– Ты хочешь секса, я же – любви.

– Да уж. Если захочешь, ты любого загонишь в тупик.

– Я ничего такого не делала.

– А платье?

– Боже мой! В этом платье нет ничего особенного. Платье вполне приличное. – Марго вылезла из постели и достала его из шкафа. Она аккуратно встряхнула его, разгладила и посмотрела на Джона хмуро. – Видишь? – она приложила платье к груди и, расправив во всю длину, прижала нижний край к бедру. – Видишь, с ним все в порядке.

– Да, ты права. Видимо, это твое тело такое соблазнительное, а платье тут ни при чем.

– Чушь! – Марго, в пижаме, встала по стойке «смирно», приложив руки к бедрам, и, демонстрируя свое безупречное тело, возмущенно спросила: – Что? Что в нем такого?

– Лучше сними пижаму и дай мне посмотреть на тебя настоящую, – предложил Джон, развалившись на постели.

– Я еще не окончательно потеряла голову.

– Иди сюда, ты можешь простудиться, стоя на холодном полу.

И черт возьми! Она снова кинулась к нему под одеяло! Джон подхватил ее, обнял и поцеловал опять. Марго дрожала в его объятиях.

– Видишь, ты, кажется, уже простудилась, – упрекнул он.

– Я дрожу оттого, что хочу тебя, – прошептала она.

Джон мгновенно затих.

– Марго?

– Нет.

– Но ты же сказала...

– Я могу подождать, – уверенно произнесла она.

– А я не уверен, что могу.

– Чем же тебе помочь?

– А ты можешь?

Она кивнула.

– Да. Я знаю, это больно.

Джон поймал ее руку.

– О черт! – не сдержался он, потом смолк и призадумался. – Конечно, если можешь ты, я тоже смогу подождать, – и добавил: – Сколько? Пятнадцать минут?

Она хихикнула и высвободила из-под одеяла руку, чтобы игриво потрепать его волосы.

Из-за резкого движения ее тело обнажилось, и Джон придвинулся ближе. Он вжался в нее и застонал от напряжения.

– О Джон! – зашептала Марго. – Сколько раз я мечтала об этом. Ты в моей постели.

– Позволь мне превратить мечту в реальность.

Ее тихий смешок раззадорил его, и он еще крепче обнял ее.

– Ты сводишь меня с ума, – признался Джон.

– Думаю, тебе нужен только секс. Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы заниматься любовью.

– Я привык принимать быстрые решения.

Марго вдруг напомнила ему:

– Я нарушила твое печальное одиночество, и хотя ты и сопротивлялся, но мы встретили Новый год без воспоминаний о той мерзкой женщине.

– Ты что, будешь поминать мне ее всю жизнь? Ты, кажется, говорила, что не хочешь больше слышать о ней по меньшей мере лет двадцать. И вот не прошло и нескольких часов, как ты сама начала... Ты понимаешь, мы же вместе уже двенадцать часов? Это больше, чем три свидания. Но, может быть, ты будешь подружелюбнее после трех свиданий?

– Но твой поцелуй не был дружеским, а руки слишком любопытны.

– Значит, ты заметила? Мне казалось, у меня получается делать это как бы невзначай.

– Ты делаешь это с того самого момента, как впервые положил голову мне на колени.

– Оттуда открывался чудесный вид.

– Ну вот! Ты вовсе не любишь меня, а только желаешь близости. Что ты делаешь?

– Я только проверяю, хочешь ли и ты того же.

– Прекрати!

– О, да ты возбуждена! Так ты хочешь меня?

– Я уже говорила об этом.

– Но я хотел проверить сам. Теперь я убедился, что ты не обманываешь меня, чтобы не задеть мое мужское самолюбие. Ты не просто покоряешься...

– Покоряюсь? – Она нахмурилась.

– Да. Сначала ты сводишь мужчину с ума, а потом прекращаешь игру, хотя сама не хочешь этого.

– Ничего подобного.

– Признайся, что хочешь меня. – Он дразнил ее.

– Я уже...

– Поцелуй меня и повтори свои слова. – Его голос стал напряженным.

– Это будет слишком глупо с моей стороны.

– У меня есть презерватив.

– Когда ты успел? – Она была изумлена.

