В-четвертых, нацистские зверства, которые охватили все оккупированные районы СССР, не могли не сказаться и на настроениях тех, кто сотрудничал с немцами добровольно или по принуждению.
Нельзя забывать, что у них были тоже отцы и матери, жены и дети, братья и сестры. Только в Литве каратели из полицейских батальонов убили около 40 тыс. человек. В Латвии фашисты истребили 39 835 детей. В Эстонии гитлеровцы с помощью местной полиции расстреляли 58 167 мирных жителей.
В одной Риге было казнено 35 тыс. человек, а в Киеве фашисты убили 195 тыс. Считается, что число жертв четырех оперативных групп за время их действия на территории СССР составляет 750 тыс.
В-пятых, провал блицкрига фашистской Германии явился причиной смены воодушевления от краткого успеха на подавленное настроение. Крушение иллюзий под Москвой и Сталинградом, голод, холод и страх, тяготы войны коснулись и тех, кто предал свою Родину.
А ведь Гитлер надеялся, что после первых ударов, которые он нанес в 1941 г., многонациональный Советский Союз развалится. Но он не только не развалился, а еще больше сплотился.
Уже в 1942 г. немцы отбирали в лагерях для военнопленных людей в различные национальные легионы (роты, батальоны): грузинский, армянский, туркестанский, кавказский, прибалтийский и др. Однако результаты этих усилий оказались плачевными. Легионеры были людьми и воинами ненадежными, так как стремились прежде всего выживать или бежать к своим.
Немцы особенно рассчитывали на легионы, сформированные в Прибалтике, но и их использовали в основном как вспомогательные формирования: для охраны объектов, дорог, патрулирования и карательных операций.
В отличие от легионов, полиция была настроена более антисоветски, так как в ней служили чаще уголовники и обиженные советской властью.
Полиция всегда находилась на пике борьбы с партизанами и советским подпольем. Но и ее настроение менялось в зависимости от обстановки на фронте. Разложению надежных полицейских частей нередко способствовали сами немецкие власти. Так в городе Севске Брянской области поступавших в полицию освобождали от обязательных хлебопоставок и уплаты налогов. Когда же в декабре 1942 г. бургомистр Севска издал приказ о необходимости исполнения служащими полиции повинностей, полицейские крупных сел бросили оружие и отказались от несения службы, а шесть полицейских ушли к партизанам.
Притоку перебежчиков способствовали агитация партизан, подпольщиков, а также издевательства немцев. При освобождении оккупированной территории войсками Красной армии бывшие полицейские предпочитали сдаваться партизанам или затеряться среди населения. Особо «отличившиеся» уходили с «хозяевами».
От обстановки на фронте зависела боеспособность и так называемых вспомогательных батальонов и рот. Из них бежали так же, как и из легионов.
В 1943 г. войсками НКВ Д по охране тыла Действующей Красной армии в процессе очистки территории, освобожденной от противника, и при несении службы по охране тыла фронтов было задержано для проверки 931 549 человек (в том числе военнослужащих 582 515 человек, гражданских лиц – 349 034 человек).
Из общего количества задержанных было разоблачено и арестовано 80 296 человек (агентура, изменники, предатели, каратели, дезертиры, мародеры и прочий преступный элемент).
С окончанием Великой Отечественной войны борьба с бандитизмом не прекратилась. Так 12 апреля 1946 г. И.В. Сталину докладывали, что тольк о за март месяц 1946 г. в западных районах У краины было ликвидировано 8360 бандитов, а в Литовской СССР было уничтожено 145 бандитов, 75 явились с повинной, 1500 было задержано. За месяц в республике зафиксировали 122 бандитских проявления. Потери актива и бойцов МВД, МГБ и Красной армии составили 215 человек. Продолжались вооруженные столкновения в Белоруссии, Латвийской, Эстонской республиках.
