Родился 1 февраля 1940 года в селе Ново-Варзарешты Каларашского района Молдавии в крестьянской семье. Окончил среднюю школу в 1958 году. В том же году поступил в Одесскую Духовную семинарию. В 1959 году был призван на службу в советскую армию. По завершении службы в 1961 году продолжил учебу в семинарии и, окончив ее в 1963 году, поступил в Московскую Духовную академию. В 1965 году, будучи студентом 2-го курса Академии, вступил в число братии Троице-Сергиевой Лавры и принял монашеский постриг с именем Владимир в честь святого равноапостольного великого князя Владимира.

1 августа 1965 года был рукоположен в сан иеродиакона, 4 февраля 1966 года — в сан иеромонаха.

В 1967 году окончил Московскую Духовную академию со степенью кандидата богословия, в течение года трудился на различных послушаниях в числе братии Троице-Сергиевой Лавры. В 1968 году поступил в аспирантуру при Московской Духовной академии, которую окончил в 1971 году.

С 1969 года работал членом международной комиссии Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) Московской Патриархии, референтом по протокольным вопросам, с 1972 года — членом ОВЦС по зарубежным учреждениям Русской Православной Церкви.

В 1971 году возведен в сан игумена. В 1977 году награжден крестом с украшениями.

В 1975 году совершил паломничество в Иерусалим, в 1976 году посетил Святую Гору Афон.

В 1978 году назначен настоятелем храма святых первоверховных Апостолов Петра и Павла в городе Карловы Вары (Чехословакия)

В 1979 году в связи с открытием подворья Русской Православной Церкви при храме святых Апостолов Петра и Павла в Карловых Варах возведен в сан архимандрита, назначен настоятелем подворья и представителем Святейшего Патриарха Московского и всея Руси при Блаженнейшем Митрополите Пражском и всей Чехословакии.

30 июня 1985 года возведен в сан епископа Подольского, викария Московской епархии.

В 1988 году временно отозван из Чехословакии и назначен начальником штаба по проведению празднования 1000-летия Крещения Руси.

В том же году освобожден от обязанностей настоятеля храма святых Апостолов Петра и Павла в Карловых Варах и назначен заместителем Председателя ОВЦС, а 20 июля 1990 года — епископом Ташкентским и Среднеазиатским.

В 1991 году возведен в сан архиепископа.

Удостоен орденов и медалей Русской Православной и других Поместных Церквей, государственных наград разных стран.

Как православный архиерей, я не имею права и не собираюсь рассуждать о внутриисламских проблемах. Но мне выпало служение в странах, где большинство исповедует Ислам. Я живу рядом с мусульманами, почти ежедневно общаюсь с ними и потому почел своим долгом постараться понять их веру. Смею полагать, что разбираюсь в Исламе лучше, чем те, кто дерзает судить об этой мировой религии издалека, зачастую распространяя заблуждения и предубеждения. Данная работа адресована отнюдь не мусульманам, которые разбираются в своем вероучении несравненно лучше меня, но христианам и людям доброй воли, чей взгляд на Ислам искажен ложной информацией.

У нас с мусульманами разная вера, однако любая клевета, в том числе и на Ислам, является смертоносным грехом, который может привести к тяжким и даже кровавым последствиям.

Время от времени то в одном, то в другом источнике проходит как бы предупреждающая информация, что мондиалистские круги планируют глобальное ведущее к взаимоистреблению столкновение православного и мусульманского миров. Еще десять лет назад к подобным утверждениям можно было относиться как к беспочвенным слухам. Теперь же этот зловещий сценарий начинает проявляться в своей ужасающей полноте. Даже Президент РФ В. В. Путин однажды заметил: «Судьба России обсуждалась на совещании в Пакистане». (От себя добавлю: там же «решалась» и судьба Центральной Азии.)

Со страниц западных изданий в российские средства массовой информации уже давно перекочевал тезис об «исламской угрозе». Между тем необходимо отличать вероучение от его извращений, от каковых не застрахована никакая религия. И угроза, о которой пойдет речь, не менее опасна для Ислама и мусульманских народов, чем для Православия и народов славянских.

В общественном сознании Запада, да и России бытует представление о мусульманском мире как о рассаднике терроризма, фанатизма, национального экстремизма, наркобизнеса. На самом же деле все эти явления чужды и враждебны основам мусульманского вероучения (тому самому чистому Исламу, о «возвращении» к которому кричат его извратители).

ТЕРРОРИЗМ совершенно абсурдно считать специфически мусульманским явлением. Это преступный метод политической борьбы известен с древнейших времен: убийство императора Юлия Цезаря древнеримскими республиканцами — античный пример теракта.

В новой и новейшей истории террор приобрел особо злодейский характер — появились взрывчатые вещества, при применении которых неминуемы «побочные» жертвы — невинные люди, не имевшие к политике никакого отношения.

Хуже того: террористы начали сознательно убивать невинных, с целью запугать общество. Во второй половине XIX века революционеры-«бомбисты» повергали в ужас Россию, минируя здания, взрывая бомбы на улицах и площадях.

Столетие спустя тот же кошмар повторился в Западной Европе, где свирепствовали и «красные бригады», и многие им подобные. Террор взяли на вооружение и некоторые национальные движения: Ирландская республиканская армия, баскские сепаратисты, например. Однако ни российские чернопередельцы, народовольцы и эсеры, ни «краснобригадники», ни национал-боевики мусульманами не были.

Позволю себе напомнить факт, который на Западе очень не любят вспоминать. Именно террором, похищением и убийством английских солдат боевики «Иргун цвей леуми» понудили британские войска покинуть Палестину: так было положено начало созданию государства Израиль. И шло оно под лозунгами иудаизма. Впрочем, от такого довода вряд ли стало бы легче палестинским арабам, вытесняемым с земли, которую они на протяжении полутора тысячелетий считали своей родиной, и арабским странам, у которых израильтяне принялись отвоевывать территории.

Израиль опирался на финансовое и военное могущество Запада: для сопротивления такой мощи у арабов не было сил. И тогда они тоже переняли методику вражеского «Иргуна» — террор. Это был акт отчаяния, обреченный на провал. Акт преступный, явно противоречащий мусульманской вере. Что, впрочем, не помешало его инициаторам усугубить преступление организацией в исламских странах подготовки террористов-профессионалов, «солдат удачи» или «диких гусей».

Причины появления греха и преступления можно понять. Но оправдать зло нельзя ничем.

Из Ветхого Завета перешла в христианство строжайшая заповедь: Не убий. Еще более грозно звучат в Коране слова: Кто убьет человека без вины, тот как будто бы убил людей всех. (Этот аят цитировал недавно муфтий мусульман России Равиль Гайнутдин, разоблачая антиисламскую сущность бандитизма в Чечне.) В этом изречении Ислам демонстрирует полное понимание того, что в очах Всевышнего каждая человеческая душа дороже всей материальной вселенной, и потому нет преступления страшнее, чем убийство невинного.

Террорист, убийца невинных мусульманином быть не может. И когда он действует под исламскими лозунгами, он клевещет на мусульманство. Видный арабский лидер аль-Газали клеймил подобных деятелей, как «разбойников с большой дороги, нападающих на людей во имя религии».

Ту неприязнь, которую мусульманский мир питал к Западу в связи с ближневосточным конфликтом, Запад пытался канализировать в сторону православных народов. Те же СМИ, которые кричали об «исламской угрозе», совсем недавно поддерживали сепаратизм чеченцев и албанцев-косоваров, направленный против России и Сербии. И можем ли мы не вспомнить, что именно на западных дрожжах в Афганистане взошло движение Талибан.