"Которая не состоится. Собаки оказались бы на мне прежде, чем я сумел бы сделать и два шага, а если 121-е выбрались…"

Вескер вздрогнул, вспомнив инцидент, который произошел год назад или около того, с охранником-новичком, слишком близко подошедшим к одной из клеток. Парень погиб, не успев даже открыть рот, чтобы позвать на помощь. У Вескера не было никакого желания возвращаться наружу без сопровождения армии, способной прикрыть его.

Последний контакт с поместьем состоялся более шести недель назад, истеричный звонок от Майкла Диса одному из чиновников в офисе «White». Доктор запечатал особняк, спрятав четыре части замка-головоломки, в тщетной попытке удержать носителей вируса от проникновения в дом. К тому времени все они были инфицированы и страдали своего рода параноидальной манией, одним из наиболее очаровательных побочных эффектов вируса. Бог знает, какие фокусы и ловушки могли придумать ученые внизу в лабораториях, пока разум медленно покидал их.

Дис не был исключением, хотя и сумел продержаться дольше большинства из них; что-то связанное с индивидуальным метаболизмом или вроде того, как сказали Вескеру. Компания уже решила провести полную зачистку, тем не менее, несчастного ученого заверили, что помощь на подходе. Вескера это сильно развеселило. Парни из «White» ни за что не стали бы совершать действий, делающих возможным дальнейшее распространения инфекции. Они сидели, сложа руки, почти два месяца, пока Раккун переживал последствия, позволяя некомпетентному РПД проводить расследование, ожидая, когда вирус постепенно потеряет силу, и лишь тогда послали его ликвидировать беспорядок. Который к настоящему времени был значителен.

Капитан рассеянно провел пальцами по плюшевому ковру, пытаясь вспомнить детали совещания по поводу звонка Диса. Нравится ему это или нет, но разобраться со всем необходимо сегодня же вечером. Он должен собрать необходимые данные и добраться до лабораторий, а это значит, найти все части замка-головоломки. Дис говорил несвязно, разглагольствовал о смертоносных воронах и гигантских пауках, но он настойчиво повторял, что ключи к замку-головоломке "спрятаны там, где только Спенсер мог бы найти их", и это имело смысл. Все, кто работал в доме, знали об увлечении Спенсера шпионскими механизмами. К сожалению, для Вескера, он не побеспокоился изучить особняк как следует, так как никогда и не думал, что подобная информация может ему понадобиться. Он помнил лишь немногие, самые необычные из тайников — на ум приходили статуя тигра с разными глазами, комната с коллекцией лат и газом, тайник в библиотеке…

"Но у меня не хватит времени обойти их все, только не в одиночку".

Вескер внезапно усмехнулся и выпрямился, поразившись тому, что не подумал об этом раньше. Кто сказал, что он должен действовать в одиночку? Он отделился от S.T.A.R.S., чтобы разработать новый план и найти ключи, но нет никаких причин все делать самому. Крис не годился, он слишком горяч, и Джилл все еще выглядела темной лошадкой… Хотя Барри… Барри Бертон был человеком семейным. И Джилл с Крисом доверяли ему.

"И пока все они околачиваются в доме, я смогу пробраться к системе запуска и, наконец, убраться отсюда к черту, завершив миссию".

Продолжая усмехаться, Вескер направился к двери, ведущей на балкон столовой, удивленный тем, что расценивает происходящее как небольшое приключение. Это был шанс испытать себя против остальной части команды и невольных подопытных, которые, между прочим, все еще шатались поблизости, против самого Спенсера. И если он справится, то, вполне возможно, станет очень богатым человеком.

Все это действительно могло бы оказаться забавным.

Кар-р! Джилл резко направила «Беретту» на звук — угрюмый вопль, эхом наполнивший пространство, как только дверь за ней захлопнулась. Затем она увидела источник звука и расслабилась, нервно улыбнувшись.

"Какого черта они здесь делают?"