– Когда ходил в туалет.

– Там что, стоит автомат, торгующий презервативами? Еще один символ мужского превосходства? В женском его нет.

– Значит, так нужно. А где твои компаньонки?

– Думаю, засиделись в какой-нибудь компании.

– Поцелуй меня и скажи, что хочешь, – не унимался Джон.

– Я начинаю потеть, ты как печка.

– Мне лучше раздеться. – Он задвигался, расстегивая пуговицы и стягивая с себя брюки. Марго все еще протестовала:

– Не надо!

Но Джон уже сбросил брюки на пол рядом с ботинками.

– Ну вот, это слегка охладит меня.

– Так это от них ты так разогрелся?

– Без них мне легче.

Марго пыталась соблюсти осторожность:

– Не уверена, что это хорошо.

– Ты хочешь, чтобы мне было жарко?

– Нет, но тебе лучше надеть их.

– Что?

– Свои брюки.

– Ты хочешь, чтобы я надел их снова и ты сама сняла бы их с меня? Милая, не думаю, чтобы я это выдержал. Ты бы подурачилась, поиграла со мной, и... Иди, иди ко мне. Обними.

– О Джон, сейчас. Давай...

Джон прервал ее страстным обжигающим поцелуем. Его горячая рука ласкала ее тело под пижамой, поглаживала ее грудь.

На тонкой, нежной коже с внутренней стороны ее бедра прикосновения грубых мужских ладоней оказались на удивление нежными и вместе с тем страстными. Это были руки человека, привыкшего к физическому труду; Джон был сильный, мускулистый мужчина, который к тому же неплохо держался в седле. А прикосновения его горячих рук так приятны! Марго не сдержалась и подалась вперед всем телом в ответ на его ласку.

Он осторожно расстегнул пуговицы пижамной рубашки и забрался с головой под одеяло. Его рот дразнил ее, он отыскал сосок, и Марго, замерев, буквально задохнулась от нахлынувшего желания. Его руки нежно поглаживали ее всю. Он выпрямился рядом с ней, снова отыскал ее губы и впился в них, обжигая своим дыханием. Марго «пропала».

Джон просто лелеял ее. Он наслаждался ею. Он прижимал ее к себе и задыхался от возбуждавшего его присутствия обнаженной Марго, прижатой к его телу.

Они были абсолютно, обнажены! Эта мысль заставила Марго застыть в волнении. Но Джон не переставал гладить ее. Его поцелуи становились все нежнее. Он любил ее руками и губами, он делал все, чтобы ей было приятно, но не собирался идти до конца.

Марго задвигалась, показывая, что уже готова принять его. Она вздыхала и тянулась ему навстречу, но Джон, похоже, не собирался овладевать ею. Он трогал, гладил ее руками, губами и носом. Он был нежен и горяч, испускал радостные бессвязные возгласы одобрения. Но он не занимался с ней любовью!

В конце концов Джон так крепко обнял Марго, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, и, поглаживая ее свободной рукой по голове, прошептал: «Шшш...» – стараясь успокоить скорее самого себя, нежели ее.

Марго лежала не двигаясь. Она не могла понять, почему он так спокоен. Она прислушивалась к звукам на лестнице, стараясь определить, не подходит ли кто-нибудь к двери. Что, если кто-нибудь из трех ее знакомых придет и застанет их здесь, в постели? Это будет ужасно как для нее, так и для них.

Она совсем забыла о Джоне, и из состояния оцепенения ее вывел странный звук. Она услышала тихий храп. Его объятия ослабли, он обмяк и, устроившись поудобнее, заснул. Он СПАЛ!

Марго не верила своим глазам. Она осталась одна, жаждущая, ждущая его ласк, а он, забыв о ней, уснул. Она не просто хотела, она сгорала от страсти! Она не могла... хотела... она... Тут ей вдруг стало дико смешно, и Марго чуть-чуть не расхохоталась.

Она сдержалась и только затряслась от смеха. Джон во сне стал что-то вяло бормотать и, кажется, успокаивать ее.

Внезапно Марго очнулась, вспомнив о Пассии. Раз он даже во сне не разжимает объятий, значит, привык спать с женщиной. Сколько раз та вот так же лежала в его руках? И жгучая ревность захлестнула Марго.