— Что ж, ты отлично повеселился сегодня, разве нет? — с горечью воскликнул тот. — Вульфгару каждую ночь нужна драка, иначе неинтересно, да?

Вульфгар ухватил его за рубаху на груди, легко приподнял и прижал к полкам на задней стене, на которых выстроились ряды бутылок, сильно поредевшие за этот вечер.

— Радуйся, что твоей физиономии не довелось встретиться с моим кулаком, — прорычал варвар.

— А еще я должен радоваться, что не оказался на месте бедняжки Делли, чувства которой ты растоптал, — зло огрызнулся Арумн.

Эти слова больно резанули Вульфгара, и ему нечем было оправдаться. Он слегка тряхнул Арумна, потом отпустил его и сделал шаг назад, не сводя с хозяина глаз. Боковым зрением он заметил какое-то движение, обернулся, но успел разглядеть только чей-то громадный кулак.

Сильнее, кажется, его в жизни никто не бил. Вульфгар покачнулся, ухватился за полку с бутылками виски, обрушил ее и вцепился за стойку, чтобы не упасть.

Когда бешеная карусель перед глазами немного сбавила обороты, варвар смог разглядеть лицо Лягушачьего Джози. Тот плюнул ему в лицо. Вульфгар не смог ничем ответить, как не смог ответить на следующий удар чудовищного кулака. И еще один. И еще. Затем варвар оказался в воздухе и на него полетела стена бара…

Риф вытащил Вульфгара из-за стойки и пронес через весь зал. Вся таверна замерла, видя, что могучий варвар, наконец побежден.

— Покончим с этим снаружи, — сказал громила, пинком распахивая дверь. Но стоило ему повернуться, как у его горла оказалось острие ножа.

— Все и так кончено, — невозмутимо произнес Морик, хотя его показное спокойствие давалось ему не без труда: он тревожно поглядывал туда, где в середине зала собирал вещи худощавый маг, так, словно все происходящее не имело к нему ни малейшего отношения. Риф нанял его для пущей уверенности. Поскольку чародей, очевидно, не был лично заинтересован в сваре, Морик немного успокоился и пробормотал едва слышно: — Ненавижу чародеев. — Потом посмотрел на Рифа и чуть сильнее надавил на нож.

Риф покосился на своего товарища, державшего Вульфгара за другую руку, и они бесцеремонно уронили варвара прямо в уличную грязь.

Вульфгар с трудом поднялся на ноги, одной лишь силой воли заставляя себя вновь приготовиться к бою. Он развернулся, намереваясь вломиться в «Мотыгу», но Морик был уже рядом. Вор схватил великана за руку и властно сказал:

— Не надо. Они тебя гонят. Что ты хочешь доказать?

Вульфгар хотел что-то возразить, но посмотрел в глаза Морику и понял, что спорить не о чем. Бродяга был прав. Дома у него больше нет.

— Гандерлей, — объявил Темигаст, входя в комнату, где находились Присцилла и Ферингал. Те, не понимая, что это значит, удивленно посмотрели на управляющего. — Эта женщина, которую ты видел, господин мой Ферингал, — пояснил Темигаст. — Ее семейство носит имя Гандерлей.

— Я не знаю в Аукни никаких Гандерлеев, — возразила Присцилла.

— В деревне мало семей, чьи имена вам известны, моя дорогая госпожа, — с некоторой сухостью отозвался Темигаст. Но эта женщина — точно Гандерлей. Ее семья живет на южном склоне горы Мерлона, — рассказывал он, имея в виду довольно густо заселенную часть Аукни милях в двух от замка, на склоне, уступами спускавшемся к бухте.

— Девчонка, — презрительно поправила Присцилла. — Женщиной она станет еще очень не скоро.

Но Ферингал, похоже, даже не услышал ее слов, настолько его взволновали принесенные Темигастом новости.

— Ты уверен? — спросил он, вскакивая с места и бросаясь к Темигасту. — Ошибки быть не может?

— Дев… женщина шла по дороге в то самое время, когда проезжал ваш экипаж, — подтвердил управляющий. — Несколько человек, знающих ее и видевших на дороге в тот самый час, описали ее, и все сходится. Все упомянули длинные распущенные черные волосы, что соответствует и вашему описанию, мой господин. Я уверен, что это старшая дочка Дони Гандерлея.

