— Истинная!

— И что же он тебе на это сказал? — с опаской спросила Габби.

— Это самое фантастическое, что только могло случиться. Он сказал, что прекрасно меня понимает. И не упрекает. И не держит зла. Более того, он предложил мне роль. Представляешь? Несмотря на то что я отказался жениться на его дочери, он все равно предлагает мне роль! В новом фильме. Они там как раз приступают к съемкам на его студии, и он сказал, что видел в ней именно меня. Так и заявил режиссеру!

— О, Хэнк, — выдохнула Габриелла, — я так за тебя рада…

Ее тон моментально отрезвил его.

— За меня? — осторожно переспросил Хэнк. И взорвался: — За меня?! А за себя? Ты что же, полагаешь, я соглашусь, не посоветовавшись с тобой? Не узнав, хочешь ли ты этого?

— О, я, конечно, хочу этого. Больше всего на свете. Ведь ты же мечтал стать вторым Клинтом Иствудом. — Она замолчала.

— Габби. Габриелла. Мне кажется или я действительно слышу, что ты плачешь?

— Кажется, любимый, кажется, — глотая горько-соленые слезы, заверила его бедняжка.

— Тогда скажи, ты хочешь быть женой восходящей кинозвезды?

— Что… что ты имеешь в виду?

Как что? Только то, что сказал. Если ты не возражаешь, я подпишу контракт. А когда обустроюсь тут… ну, квартиру сниму, машину возьму нормальную напрокат, в общем, сделаю все, чтоб жить можно было по-человечески, ты приедешь ко мне.

— Правда? Хэнки, правда? Ты хочешь, чтобы я была с тобой?

— Естественно! Как ты можешь сомневаться? Ты и только ты — смысл и цель моей жизни. Мне ничто не нужно, кроме тебя. И я… я бы не соблазнился на предложение, если бы не думал, что смогу сделать все то, о чем говорил. Но я хочу построить тебе особняк на холме в этом краю вечного лета, я хочу осыпать тебя драгоценностями и показать весь мир. Я хочу, чтобы наши дети пошли в лучшие школы, и я хочу, чтобы старик Рауль никогда и ни в чем не нуждался.

Габриелла была глубоко тронута его словами, его искренним тоном. И рада. Рада, что не ошиблась в нем. Рада, что ему улыбнулась удача. И что она настояла, чтобы он не отказывался от нее.

— Хэнк, ты даже не представляешь, какое ты чудо, — прошептала она. — Я обожаю тебя, ненаглядный мой, сокровище мое единственное.

— Эй, Габби, и знаешь еще что?

— Что?

— Я уже присмотрел тебе кольцо. Как ты и говорила. В салоне «У Тиффани». Как только получу аванс, сразу куплю.

— О!.. — только и смогла выдохнуть Габриелла, до краев переполненная счастьем.

— Как там у тебя дела обстоят? Что Рауль? И подружка твоя? Все еще навещает вас каждый день?

Отец здоров. С каждым часом сил набирается. И Бекки постоянно приезжает. Знаешь, как ни удивительно, но, мне кажется, у них это серьезно. Представляешь?

— Гм… Чего же тут удивительного? Они такие же люди, как и все остальные. Почему не могут полюбить?

— Но, милый, — запротестовала Габриелла, — он же почти вдвое старше ее.

— Ха! А я на три года моложе тебя, и что из этого? Возраст не играет никакой роли. Было бы сердце молодое. Передавай им обоим огромный привет. Мне не хватает наших обедов. И твоей отличной стряпни. Проклятые гамбургеры скоро доведут меня до изжоги,

Габриелла ужаснулась. Они проболтали еще с полчаса, восторженно обсуждая их будущие планы, и уже прощались, когда Хэнк вдруг спросил:

— Габби, а как насчет твоего обещания? Ты не забыла?

— Какого, милый?

— Насчет «Трех подков»…

— О! — Она весело рассмеялась. — Да ты у меня ревнивец. Или уже роль репетируешь?

— Габби, не издевайся.

— Ну, прости, не сердись, дорогой. Конечно же я держу свое слово. А как же иначе?

— Хорошо. Я рад. — У него отлегло от сердца. Мысли о Джеке Мортоне и воспоминания о том внимании, что он оказывал Габби, нет-нет да и мучили его.

На следующий день Хэнк Сандерс подписал контракт на исполнение им главной роли в фильме с условным названием «Бандит и ковбой».

— Габби, привет, сто лет тебя не слышал. И не видел. Как поживаешь? — раздался в трубке голос Мортона.

