Амосу от Гаса.
Дорогой Амос! Эта рецензия будет напечатана в «Чикаго трибюн» на следующей неделе. Надеюсь, она тебя порадует. С приветом
Гас.
«НИКОГДА НЕ ЗОВИ К ОТСТУПЛЕНИЮ»
Роман Амоса Коттла «Даниел Саттон и компания»
3 доллара 75 центов.
Критик Марк Киттеридж
Я взял на себя смелость представить нашим читателям книгу молодого неизвестного автора, который, как мне кажется, заслуживает внимания. Мистер Коттл остро чувствует пустоту человеческой жизни, особенно в военное время. Сцены сражений пронизаны физически ощущаемым единством пули и страха.
Но, с другой стороны, роман излишне затянут и несомненно скучен. (Похоже на Киттериджа! Книга замечательная, но чертовски скучная! Боится рисковать.) Ретроспективны страницы, дающие представление о довоенной жизни морских пехотинцев, не идут ни в какое сравнение со сценами, в которых автор описывает войну. Вероятно, мистер Коттл, подобно многим современным романистам, сочиняя слащаво-сентиментальные и сексуально-порнографические эпизоды мирной жизни (которые серьезно вредят его произведению), заранее подумывал о Голливуде.
Желание Амоса Коттла показать своими персонажами, что он уважает чувства и южан, и северян и т. д., отдает меркантилизмом. Заглавие «Никогда не зови к отступлению» не соответствует содержанию романа, так как каждый из выведенных в нем бойцов рано или поздно становится готовым к отступлению, только отступать ему некуда, разве что в Тихий океан на съедение акулам. Роман стоило назвать совсем просто, например «Поле боя». К тому же книга читалась бы с гораздо большим интересом, если бы рассказывала о пехоте, а не о немногочисленной элите морских пехотинцев. Если же принять во внимание тот факт, что теперь японцы — наши союзники в борьбе против коммунизма, стоило бы ввести в текст хотя бы одну сцену, в которой главным действующим лицом был бы японский солдат. Мне кажется, эпизод с раненным в живот солдатом спорен с точки зрения вкуса. Художественная литература не должна злоупотреблять подробностями, могучими заинтересовать только медиков. Количество непристойностей, произносимых солдатом на войне, с точки зрения солдата Первой мировой войны, явно завышено. (Черт возьми, я и не знал, что Кит такой старый!)
Бэзилу показалось, что он забрел в мир, столь же эксцентрично перевернутый, как тот, который открылся Алисе в Зазеркалье.
— Объясните мне, ради бога, почему Гас считал, что эта рецензия должна обрадовать Амоса.
— Агент всегда считает, что чем больше критик написал об авторе, тем больше тот должен радоваться, — сказал Эйвери. — Но, кстати, для первой книги рецензия не так уж плоха. Тони извлек из нее максимальную пользу. Вот реклама.
Эйвери повернул альбом так, чтобы Бэзил мог видеть следующую страницу, заклеенную вырезанной из газеты рекламой. На ней был изображен огромного роста горнист в форме пехотинца, у ног которого на фоне неясно очерченных пальм, держась за окровавленный живот, лежал бородатый человек в лохмотьях. Внизу большими буквами было написано:
«НИКОГДА НЕ ЗОВИ К ОТСТУПЛЕНИЮ»
Роман Амоса Коттла
«Даниел Саттон и компания»,
3 доллара 75 центов
«Я взял на себя смелость представить нашим читателям книгу молодого неизвестного автора, который, как мне кажется…»
Марк Киттеридж, «Чикаго трибюн».
Эйвери перевернул страницу, и Бэзил прочитал следующее объявление:
«Катамаунт пикчерз» предлагает вам фильм, в котором все
ИЗУМИТЕЛЬНО, ПОРАЗИТЕЛЬНО, ПОТРЯСАЮЩЕ!
Спенсер Трейси и Рита Хейворт
в фильме
«НИКОГДА НЕ ЗОВИ К ОТСТУПЛЕНИЮ»
Сценарий Лена Гумрута
(по роману Амоса Коттла)
Вы увидите очаровательную японскую гейшу, умирающую из-за любви к американскому солдату!
