Строительство очень затянулось из-за введенного Петром I запрещения каменных работ по всей стране – каменщики направлялись на берега Невы для возведения новой столицы. К 1711 году удалось завершить и освятить только нижнюю часть – церковь Успения, тогда как располагавшаяся на втором этаже главная, Воздвиженская, церковь была доведена уже при Екатерине I, в 1726-м. В конце концов к западному крыльцу храма пристроили крыльцо, в рундуке которого был подвешен колокол. Другие колокола висели на низкой деревянной звоннице рядом с крыльцом. Колокольня была построена лишь в 1849 году по проекту архитектора П. П. Буренина.

Через Арбат пролегла дорога русских войск, возвращавшихся с Бородинского поля. Раненых опускали на обочину мостовой улицы и площади, откуда разбирали их по своим домам, отъезжавшим подводам москвичи и иноки Крестовоздвиженского монастыря. Не случайно были написаны в Путеводителе 1833 года обращенные к этим местам строки: «Читатель. Не проходи сим местом без движения сердечного, не проходи его с душой холодной. Ты попираешь кровь ближнего своего и, может быть, твоего прадеда, пролитую во спасение Отечества».

Но Отечественная война положила конец Крестовоздвиженскому монастырю. Затраты на его восстановление после пожара и разграбления оказались настолько велики, что было принято решение обитель упразднить. Собор превратился в обычную приходскую церковь, в частности, семьи Воронцовых. Именно в их среде держалось стойкое убеждение, что, если бы была к этому времени еще жива княгиня Дашкова, урожденная Воронцова, Екатерина Романовна нашла бы средства и доказательства, чтобы изменить судьбу так любимого ею монастыря, в котором часто бывала с рано ушедшим из жизни мужем.

И все же памятнику былого монастыря повезло. Его последним настоятелем стал отец Павел Иванович Парусников, преподаватель императорского Строгановского центрального художественно-промышленного училища, сумевший привлечь внимание и интерес художников к своему храму, превосходно разбиравшийся в особенностях его архитектурного решения и декоративного убранства. О том же свидетельствовали его ученики по реальному училищу К. К. Мазинг и женской гимназии З. Д. Травниковой. Нельзя не вспомнить, что настоятель храма был и одним из руководителей Московского отделения попечительства о слепых. Но в своем храме Парусников был единственным священником, что свидетельствовало о малолюдности и бедности прихода.

Митрополит Алексей советовал Дмитрию Донскому возвести белокаменный Кремль вместо деревянного, пусть и дубового – огонь не щадил ни одной породы дерева, и город слишком быстро при пожаре становился беззащитным. Дважды, в 1368 и 1370 годах, приходил после этого по древней Смоленской дороге осаждать Москву литовский князь Ольгерд со своей и с дружественной ему тверской дружинами и дважды отступал при одном виде новой белокаменной твердыни.

Тем не менее, чтобы обеспечить большую безопасность столицы, митрополит вновь выступает в качестве военного знатока и советует князю возвести еще одно укрепление – земляной вал, который бы охватил город полукольцом, от нынешнего Соймоновского проезда рядом с храмом Христа Спасителя до Сретенских ворот. Эта насыпь, которую поддерживал глубокий ров, и сегодня еще просматривается на Бульварном кольце, особенно в части Гоголевского бульвара.

Соймоновский проезд. Пречистенские (Кропоткинские) ворота – древнее Чертолье. Между впадением в Москву-реку Неглинной и давшим название Чертолью ручьем Черторый поднимался мыс, на котором археологи еще в первой половине XIX столетия обнаружили остатки городища и среди множества предметов быта арабские монеты 862 и 866 годов. Когда-то проходила здесь древняя дорога из Смоленска во Владимир и Суздаль и стояло подмосковное сельцо Киевец.

Уже в XIV веке Занеглименье стало наиболее обширным загородным поселением Москвы. У пересечения укреплений с главными улицами в следующем столетии появятся три монастыря: Крестовоздвиженский (память о нем сохранилась только в названии улицы – Воздвиженка), Никитский (в начале одноименной улицы) и Георгиевский. На протяжении XIV века в Занеглименье заканчивается формирование уличной сети. Скорее всего вся территория внутри нынешнего Бульварного кольца с запада до реки Неглинной была заселена. Не случайно археологи обнаружили остатки мостовой того времени в районе здания мэрии на Тверской улице.

Алексеевский монастырь.

Подтверждая безошибочность своих фортификационных расчетов, того, что возведенные оборонительные укрепления сделают эту местность совершенно безопасной от нападения чужих полчищ, митрополит Алексей близ села Киевца основывает для двух своих сестер женский Алексеевский монастырь. Пусть москвичи убедятся, что черницам нечего бояться прихода вражеского войска. В самом деле отныне дорога чужеземцев к Кремлю от Крымского брода будет проходить через Арбат.

Только это не облегчило трагической участи обители. Ее первоначальное место, которое со временем занял Зачатьевский монастырь, сохранялось за Алексеевской обителью вплоть до венчания Ивана Грозного на царство. В день его последовавшей вскоре свадьбы с Анастасией Романовной очередной страшный пожар уничтожил за десять часов весь город, а с ним и Алексеевский монастырь. Обитель была сначала переведена в Кремль, а с 1572 года в Чертолье.

К тому времени здесь уже проходила дорога на Новодевичий монастырь – «к Пречистой Божьей Матери», отсюда название улицы – Пречистенка (через Малую и Большую Чертольские улицы, как назывались соответственно Волхонка и Пречисченка). В 1566–1593 годах на месте Алексеевского земляного вала поднялись стены Белого города, по берегу Москвы-реки доходившие от Соймоновского проезда до Водовзводной башни Кремля.

Оборону Кремля особенно усилила возведенная на углу Соймоновского проезда самая могучая из всех башен Белого города – Алексеевская, или Семиверхая.

В Третьяковской галерее хранится большой, взятый из Успенского собора Кремля образ «Алексий митрополит, с житием», написанный в начале XVI века знаменитым мастером Дионисием. Изображение митрополита «Киевского и всея Руси», как его титуловали современники, не несет портретных черт, зато «житие» – двадцать окружающих фигуру преподобного сцен многое могут сказать о жизни святителя.

И то, как просил Алексий Сергия Радонежского отпустить одного из его учеников – Андроника на игуменство в московский Спасский монастырь. Митрополит основал эту обитель в 1361 году. Она стоит и поныне в Москве – Андроньевский монастырь, где находится Музей древнерусской живописи. И как встречал Алексия по возвращении из Орды отец Дмитрия Донского – Иоанн II Иоаннович Кроткий. И как, чувствуя приближение своей кончины, уговаривал Алексий Сергия Радонежского стать митрополитом московским. И как сам готовил себе гробницу в Чудовом монастыре. И как на отпевании стояли у гроба святителя его духовные сыновья – Дмитрий Иванович Донской, двоюродный его брат Владимир Андреевич Храбрый, или тоже Донской. И как присутствовал при обретении мощей святителя внук Донского – великий князь Василий II Васильевич Темный, первый поклонившийся нетленным останкам все в том же Чудовом монастыре.