Между тем, начиная по крайней мере с -III века, китайские ученые не устают толковать эту работу, и поэтому их мысли создали вокруг нес ауру философской глобальности. Читатели знаменитого перевода "И-цзин", выполненного Вильгельмом, и особенно те, кто пользуется книгой для гадания, не должны забывать, что в этом переводе первоначальный текст древней книги значительно дополнен отрывками из "Крыльев", или Приложений к "И Цзин", большинство из которых были написаны позднее -250 года. Другими словами, перевод Вильгельма дает нам использование и понимание "И-цзин" китайцами относительно недавних времен. Я полагаю, что в -V и -IV веках книга была распространена среди людей как очень древняя устная народная мудрость, которую можно сравнить с искусством чтения чайных листьев или линий на ладони руки. Возможно, уже тогда ходили ее письменные версии, однако к ним относились так, как нынче относятся к "Альманаху земледельца" или сонникам.
Итак, судя по всему, книга "И-цзин" как конкретный текст не повлияла на даосизм вплоть до времен Лао-цзы и Чжуанцзы. И все же существует что-то общее в исходных принципах "И-цзин" и ранней даосской философии. Вкратце эту общность можно охарактеризовать как понимание полярности и взаимозависимости противоположностей, как понимание того, что нам присуще нечто - названное Гроддеком, Фрейдом и Ют ом "бессознательным", что является мудростью более высокой, нежели может понять наш логический разум. Выражаясь на более современном языке, можно сказать, что лабиринты нервной системы могут обрабатывать большее число независимых переменных, чем сканирующий процесс нашего сознательного внимания - хотя подобное объяснение также является уступкой механистическим предположениям науки +Х1Хвска. Однако исследователь вынужден пользоваться подобным языком для поддержания контакта с коллегами, которые еще не переросли его.
"И-цзин" предлагает метод гадания с помощью случайно брошенных стеблей тысячелистника или монет. Веточки или монеты отбирают и бросают шесть раз, глубоко сосредоточившись на интересующем вопросе. Каждое бросание приводит к выбору одной из линий инь - или ян, так что при последовательном их расположении в направлении снизу вверх получается гексаграмму наподобие этой:
Каждая гексаграмма состоит из двух триграмм - в данном случае верхняя из них символизирует огонь, а нижняя - воду. Эта гексаграмма оказалась последней в списке из шестидесяти четырех возможных. Обращаясь к комментарию, читаем:
Вэй-цзи. Еще не конец. Свершение.
Молодой лис почти переправился, [но] вымочил свои
хвост - ничего благоприятного.
I. 6. Подмочишь свои хвост. Сожаление. II. 9. Затормози свои колеса.
Стойкость - к счастью.
III. 6. Еще не конец. Поход - к несчастью.
Благоприятен брод через великую реку.
IV. 9. Стойкость - к счастью. Раскаяние исчезает.
При потрясении надо напасть на страну бесов, и
через три года будет похвала от великого
царства.
V. 6. Стойкость - к счастью. Раскаяния не будет.
Если в блеске благородного человека будет
правда, то будет счастье.
VI. 9. Обладай правдой, когда пьешь вино. Хулы не
будет. Если промочишь голову, то, даже обладая
правдой, потеряешь эту (правду).[6.13]
Комментарий всегда оказывается многословным, туманным и неоднозначным, но если человек относится в нему серьезно, он использует его в качестве кляксы для рор-шаховского тестирования и проецирует на него содержимое своего, "бессознательного". Понятно, что для успеха эксперимента нужно позволить себе думать, сняв жесткий логический и моральный контроль над своими мыслями. Тот же самый процесс работает при психоаналитической интерпретации снов и спонтанно возникающих образов (eidetic vision). Он позволяет нам видеть лица, очертания и картины в волокнах дерева или прожилках мрамора, рельефные изображения и облаках. В связи с этим я не могу не процитировать несколько анекдотов о чаньских (дзенских) художниках XIII века.
