- Тётя Виктория, а вы не можете мне сказать, где ещё я могу осведомиться о Стелле? До наступления весны, – девушка снова застыла в ожидании. Когда Виктория думала, она любила растягивать этот момент, чтобы её слова прозвучали торжественнее, и воспринялись с ещё большим энтузиазмом, хотя она почти всегда сразу могла ответить на вопросы.

   - Через десять дней будет великое событие для поклонников нашей с тобой прародительницы – двадцать девятое июля, день её рождения. Ей бы исполнилось сто двадцать четыре. Значит, на Северную Луну под предводительством Маурицио Стеллона прибудут сто двадцать четыре рыцаря и устроят роскошный пир в её родном замке. Вот у этого доходящего старикашки – их магистра, и можно что-нибудь выведать.

   Пред взором девушки невольно нарисовалась картина; почти полторы сотни рыцарей и кавалеров прибывают в одно место. Богато одетые, яркие, пёстрые, спешиваются, оставляя своих вычищенных и блестящих коней лакеям, обмениваются рукопожатиями, обсуждают волнующие друг друга темы, гуляют, пьют, едят. Как говорил Джордан Льюмен, новопоступающих в орден мало заботит важность их миссии и серьёзность того, что они делают, поэтому, скорее всего, они напьются, наедятся до отвала и устроят глупое веселье, наподобие сельских оргий в первый день весны. В главном зале соберутся такие ответственные лица, как сам граф Льюмен, магистр, князь Вальядов, возможно, и Сержио. При воспоминании о нём у Беллоны потеплело на душе. Маркиз был замечательным другом и прекрасным юношей, на которого всегда можно положиться, так как даже дружба с принцем Робином не смогла его сбить с пути к рыцарству, а стало быть, благородству и сохранению мужской чести. За месяц разлуки она соскучилась по его обществу. Но всё это отодвинулось в сторону. Следующим кадром перед принцессой возник Дерек. Весь в чёрном, с, как всегда, загадочным, хитрым, но мрачноватым лицом. Он держится ото всех в стороне, молчалив, солиден. Он идёт в комнату, в которой выросла его любимая герцогиня-нищенка, которую он вознёс в фантазиях до божественной высоты и думает только о ней. И ничто не может помешать ему в созерцании её образа в его мечтах. По щекам Беллоны снова потекли слёзы, но ни она, ни королева Виктория этого не заметили. Первая слишком остро чувствовала обиду и боль, вторая – увлеклась рассказом, беседуя уже как будто сама с собой, но, надеясь, что её внимательно слушают.

    - А знаешь, почему этот Маурицио так много может рассказать? Правда, знает он много, но помнит мало, ему всё-таки уже почти девять десятков! Этот Стеллон – последний любовник Стеллы и единственный из них оставшийся в живых! Представляешь, как ему завидуют сотни, нет, тысячи мужчин во Вселенной!

    Беллона не хотела представлять, но точно знала одного такого мужчину – графа Дерека. Вот уж кто бы отдал хоть душу дьяволу лишь бы очутиться на месте магистра своего ордена. Боже, но чем, чем она, живая, красивая, молодая, была хуже той, тело которой обратилось в прах, а душа, возможно, попала в ад или растворилась вовсе? Ничем! Она была лучше! Принцесса упорно убеждала себя в этом. Девушка всегда знала, что прекрасна, её хвалили за ум и находчивость, но ни то, ни другое, ни третье не заставило Дерека полюбить её. Так в чём же суть? В том, что то, что раньше было достоинством стало недостатком? Мир перевернулся вверх ногами? Нет, дело именно в этом человеке – сэре Аморвиле и в ней – принцессе Феирской.

    Ей немедленно хотелось во всём разобраться, помчаться к Дереку и спросить, что же ему нужно? Что он хочет? Кого он любит на самом деле? Но ей нужно было пройти последнее испытание – после премьеры любой дебютант может впервые выехать только по приглашению, а уже после – куда сам захочет. А за десять дней вряд ли её пригласят, а даже если так, она не успеет там побывать и вернуться вовремя на Северную Луну.