Недаром одним из основных недостатков в деятельности органов безопасности во время Великой Отечественной войны считалась недооценка руководством реальных угроз от сепаратистской деятельности националистических бандформирований в западных областях Ук – раины и Белоруссии, в Прибалтике, Молдавии и на Северном Кавказе, что в последующем создало для самих органов немалые трудности.
Глава 3.
«Власовское движение», или Как все начиналось
Сталин не верил, что Власову удастся сделать что-то серьезное у немцев, но сейчас он понимал: вслед за объявлением о создании РОА («Русская освободительная армия») следует ждать других формирований национального характера. И он не ошибся.
1. Работа с Власовым
14 июля 1942 г. пленного генерал-лейтенанта А.А. Власова немцы доставили на автомашине на станцию Сиверская. Сам командующий 18-й армией генерал-полковник Линдеманн решил лично встретиться с теперь уже бывшим противником.
Сначала Власова допрашивал полковник немецкого генерального штаба, фамилия которого так и осталась для истории неизвестной. Немца интересовал боевой состав Волховского фронта со слов самого командующего 2-й ударной армией.
После ответа на заданный вопрос Власов дал оценку командующему фронтом генералу Мерецкову и командующему 52-й армией генералу Яковлеву. Вот как он охарактеризовал последнего: «Хороший военный работник, однако недоволен своим применением. Личность частых переходов. Известен как пьяница…»
Между тем Андрей Андреевич, стараясь отвечать на вопросы подробно, к сожалению, даже не знал, кто командовал 4-й армией Волховского фронта. А ведь он был прежде всего заместителем командующего фронтом, занимая должность командарма по совместительству.
Вот выдержка из протокола допроса А.А. Власова:
«Причина неудачи отхода – крайне плохое состояние дорог (разлив), очень плохое снабжение продовольствием и боеприпасами. Отсутствие единого руководства 2-й ударной, 52-й и 59-й армиями со стороны Волховского фронта. О том, что прорванное кольцо окружения вновь замкнуто немецкими силами, 2-й ударной армии стало известно лишь через два дня – 30.5.
После получения этого известия генерал-лейтенант Власов потребовал от Волховского фронта открытия немецких заслонов 52-й и 59-й армиями. Кроме того, Власов передвинул все находящиеся в его распоряжении силы 2-й ударной армии в район восточнее Кречно, чтобы открыть с запада немецкий заслон. Генерал-лейтенанту Власову совершенно непонятно, почему со стороны штаба фронта не последовало всем трем армиям общего приказа о прорыве немецкого заслона. Каждая армия боролась более или менее самостоятельно.
Со стороны 2-й ударной армии 23.6 было сделано последнее напряжение сил, чтобы пробиться на восток. Одновременно для прикрытия флангов пришли в движение с севера и юга части 52-й и 59-й армий.
24.6 уже было невозможно руководство частями и подразделениями 2-й ударной армии, и 2-я ударная армия распалась на отдельные группы.
Генерал-лейтенант Власов особенно подчеркивает уничтожающее действие немецкой авиации и очень высокие потери, вызванные артиллерийским заградительным огнем. Как полагает генерал-лейтенант Власов, при прорыве из всей ударной армии вышло около 3500 раненых и пробилась незначительная часть отдельных частей.
Генерал-лейтенант Власов считает, что около 60 000 человек из 2-й ударной армии либо взяты в плен, либо уничтожены. О численности частей 52-й и 59-й армий, находившихся в Волховском котле, он сообщить данных не мог…»
В дальнейшем мы вернемся к этому разговору, опираясь на факты и хронику событий.
Следующие вопросы немецкого полковника затрагивали призывные возраста, новые формирования Красной Армии и их районы, оборонную промышленность, продовольственное положение, иностранные поставки, оперативные планы, новое советское оружие, отношение в СССР к семьям перебежчиков. Немцев интересовали даже слухи об обращении с русскими военнопленными в Германии, положение в Ленинграде. Был затронут вопрос и об известных советских военачальниках.