Около 1215 года дзенский священник по имени Му Ци пришел в Хан-чжоу и восстановил там монастырь, пришедший в запустение. С помощью быстрых мазков чернилами он пытался запечатлеть мгновения экстаза и, с неизменным успехом, зарисовывал мимолетные видения, которые посещали его в состоянии исступления от вина, оцепенения от чая и опустошенности от истощения. Живший приблизительно в то же время Чэнь Юн прославился простотой жизни и тщанием, с которым выполнял обязанности мирового судьи. Кроме того, все знали его как отпетого пьяницу. О нем говорили: "Чтобы изобразить облака, он выливает на холст чернила. Чтобы нарисовать туман, он плюет на картину водой. Возбужденный вином, он издаст громкий крик и, сорвав с себя шляпу, начинает орудовать ею как кистью и грубо размазывает чернила по рисунку. После этого он заканчивает свое произведение более подходящим инструментом". Один из первых художников секты, живший в начале девятого века, Ван Ся, напиваясь, совершал много причудливых действий, доходя даже до того, что макал голову в ведро с чернилами и шлепал ею по шелковому холсту, на котором после этого, словно по мановению волшебного жезла, появлялись озера, деревья и зачарованные горы. Однако среди этих монахов никто, кажется, не пошел дальше Ин Юй-Цзяня, настоятеля прославленного храма Цзин-цзы, который, играя, как кошка, наслаждался тем, что брызгал на полотно чернилами, а затем рвал его[6.14].
Предание о Чэнь Юне, в частности, утверждает, что эти художники вначале забрызгивали шелк чернилами, а затем созерцали полученную хаотическую картину, пока на ней не вырисовывались очертания пейзажа. После этого они обращались к "более подходящему инструменту" и несколькими штрихами кисти являли увиденный пейзаж для всеобщего обозрения.
Подобные примеры творческого использования бес-, под- или сверх- сознательного настолько часто встречаются в рассказах о художниках (включая Леонардо), физиках, математиках, писателях и музыкантах, что нам нt нужно приводить здесь дальнейшие примеры. Я уверен, что прорицания "И-цзин" используются так же, как эти художники пользовались чернильными кляксами, - чтобы без предубеждения созерцать их, пока их скрытый смысл не проявится в соответствии с нашими подсознательными устремлениями[6.15]. Как и астрологические прогнозы, ритуальное и сосредоточенное обращение с "И-цзин" является хитрой уловкой, которая позволяет успокоить волны на поверхности ума и дает возможность проявиться догадкам из более глубоких центров сознания[6.16].
Поэтому использование "И-цзин" нельзя назвать предрассудком. Обратите внимание, что прежде, чем принять какое-нибудь решение, мы обычно собираем как можно больше данных; однако зачастую ситуация столь неоднозначна, что мы решаем бросить монетку, которая скажет нам "да" или "нет", "делать" или "не делать". Может ли монетка с шестидесятью четырьмя сторонами оказаться лучше, чем монетка с двумя? Гексаграмма, приведенная выше, отвечает на этот вопрос так: "Нет, да; нет, да; нет, да". Следует также отметить, что в циклической последовательности гексаграмм нет ни однозначно хороших, ни однозначно плохих[6.17].
В качестве иллюстрации можно привести даосскую историю о крестьянине, у которого сбежала лошадь. Вечером соседи собрались у него, чтобы выразить соболезнования по поводу такой большой неудачи. Он сказал: "Возможно". На следующий день лошадь вернулась и привела с собой шесть диких лошадей, и соседи пришли к нему засвидетельствовать свое почтение в связи с такой большей удачей. Он сказал: "Возможно". Па следующий день его сын попытался оседлать необъезженную лошадь, был сброшен ею на землю и сломал ногу. Снова пришли соседи и начали сочувствовать ему. Он сказал: "Возможно". На следующий день в деревню пришли чиновники, чтобы набирать молодых людей в армию, но, поскольку сын крестьянина не мог ходить, его оставили дома. Когда же соседи опять навестили крестьянина, чтобы выразить свое удивление по поводу того, как все для него обернулось удачно, он снова сказал: "Возможно"[6.18].