Габриелла даже вздрогнула от неожиданности и промахнулась мимо нужной клавиши.

— О, Джек, добрый день. У меня все в порядке. Спасибо.

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— А мистер Маскадо?

— Тоже хорошо.

— Я слышал, он начал выходить.

— Да, точно, — ответила Габби, недоумевая, к чему он ведет, и немного нервничая.

Едва ли Хэнку понравилось бы, что она беседует с Джеком по телефону. Они, конечно, говорили о «Трех подковах», но все же…

— Значит, ты уже свободнее можешь распоряжаться своим временем, верно? Я подумал, что мы с тобой давно не виделись. Хотел пригласить тебя…

— Нет-нет, Джек, — не дав ему закончить, перебила она. — Спасибо большое, но я сегодня никак не могу.

— Ну, тогда, может быть, завтра?

Габриелла даже вспотела от волнения. С одной стороны, ей хотелось поскорее завершить разговор, с другой — она боялась обидеть Джека. Ведь он не сделал ей ничего дурного.

— Прости, Джек, но завтра тоже едва ли получится, — кое-как выдавила она, проклиная себя за неумение найти достойный выход в подобной ситуации.

Впрочем, Джек, как и всегда, проявил себя в высшей степени тактичным человеком. Он не стал терзать ее ни вопросами, ни дальнейшими предложениями.

— Жаль, Габби, но я понимаю. Все бывает. Тогда как-нибудь в другой раз. Всего доброго.

— Да, тебе тоже, Джек.

Габби повесила трубку с чувством невероятного облегчения, хотя прекрасно понимала, что передышка ей предоставлена лишь временная. Без сомнения, владелец «Трех подков» человек весьма настойчивый и предпримет еще не одну попытку встретиться с ней.

Надо же, какие странные номера выкидывает жизнь. Скажи ей кто-нибудь месяц назад, что Джек Мортон будет искать с ней встреч, Габриелла расхохоталась бы в ответ на подобное утверждение. И вот теперь это случилось, а она не знает, как уклониться от оказанной ей чести.

Она решила было посоветоваться с Бекки, но представила себе ее насмешки и предпочла воздержаться.

Впрочем, это хоть немного отвлекло ее от трудного ожидания.

Считать дни и часы, остававшиеся до долгожданной встречи с любимым, было еще рано. Точной даты они пока не назначили. Но Габби все же заранее выяснила расписание рейсов от Топека и Канзас-Сити до Лос-Анджелеса, выбрала наиболее подходящий, прикинула, что возьмет с собой, а что оставит дома, и даже не отказала себе в удовольствии съездить в Абилен и посетить там свадебный салон. Это было, пожалуй, самым большим и приятным, не считая разговоров с Хэнком, событием за истекшие дни. Она провела там больше трех часов, окруженная приветливыми, улыбающимися продавщицами, и перемерила почти все имеющиеся в наличии платья.

После звонка Джека прошло около недели, и Габриелла уже начала успокаиваться. Наверное, он все-таки понял, что она не настроена встречаться с ним, и решил оставить ее в покое.

В этот день Габриелла вошла в контору «Парсонс и Парсонс, поставки и контракты» и сразу же увидела лежащий на футляре ее машинки большой конверт с надписью «Мисс Габриелле Маскадо лично». Она покрутила его в руках, зачем-то поднесла к носу, понюхала. И хоть запаха никакого не было, но где-то глубоко внутри у нее появилось противное ощущение. Еще никогда она не получала анонимных писем…

Анонимных? Откуда тебе это известно? — строго спросила она себя.

Известно. Не знаю откуда, но известно. Открой и убедишься.

Габби преодолела внутреннее сопротивление, распечатала конверт и достала оттуда даже не письмо, нет, а газетный выпуск — незнакомый ей жалкий бульварный листок, издаваемый в Лос-Анджелесе, от вчерашнего числа.

Небольшая заметка в пять строк была обведена красным фломастером. Габриелла быстро пробежала их глазами, побледнела и упала на пол…

— Габби, Габби, что с тобой?

Голос донесся откуда-то издалека, вторгся в ее сознание и разорвал блаженную пелену забытья.

Она приоткрыла глаза и увидела склонившуюся над ней грузную фигуру Джо Парсонса. Он осторожно похлопывал ее по щекам и озирался по сторонам в состоянии весьма близком к панике. Старый холостяк не привык к дамским обморокам и истерикам и боялся их больше всего на свете. Собственно, и холостяком он остался ровно по этой причине.