Она до сих пор была в задней части дома и решила проверить еще несколько комнат, прежде чем вернуться в главный зал. Первые двери, которые она попыталась открыть, оказались заперты, на замочной скважине вырезан шлем. Ее отмычка была бесполезна, с таким типом замков она еще никогда не сталкивалась, так что она решила попытать счастье у двери в другом конце коридора. Она открылась довольно легко, и Джилл вошла, готовая ко всему, хотя стайка ворон, усевшихся на карнизе с освещением, который тянулся во всю длину комнаты, была последним, что она ожидала увидеть.

Одна из больших черных птиц издала мрачный пронзительный крик, и Джилл вздрогнула от этого звука. Ворон было не меньше дюжины. Они топорщили блестящие перья и смотрели на нее маленькими сверкающими глазками, пока Джилл быстро осматривала комнату, в поисках какой-либо угрозы. Никакой опасности не было.

В U-образном коридоре, в который она вошла, было также холодно, как и во всем доме, возможно даже холоднее, и здесь не было мебели. Это была картинная галерея; ничего кроме портретов и картин, висящих на стенах. Черные перья вперемешку с сухим птичьим пометом покрывали весь потертый деревянный пол, и Джилл снова задумалась, как вороны попали сюда и как долго здесь находятся. В их присутствии определенно было что-то странное; они казались намного крупнее, чем обычные вороны, и столь внимательно изучали ее, что это казалось почти неестественным.

Джилл вздрогнула снова, отступая к двери. В комнате не было ничего особенного, а от этих птиц ее бросало в дрожь. Пора двигаться дальше. Она осмотрела некоторые картины, в основном портреты, попавшиеся ей на обратном пути, и заметила, что под тяжелыми рамами расположены выключатели. Валентайн решила, что они для освещения, хотя она не могла понять, зачем кто-то утруждал себя созданием столь оснащенной галереи для такого посредственного искусства. Ребенок, молодой человек… Картины не были бездарными, скорее просто писались без вдохновения.

Она остановилась, коснувшись холодной металлической ручки двери, и нахмурилась. Справа от двери на уровне глаз была встроена небольшая панель управления с подписью "освещение". Она нажала одну из кнопок, и комната погрузилась во тьму: единственный прожектор отключился. Несколько ворон неодобрительно закаркали, замахали черными крыльями, и Джилл снова включила свет, размышляя.

"Что ж, если освещение включается здесь, то для чего нужны выключатели под картинами?"

Возможно, в этой комнате таилось нечто большее, чем она предполагала. Валентайн подошла к самой ближней от двери картине; огромное полотно с изображенными на нем летящими ангелами и облаками, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Название гласило "От колыбели до могилы". Под этой картиной не было выключателя, и Джилл направилась к следующей.

Это был портрет мужчины средних лет, стоящего возле искусно сделанного камина; его покрытое морщинами лицо выражало усталость. По виду костюма и зачесанных назад волос можно было сказать, что картина была написана в конце 1940-х или начале 50-х годов. Под картиной располагался простой неподписанный выключатель. Джилл щелчком переключила его слева направо и услышала электрический треск. Позади нее вороны, разразившись пронзительным криком, всей стаей сорвались с карниза.

Все что она могла слышать — это удары их черных крыльев, и внезапно возникший безумный гнев в их криках. Они, сбившись в кучу, неслись прямо на нее, и Джилл побежала; казалось, что от двери ее отделяли миллионы километров, а сердце готово было выскочить из груди. Одна из ворон настигла Джилл, когда та уже схватилась за ручку, ее когти вонзились в мягкую кожу на шее девушки. Валентайн почувствовала острую боль прямо за правым ухом и, застонав, резко ударила по перьям, щекотавшим ее щеки; яростные вопли смыкались вокруг нее. Она вслепую махнула рукой и была вознаграждена удивленным криком. Птица отпустила ее и шарахнулась в сторону.