Каннингэм старается уйти от подобных мыслей. В небожители он не стремится, о Боге предпочитает не думать. А вот в семье у него религия была в почете. Дядя Тим избрал стезю священнослужителя, да и среди дальних предков у них в роду помнят церковников. Мать мечтала о том, чтобы он стал священником, но Каннингэма влекло иное. В раннем возрасте он проявил столь неоспоримые и столь выдающиеся способности к математике, что мать была вынуждена признать: его будущее – точные науки. Тогда она принялась вымаливать для него у Господа Нобелевскую премию по физике. Каннингэм вновь поступил по-своему и предпочел всему остальному компьютерную технологию. «Ну так я попрошу у Пресвятой Девы для тебя Нобелевскую премию за компьютеры», – настаивала мать. «Такой премии еще нет», – урезонивал он ее, зная, что она все равно будет заказывать службы за успех его научных изысканий.

История с ангелами начиналась как развлечение, которое очень быстро превратилось в насущную необходимость. Просматривая старинный «Словарь ангелов» Густава Дэвидсона, он наткнулся на упоминание об ангеле Адрамелехе, вместе с Сатаной, взбунтовавшемся против Господа, за что оба мятежных духа были изгнаны с небес. Каннингэм подумал тогда, что было бы занятно создать компьютерный аналог бунтовщика и побеседовать с ним. По сведениям Дэвидсона, Адрамелеха изображали то в образе льва с бородой и крыльями, то наподобие мула, сплошь покрытого перьями, то в виде павлина.

Древний поэт писал о нем так: «Враг Всевышнего, по злобности и коварству превосходящий самого князя тьмы, еще более гнусный и отвратительный, чем сам Сатана». Это заинтересовало Каннингэма. «А почему бы и не попытаться?» – решил он. С графикой сложностей не было. Каннингэм сразу остановился на образе крылатого льва. Это программирование характера заняло месяц напряженной работы и потребовало консультаций со специалистами по искусственному интеллекту из Кестлеровского центра. И вот на свет появился Адрамелех: таинственный и демонически притягательный. Адрамелех с нескрываемым удовольствием пускался в воспоминания о прежних временах, когда он еще был божеством ассирийского пантеона. Он любил рассказывать о своих беседах с Вельзевулом, который удостоил его чести стать кавалером ордена Повелитель Мух, иначе называемого Великий Крест.

Затем Каннингэм создал Асмодея, еще одного падшего ангела, которому, как известно, приписывается изобретение танцев, музыки, азартных игр, театральных спектаклей, французских мод и прочих вольностей. Он вышел похожим на шикарного богача-иранца из Беверли Хиллз. Асмодей и подал ему идею продолжить серию ангелов. Теперь, чтобы как-то уравновесить темные силы и силы добра, ему пришлось прибавить к своим первенцам архангелов Гавриила и Рафаила. Следующим его творением был Форкас, обладающий силой делать людей невидимыми, возвращающий утерянное, мастер логики и риторики.

Со временем игра так захватила Каннингэма, что он уже не помышлял о том, чтобы остановиться.

Его настольными книгами стали сочинения мистиков: апокрифы, изданные М. Р. Джеймсом, «Книга магических ритуалов и священной каббалы» Уэйта,

«Мистическая теология и божественные иерархии» Дионисия Ареопагита и тому подобные раритеты, которые он теперь постоянно разыскивал через банк данных Стэнфордского университета. Умудренный опытом, он ухитрялся закладывать в свой компьютер по пять, восемь, а то и двенадцать новых ангелов каждый вечер. А однажды летом, засидевшись дольше обычного, создал сразу тридцать семь ангелов. Их становилось все больше, они заполняли собой объем памяти компьютера, иной раз пересекаясь своими программами.

Ему стало казаться, что в его отсутствие они ведут долгие беседы между собой.

Он никогда всерьез не задумывался над тем, верит ли в существование ангелов, как не задумывался над верой в Бога.

Его интересовало техническое воплощение идеи, а не религиозные споры.

