И ведь она отказывается понимать, что «Бархат» Анриетта получила умом и старанием, а вовсе не через постель. Каждый судит по себе… А отношения с матерью у Анри построены на ответной любви, уважении и заботе о женщине, посвятившей ей всю жизнь. Как объяснить это Флории, с шестнадцати лет бросившей семью ради первого же мужчины, пообещавшего ей содержание? Никак.

— Я понимаю, — уронил Алекс вслух. — И поговорю с Анри, обещаю. Она не должна была тебя обижать.

Уголки нежно-розовых губ Флории смущенно дрогнули — Алекс ободряюще и ласково улыбнулся в ответ.

— Поешь, прошу, — посоветовал он. — Может быть, заказать бульону с гренками?

А ведь, если подумать, у монеты имеется другая сторона. Все эти годы Алекс называл своей постоянной любовницей Флорию. Флорию, а не Анри, как бы хороша и влюблена та ни была. И получается, что обе его женщины могут в чем-то позавидовать друг другу. Проклятье, как же все это неправильно. Не вовремя. Хлопотно. Да и вообще глупо! Нашли, кого делить, ради Ллира…

— Благодарю, не стоит, — смутилась Флория. — Пустяки…

Она все-таки съела немного салата, но почти сразу вернулась к лимонной воде.

— Милая, — все так же мягко и спокойно сказал Алекс, — может быть, мы все-таки найдем тебе доктора? Хороший целитель поможет справиться с тягой к спиртному.

— Вы считаете меня пьяницей?

Незабудка мгновенно напряглась, глянула вызывающе. Стакан с водой замер в ее судорожно сжатых пальцах. Алекс вздохнул.

— Вовсе нет, — ответил он устало, понимая, что разговор скатывается в уже знакомую колею. — Флория, ну что ужасного в посещении доктора? Тебя даже в лечебницу не положат. Хочешь, я буду сам тебя возить?

Про себя он с тоской подумал, что вот чего сейчас точно не нужно, так это еще одной нагрузки в и так трещащем расписании. Но если это перевесит чашу весов… то и боуги с ним, с расписанием!

И действительно, Флория воззрилась на него растерянно и неверяще, открыла было рот, снова зарыла его, не сводя взгляда с Алекса, продолжившего осторожно, чтобы не спугнуть:

— Ты мне очень дорога, малышка. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— А… Анриетта? — вдруг резко, почти зло спросила Флория. — Она вам тоже дорога?

— Причем здесь Анриетта? Мы говорим о нас с тобой.

Терпение у Алекса еще не закончилось, но глухое раздражение уже поднималось изнутри, напоминая, сколько денег он вложил в эту девицу, сколько промахов и глупостей простил, сколько сложностей решил, хотя изначально договоренность у них была только о постельных встречах. И видят боги, не жаль ни денег, ни потраченного времени, просто обидно, что все воспринималось как должное. Более того — недостаточное, как ни старайся!

— А я говорю о ней! — бросила Флория, лихорадочно блестя глазами. — Вы встречаетесь!

— И что?

Алекс тоже налил себе лимонной воды, выпил полстакана. Не хотелось напоминать, но придется, похоже.

— Флория, — продолжил он так же ровно, — ты помнишь, о чем мы договаривались изначально? Я честно предупредил, что у меня будут другие связи. И тебя тогда все устроило.

— Я… не знала! Не знала, что не смогу… Что захочу быть только с вами, всегда. И чтобы вы тоже…

— Чтобы я принадлежал только и исключительно тебе, так? — подсказал Алекс.

Незабудка молча кивнула. Щеки у нее раскраснелись, глаза сверкали, и выглядела она одновременно соблазнительной и беззащитно-хрупкой. Алекса пронзило холодное острое сожаление о том, что могло быть между ними, но уже никогда не случится. Потому что он не собирается лгать женщине, которую не любит. Это гораздо подлее, чем просто купить ее.

— Флория, этого не будет, — сказал он спокойно. — Да, ты мне дорога. Ты красивая женщина и прекрасная любовница. Я очень тебе благодарен за время, проведенное вместе. Но я не женюсь на тебе. И моя жизнь — это только моя жизнь. Я не хочу никакой ревности с твоей стороны, никаких попыток управлять мною. Если тебя это не устраивает… Что ж, ты не моя собственность и можешь решать сама.

— Решать… что?

На бледном фарфоре кожи цвели алые пятна, в синих глазах метался ужас, пока еще сдерживаемый, но уже грозящий вырваться очередной истерикой.

— Будем мы вместе или расстанемся, — намеренно холодно сказал Алекс.

— В-ваша с-светлость…

— Не смей! — ударил Алекс окриком, как плетью. — Иначе я просто уйду. Прямо сейчас. И, скорее всего, насовсем.

Помогло. Замерев, Незабудка вжалась в кресло, глядя на Алекса широко раскрытыми глазами, сглотнула… Но в рыдания не сорвалась.

— Флория, — ласково сказал Алекс, — ты же умная девочка. И должна понимать: у моего терпения тоже есть предел. Остаться моей фавориткой — это все, на что ты можешь рассчитывать. Если тебя это не устраивает, ищи мне замену. Любовника или мужа — как пожелаешь. Устраивать собственную жизнь — это твое право.

— Я… я же люблю… Я не смогу… без вас…

— Люблю и не смогу — разные вещи. Ты действительно не понимаешь, о чем я говорю? Или просто привыкла прикидываться наивной дурочкой?

Он допил уже согревшуюся лимонную воду, почти не чувствуя вкуса. Теперь едва тронутый обед не вызывал аппетита и у него.

— И… что мне делать? — еле слышно проговорила Незабудка, сцепив пальцы и опуская руки вниз, под стол. Поздно — Алекс уже увидел, как они задрожали.

— Успокоиться, — сухо ответил он. — И хорошенько подумать, чего ты хочешь и что из этого могу тебе дать я. Если решишь сохранить наши отношения, у меня три условия. Первое — никакой ревности. Ни к Анриетте, ни к кому-то еще. Второе — никаких наркотиков, а спиртное очень умеренно. И третье, что из этого вытекает, мы посетим целителя. Ты меня понимаешь, Флория?

— Да, — тускло ответила она, глядя мимо Алекса. — Очень хорошо понимаю. Такой, как сейчас, я вам не нужна. Слишком много хлопот.

Алекс стиснул зубы, старательно сдерживаясь. Поднявшись, обошел встрепенувшуюся Незабудку, встал за ее спиной, положил руки на плечи, прижимая женщину к себе. Замер, чувствуя напряженное, закаменевшее тело Флории, потом негромко сказал:

— