку нечеловеческой злобой туч, нехотя рассеивался. По небу еще кружили рваные ошметья, порой роняя на истерзанную землю куски своей добычи, но гордость Королевства Всадников — полк обученной и испытанной в боях кавалерии вместе со вспомогательными частями разведчиков, стрелков и прочих просто перестал существовать.

Valle поковырялся в ухе — свистит или уже стихло? — и задумчиво посмотрел на учиненный разгром. Если бы знать заранее, что пожертвовавшая свою жизнь тетка была хоть и с небольшим, но все-таки Даром, то можно было бы сработать аккуратнее. А тут именно жахнуло, по образному выражению лорда Бера, когда тот с кислой физиономией на породистом лице комментировал магические неудачи своих учеников. Сегодня словно сорвавшиеся с цепи заклинания почти вышли из-под контроля, и вместо управляемого, запряженного в надежную уздечку урагана вышло Падший знает что такое.

Когда молодой чернокнижник осознал, насколько велика вызванная мощь, единственное на что у него хватило сил — закрыть себя. Стиснув веки и изо всех сил сдерживая рвущийся в легкие поток обезумевшего воздуха, он просто стоял на том месте, где еще только что были остатки деревни, и старался выжить — любой ценой.

Ну вот, вроде выжил… и что дальше? Насколько видел глаз под лучами несмело выглянувшего солнца, вокруг до горизонта творилось форменное безобразие. Грязь, древесная щепа и вывернутые из глубины валуны смешались в причудливый винегрет, из коего в некоторых местах виднелись то изуродованная конская нога, то перекрученный обломок щита, а в том месте, где деревенский колодец давал воду, теперь красовалась скособоченная уродливая яма.

— М-да, наворочали же вы, вашсветлость, — буркнул он сам себе, едва слыша сквозь еще заложенные после нестерпимого воя уши.

Идти по полужидкой смеси оказалось совсем непросто, в голове словно поселился рой надоедливых пчел, но в конце-то концов! Руки-ноги целы, так что марш вперед, ваше чернокнижие…

Некоторое время грязный и ободранный чернокнижник стоял на расщепленном обломке бревна, тупо уставясь в грязь и пытаясь сообразить, что же так привлекло его внимание. Встряхнув головой и немного разогнав упрямо наползающую в глаза муть, Valle нагнулся и вытащил из лужицы овальную бутылочку из толстого стекла, внутри которой перетекала вязкая, бурая, маслянистая жидкость. Обрывок кожаной ленты, привязанной к горлышку, вкупе с тугой добротной пробкой наводил на мысль, что изделие сие никак не может принадлежать запасливому крестьянину.

— Хм, а не та ли эта самая гадость? — донельзя усталый и разбитый молодой маг блеснул интуицией. Наскоро обтерев бутыль от стекающей грязи, он нелепо пошарил в воздухе и наконец спрятал добычу в магический карман. Если это действительно та дрянь, то можно хоть как-то умилостивить если не Императора, то лорда Бера точно. А в том, что за содеянное будет учинен самый что ни на есть строгий разнос вплоть до препровождения на отсидку в подвалы, в камеры для знатных, сомнений и вовсе не было.