— Не могу разделить ваш восторг. Я чувствую только гнев.

Серые глаза его внимательно смотрели на нее. Ариэль не сдавалась, полная решимости не показать, что от его взгляда у нее мороз пробежал по коже. Улыбка, которой он так очаровательно одарил ее, не изменила выражения ее холодных глаз.

— И отчего же, — он сделал паузу, добиваясь нужного эффекта, — такой прекрасной леди приходится сердиться?

Ариэль чувствовала, что еще немного и ее терпение лопнет. Она твердо напомнила себе о решении оставаться спокойной.

— Вы обманули моего дядю. Я нахожу это достойным презрения.

Харрингтон вскинул бровь, продолжая все так же жестко улыбаться:

— Ваш дядя слабый человек. Вот это действительно достойно презрения.

— Ну и еще он должен вам огромную сумму денег. — Ариэль глубоко вздохнула и мужественно продолжила: — И я надеюсь, что как джентльмен вы не посмеете рассматривать мое замужество как компенсацию этого долга.

Его улыбка, по-прежнему оставалась жесткой.

— Несомненно, буду.

— Это безумие! У меня нет желания выходить за вас замуж.

У Харрингтона был такой вид, словно он получал удовольствие от ее вспышки. У Ариэль возникло желание выцарапать эту самодовольную ухмылку с его лица. Брюс подошел к буфету и налил себе вина. Затем приподнял тяжелый хрустальный графин, предлагая вино ей. Когда она проигнорировала его предложение, он осторожно поставил графин на место. Пригубив янтарную жидкость, лорд вновь обратил все свое внимание на Ариэль:

— В самом деле, моя дорогая…

Он выбирал такие нежные обращения, от которых ее просто передергивало. Брюс заметил это, и ей опять показалось, что ему доставляет удовольствие ее волнение.

— На самом деле, не имеет никакого значения, чего вы хотите. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Ариэль Локвуд, и мне не откажут в этом.

Кровь ударила ей в голову, и глаза тотчас же заволокло красной пеленой.

— А если я откажу?

Больше всего на свете ей хотелось сказать ему, что она никогда не выйдет за него замуж, даже через миллион лет. Но осторожность сдерживала ее порыв.

Брюс рассмеялся, сказав этим смехом больше, чем мог бы сказать словами.

— Отказать? О, моя дорогая… — И снова его поведение вызвало в душе Ариэль вспышку гнева.

— У вас действительно нет другого выбора, кроме брака со мной. Отказать мне было бы глупостью с вашей стороны, не говоря уже о жестокости по отношению к вашему дяде.

Его бесчувственность, ясно указывающая на то, что он за человек, глубоко запала ей в душу.

— Вы бы отправили его в тюрьму?

Еще один вопрос, который он нашел забавным.

— Конечно.

— Вы негодяй.

— Конечно.

— Это убило бы мою тетю. — Мысль эту Ариэль не собиралась произносить вслух, но не сдержалась.

— Ах, Ариэль, — голос Харрингтона звучал ласково, слишком ласково, — вы разбиваете мое сердце.

Брюс подошел к камину и, взяв маленькую фарфоровую безделушку, притворился, будто рассматривает ее, на самом деле продолжая внимательно наблюдать за девушкой.

Ариэль почувствовала, что вся дрожит, и чуть было не потеряла контроль над собой. Харрингтон вел себя так непринужденно, так небрежно, словно проделывал подобные вещи каждый день.

— Почему именно я, Харрингтон? — Ариэль намеренно обратилась к нему так, избегая называть его фамильярно по имени или уважительно, как того требовал его титул маркиза. Все, что она говорила, забавляло Харрингтона, и его плотоядная улыбка наводила на нее ужас.

— Почему вы? — передразнил ее он.

— Да, — выдавила она. Больше всего Ариэль было ненавистно доставлять ему удовольствие. — Почему именно меня вы решили осчастливить своим предложением?

— Ну, учитывая обстоятельства, предложением это назвать трудно. — Он с трудом сдержал невольную ухмылку. — Считайте просто, что я нахожу вас весьма привлекательной. И даже очень красивой.

Ариэль стало дурно при мысли, что он находит ее красивой. Было бы лучше, если бы он считал ее уродливой.