— Я пойду к ней, — заявил Ферингал, взволнованно расхаживая взад-вперед по комнате и поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, словно не зная, с чего начать. — Я прикажу подать карету.

— Лорд Ферингал, — негромко, но повелительно обратился к нему Темигаст, и его тон, кажется, слегка охладил пыл молодого человека. — Это было бы просто непозволительно.

Ферингал изумленно уставился на него:

— Но почему?

— Потому что она деревенская девчонка и не стоит того… — начала было Присцилла, но быстро умолкла, потому что ее никто не слушал.

— Нельзя являться без предупреждения в дом достойной женщины, — пояснил Темигаст. — О вашем появлении должен доложить ваш слуга, а на вашу с ней встречу дать согласие отец девушки.

— Но ведь я — хозяин Аукни, — горячо возразил Ферингал. — Я могу…

— Вы можете поступить как вам угодно, если желаете просто позабавиться, — перебил Темигаст, и Присцилла с Ферингалом одновременно нахмурились, — но если вы считаете ее достойной стать вашей женой, то и сделайте все достойно. Существуют правила, лорд Ферингал, в соответствии с которыми всем нам полагается действовать. Пойти против этикета значило бы все испортить, уверяю вас.

— Я не понимаю…

— Конечно, не понимаете, — отозвался Темигаст, — зато, к счастью для нас всех, понимаю я. Сейчас отправляйтесь и примите ванну. Если старшая Гандерлей станет от вас с подветренной стороны, то в ту же минуту сбежит как можно дальше. — С этими словами он развернул лорда Ферингала к двери и решительно подтолкнул.

— Предатель! — накинулась на него Присцилла, как только за ее братом закрылась дверь. Темигаст только фыркнул в ответ.

— Я не пущу ее в свой дом, — твердо заявила женщина.

— Разве ты еще не поняла, что воспрепятствовать этому можно разве что убийством? — очень серьезно спросил Темигаст. — Я имею в виду убийство твоего брата, а не девушки, потому что, убив ее, ты только навлекла бы на себя ярость Ферингала.

— Но зачем помогать ему в этом глупейшем предприятии?

— Я сказал ему только то, что он и сам легко узнал бы, расспрашивая каждого встречного селянина, включая и тех трех женщин, что работают в замке, одна из которых была вчера на дороге.

— Наш дурачок вряд ли ее заметил, — возразила Присцилла.

— Он все равно узнал бы имя девушки, — не сдавался Темигаст, — и этими недостойными поисками поставил бы в неудобное положение всех нас. — Управляющий усмехнулся и придвинулся поближе к женщине, приобняв ее одной рукой за плечи. — Я понимаю твою тревогу, дорогая Присцилла, — сказал он, — и отчасти согласен с тобой. Я бы тоже предпочел, чтобы твой брат влюбился в дочь какого-нибудь состоятельного купца из других мест, а не в крестьянку из Аукни. Или чтобы он попросту отдался страсти, не задумываясь о браке. Но возможно, так оно еще и случится.

— Едва ли, с твоей помощью, — ядовито ответила Присцилла.

— Не-ет, — ответил Темигаст, довольно улыбаясь, чем заинтересовал Присциллу. — Я это сделал для того, чтобы твой брат больше доверял мне и больше прислушивался к моим суждениям. Может, он не отступит от своего каприза, будет любить эту девушку и захочет жениться на ней, но обещаю тебе, что я неотступно буду следить за каждым его шагом. Я не позволю ему опозорить семью Аук, равно как не позволю этой девчонке и ее семейке сесть нам на шею. Уверяю тебя, сейчас нам не переломить Ферингала, но твое негодование лишь укрепит его решимость.

Присцилла презрительно фыркнула.

— Разве ты не видишь, как он злится, когда ты его бранишь? — спросил Темигаст, и она нетерпеливо передернула плечами. — Если мы сейчас отвернемся от твоего брата, поверь мне, девчонка Гандерлей приберет его к рукам — и Аукни вместе с ним.

На этот раз Присцилла ничем не выразила своего несогласия, лишь посмотрела на Темигаста долгим и пристальным взглядом. Он чмокнул ее в щеку и решил, что пора закладывать карету и отправляться выполнять обязанности посланника лорда Ферингала.