Глава VI

   За торжественным обедом, на котором присутствовало не многим меньше народа, чем вчера на балу, Беллона вела себя замкнуто и молчаливо, хотя её не раз пытались вовлечь в разговор. Она замечала на себе взгляды, в них всех читалась какая-то одинаковая мысль. Некоторые, отведя глаза от неё, начинали перешёптываться, что девушке не нравилось, а потом вывело из себя, и она уткнулась в тарелку, не удостоив больше никого ни словом, ни жестом. За столом сидели только государи и правители, а свиты стояли за их спинами, поэтому гул голосов сзади становился поистине немыслимым. К концу трапезы у принцессы разболелась голова и полуденную прогулку перед очередным танцевальным вечером она предпочла провести в обществе Доры Незардроун, тихой, спокойной и уравновешенной. Габи, хоть и была полностью прощена подругой, всё же направилась к Энжел, под опеку её фрейлин. Беллону радовал сей факт, так как она надеялась, что наследница Гиганта достаточно благоразумна для того, чтобы прилюдно не ударяться в те потехи, которые находила будущая графиня Леонверден, непременно при этом ставя под угрозу своё достоинство.

    У замка королей Вермаша не было садов, аллей или парков, таких привычных феирской принцессе, ведь он стоял на высокой скалистой горе, с неподходящей для декоративной растительности местностью. Имелся круглый двор при въезде, с конюшнями, постройками для экипажей, и пристройками с комнатами для солдат и более солидное здание – дом начальника стражи. Чуть дальше шёл атриум – маленький внутренний дворик, тенистый, с одним единственным фонтанчиком, который представлял собой идущего коня (стоящего на трёх ногах и подогнувшего переднюю), из чёрного мрамора в настоящий рост животного, льющего изо рта струю прозрачной холодной воды. Бортик фонтана сделали из голубо-красных плиток, на которых выгравировали «Мощь и ум». Всё это было символом, гербом и девизом правителей из рода Атика. Беллона, как их родственница, могла бы проявить к этому всему уважение и остаться тут для прогулки. Но этот конь напоминал ей о том, как она еле-еле избежала смерти и, конечно же, о вороном коне графа Аморвила, которого, к раздражению девушки, звали Север (несомненно, он прозвал его так из-за родины его обожаемой Стеллы). К тому же тут уже собралось много людей, желающих так же прохладиться перед долгим празднеством, а их компания для Беллоны была сейчас самым нежелательным, что только можно придумать.

    Принцесса и её спутница вышли за пределы замка и увидели горную тропку, ведущую ещё выше. Она смотрелась одинокой, но, отнюдь, не заброшенной, а хорошо протоптанной. Значит, по ней смело можно было идти - в страшную западню она не приведёт. Путь хоть и был очерчен, но всё же подниматься приходилось по камням и стёсанным булыжникам, между которыми прорезались травинки, не имеющие возможности разрастись в этих твёрдых горных породах. По сторонам тут и там, где нога человека ступала редко или не ступала вовсе, росли яркие маки, делающие удивительный контраст с серой тропинкой и тёмно-коричневой землёй. Всю дорогу Беллона думала только об одном – предстоящем вечере. Вчера, не без помощи Виталия, ей удалось пройти формальное посвящение в элиту общества. Но он говорил совсем не от лица всех, только от большинства. Сегодня же, перед балом, ей предстоит аудиенция с теми, кто не боится и не подчиняется императору Голубого квазара – с императором и императрицей Южных ветров. Можно даже не надеяться, что его возможно завоевать одной красотой, а её – вежливостью и лестью. Про них слыли рассказы, что они оба невероятно мудры и проницательны, хотя ему нет ещё и пятидесяти, а ей около сорока. Из-за противостояния двух этих могущественных систем чета де Леви-Ролло могла специально не принять принцессу Феира, так как она приглянулась Виталию Дьюсу.

    В своих размышлениях девушки дошли до вершины, на которой виднелась беседка, нависающая над пропастью огромной глубины, дно которой было неразличимо в ужасающей черноте. Её плоская крыша держалась на толстых белоснежных, но потрепанных временем колоннах, слегка испещрённых царапинами и щербинами, появившимися вследствие дующих ветров, приносящих с собой и песок, и мелкие камешки. Между колоннами шёл крепкий парапет из часто стоящих столбиков, поэтому нечаянного падения можно было не опасаться. Ещё издалека Дора заметила, что там кто-то есть. Поспешив предупредить об этом госпожу, она ждала, что та решит. Принцесса решила продолжить движение. Приблизившись, она узнала Астерикса и его свиту; двое юношей были того же возраста, что и принц, один немного младше, последний – заметно старше.