— И вы представляете для меня некий вызов, Ариэль. В прошлом вы пренебрегали мной. Мне пришлось найти способ, чтобы заполучить вас. Ваш дядя, скажем так, подвернулся очень кстати.

Харрингтон напоминал Ариэль избалованного ребенка, который не привык к тому, чтобы ему отказывали, ребенка в облике взрослого мужчины. Это делало его еще опаснее.

— У меня нет денег. — Ариэль отчаянно искала выхода из положения.

— Верно, — согласился он. — У вас нет денег и нет дома, потому что ваш дядя проиграл все это мне за игорным столом. Ваше состояние теперь принадлежит мне.

Эти слова взбесили Ариэль. Харрингтон заслуживал больше, чем просто презрение.

— Вы подлец, — кипела она от злости. — Я никогда не выйду за вас замуж.

Но эти слова были пустым звуком даже для нее самой.

Он посмотрел на нее, как на непослушное дитя, уличенное во лжи.

— Ну, Ариэль, у вас ведь действительно нет выбора.

Угроза была реальной, несмотря на фальшивую улыбку. Ариэль отчетливо прочитывала ее в его глазах, ощущала всем своим существом.

— Ради дяди я готова признать, что у меня нет выбора, — тихо сказала она.

«По крайней мере, сейчас», — тут же подумалось ей.

Харрингтон неприятно рассмеялся.

— Почему-то, моя дражайшая Ариэль, я не уверен, что мне следует вам верить. Ваши слова — это то, что мне хочется слышать, но ваши глаза… они говорят совсем другое.

Он подошел и встал перед ней, притягивая ее взгляд.

— Ваши кошачьи глаза… они говорят о том, что вы презираете меня.

Было очень трудно воспротивиться искушению;

— Да, я презираю вас. Можете в этом не сомневаться.

Он поднял руку и коснулся ее щеки. Ариэль отпрянула, но он схватил ее за руку и вернул на место.

— Я всегда получаю то, что хочу. Это вам лучше усвоить здесь и сейчас, моя дорогая. Мне нравится дикий огонь ваших глаз, но не доводите меня до крайности.

Ариэль дала ему звонкую пощечину, прежде чем успела что-либо подумать. По его лицу, словно облака по небу, пробежали тени сразу нескольких чувств. В комнате наступила тишина.

Он отпустил ее и, медленно потер щеку, на которой проявлялось большое красное пятно. Улыбка исчезла с его лица. В глазах его вспыхнула холодная ярость.

— Вас предупредили, Ариэль.

В этот миг она увидела перед собой охотника, вернее ту его часть, которая была более всего отвратительная ей: человека, убивающего ради удовольствия. «Я всего лишь еще одна добыча, еще один трофей для коллекции», — подумала она.

— Да, — произнесла Ариэль, — меня предупредили.

Соленые брызги океана, покачивание судна под ногами, хлопанье парусов, наполненных ветром, заставили Дилана спуститься вниз. Всегда он чувствовал одно и то же — волнение. Море было его жизнью.

Он думал о возвращении домой. Домой. По-настоящему у него не было дома очень долгое время. Его домом было море, а не Англия. Ему стало грустно, когда он вспомнил, что отца его больше нет в живых. Они никогда не были особенно близки, но как все же странно было сознавать, что Натаниэль Кристиансон больше не появится в Криствуд-Мэнор.

Граф Криствудский. Неожиданно Дилан понял, что унаследовал титул отца. Теперь он граф, теперь он лорд Кристи. Раньше только отец носил это имя. И хотя Дилан прекрасно осознавал особую почетность этого титула, ему все равно было как-то неловко.

Будучи вторым сыном, Дилан никогда не думал, что унаследует титул отца. Но его старший брат Роберт умер более девяти лет тому назад, вскоре после рождения своего первенца, Роберта-младшего. Это произошло после того, как Дилан ушел в море искать счастья. Или, может быть, его счастьем были эти поиски?

Отец умер, и теперь Дилан возвращается в Криствуд-Мэнор, к своему наследству и своему титулу. Он не был уверен, что готов отказаться от жизни, которую сам создал.

Нерасположенный, да и, возможно, не умеющий справляться со многими переживаниями, касающимися прошлого, Дилан искал уединения в своей каюте.