Как-то за ленчем он рассказал одному из коллег о своем занятии, и тут же пожалел об этом. Сослуживец недоумевающе пожал плечами.

– Ты это серьезно, Дэн? Веришь в ангелочков с крылышками и всяческие чудеса?

– Я программирую ангелов, а для этого вовсе не обязательно верить в них. Положа руку на сердце, я до сих пор не могу сказать, что верю в существование электронов и протонов. Во всяком случае своими глазами я их не видел, но это не мешает мне работать с ними.

– А для чего они тебе нужны, эти ангелы?

Продолжать разговор на эту тему Каннингэму больше не хотелось.

Вечера обычно проходят так: сначала он вызывает нескольких ангелов, намеченных заранее, и ведет с ними беседы, остальное время уходит на разработку новых. Его хобби требует все больше подготовительной исследовательской работы. Литература, имеющая отношение к духам, поистине необъятна, а он привык самым тщательным образом изучать любой вопрос, за который брался. Он мог бы работать быстрее, но приходится добиваться полного соответствия внешности ангелов описаниям в священных книгах. Он не желает малейшей неточности и постоянно копается в семитомном собрании «Еврейских легенд» Грюнберга, обращается к «Пророческим эклогам» Клементе Александрийского, к трудам Блаватской.

Сегодняшний вечер он начинает, вызывая Хагита, который управляет планетой Венерой и четырьмя тысячами ангельских легионов. Каннингэм беседует с ним о превращениях металлов: Хагит в этом деле большой знаток.

Затем он обращается к Адраниилу, который, согласно учению каббалы, является стражем врат небесных, и чей голос, объявляющий волю Творца, услышат двести тысяч миров. Каннингэм расспрашивает его о встрече с Моисеем. На очереди четырехкрылый Исрафаил, чьи ноги достигают седьмой вселенной, а голова упирается в небесный свод. В Судный День Исрафаил вострубит о пришествии конца света. Как ни просит его Каннингэм хотя бы разок дунуть в трубу, практики ради, Исрафаил наотрез отказывается. Он не должен касаться своей трубы, не имея на то соизволения Всевышнего, а в программе Каннингэма такое соизволение не предусмотрено.

Когда разговоры с ангелами ему наскучат, Каннингэм приступит к своему ежевечернему программированию. Алгоритм работы он знает наизусть, и заложить в компьютер нового духа после того, как составлено полное описание, – для него минутное дело. Сегодня вечером его коллекцию пополнят еще девять ангелов. После этого он со спокойной душой открывает банку пива и откидывается в кресле. Рабочий день закончен.

Ему кажется, он понимает теперь, почему игра с компьютером так захватила его. Все дело в том, что на основной работе он занят тем, что изо дня в день приближает настоящий конец света, ибо разрабатываемые им модели массированного ядерного удара однажды будут использованы, и Земля низвергнется в пучину атомной войны. Шесть часов кряду он рассматривает многочисленные варианты гипотетических ситуаций: сторона А объявляет боевую готовность в ожидании ядерного удара со стороны Б. Сторона Б, в свою очередь, оценивает усиление активности стороны А как подготовку населению превентивного удара и сама начинает готовиться к отражению предполагаемой атаки. Получив наглядное подтверждение своим подозрениям в отношении стороны Б, сторона А продолжает наращивать военные приготовления. Эскалация продолжается до тех пор, пока ракеты той или другой стороны не взлетают в воздух. Как и многие другие здравомыслящие люди здесь и на стороне потенциального противника, Каннингэм понимает, что с каждым годом все реальнее становится вероятность фатальной ошибки компьютера, которая может привести к ядерной катастрофе, а высокий уровень технических систем, мгновенно готовых нанести удар, не оставит времени на исправление ошибки, даже если она будет обнаружена. Каннингэм знает также: современная техника позволяет смоделировать сигнал, аналогичный тому, который производит поднятая в воздух ядерная ракета. При поступлении такого сигнала требуется по меньшей мере одиннадцать минут, чтобы установить его достоверность, а это непозволительная роскошь в условиях, приближенных к боевым. И ответный удар последует без промедления.