Вы увидите соблазнительную сирену в порту Сан-Диего, укравшую последний доллар у морского пехотинца, отправляющегося в огненный ад войны! Вы увидите капеллана (Спенсер Трейси), отпускающего грехи атеисту, протестанту и еврею!
Вы увидите огнеметы! танки! напалмовые бомбы!
Наш фильм станет событием в жизни целого поколения американцев! «…Сексуально-порнографические эпизоды…», — написал Марк Киттеридж в «Чикаго трибюн».
Премьера сегодня в восемь часов вечера. Следующие просмотры — с часу дня завтра.
Стоимость билетов 2 доллара 95 центов, 2 доллара 45 центов,
1 доллар 45 центов. Билеты продаются.
— Кажется, мы только в Корее начали использовать напалм, — сказал Эйвери. — Но в Голливуде никого не интересуют детали.
Вспышки пламени окружали текст объявления. В них можно было угадать очертания корчащихся фигур.
Вдруг Бэзил поднял голову.
— Может быть, мне кажется… вы не чувствуете запах гари?
Эйвери отложил альбом.
— Кажется, да.
Они оглядели комнату. Стемнело, и они видели в оконном стекле лишь свои отражения.
— Должно быть, вы ошиблись, — сказал Эйвери.
— Нет. — Бэзил вскочил. — Смотрите.
Эйвери повернул голову. Через открытую дверь в спальню он увидел тонкую струйку дыма, просачивающуюся между половицами.
— Откуда это? — спросил Бэзил.
— Может, из кухни?
Бэзил вбежал туда первым. Из-под пола валил дым, кое-где уже пробивалось пламя.
— Вызывайте пожарных, потом поможете мне вынести бумаги Амоса.
Эйвери побежал к телефону. Бэзил вернулся в комнату. Ящик за ящиком, рукописи, рукописи… Рукописи уже опубликованных книг…
Эйвери вернулся, он был явно испуган.
— Эти бумаги действительно так важны?
В спальне уже горит пол.
— Уходите, если хотите, — сказал Бэзил. — Я должен спасти все, что смогу.
— Вы спятили, — начал уговаривать его Эйвери. — У Тони и Гаса наверняка есть вторые экземпляры и копии всех контрактов.
— А наброски, рассказы, записные книжки?
— Вам-то чего беспокоиться? Вы что, акционер компании «Саттон и Кейн»? Через минуту огонь будет здесь.
Эйвери был прав. Бэзил чувствовал, как пол под его ногами становится все горячее. Дым медленно просачивался сквозь каждую щель, у Бэзила начали слезиться глаза, в горле першило.
Он последний раз оглядел комнату. Поиски оказались напрасными. Где же черновики Амоса? Он смутно вспомнил, как Мэг говорила, будто Гас держит рукописи в салатнице.
Неожиданно длинный язык пламени выстрелил из-под пола и лизнул край нейлоновой занавески. Она вспыхнула.
Эйвери бросился к двери. Бэзил последовал за ним.
Они успели как раз вовремя. Огонь уже бушевал в окнах. С наслаждением они вдыхали чистый зимний воздух.
Эйвери пристально посмотрел на Бэзила.
— Это случайность?
— Не думаю, — пробормотал Бэзил. — Я говорил Тони и Гасу, что буду сегодня здесь, потому что меня интересуют неопубликованные работы Амоса.
— А я сказал Тони и Леппи, — добавил Эйвери, — что встречусь с вами. Но зачем пожар? Убить сразу двух зайцев?
— Нет. Кто бы это ни сделал, он знал, что мы успеем выйти.
— Тогда зачем?
— Он не хотел, чтобы мы здесь что-то нашли.
— Но что?
— Например, черновики Амоса. Или его записные книжки. Или, например, вот это. — Бэзил сунул руку в карман и вытащил кошелек.
— Не проще ли было выкрасть все бумаги? И черновики тоже?
— А если их не смогли найти? Кошелек я обнаружил случайно. Черновиков не нашел, как ни искал. Предположим, кто-то знал об этих вещах. Не найдя их, он устроил поджог, чтобы они исчезли вместе с домом.
— Все-таки я не понимаю, зачем кому-то беспокоиться, найдете вы черновики или старый наперсток или нет?
— Возможно, — Бэзил, казалось, размышлял вслух, — дом подожгли совсем по другой причине, прямо противоположной.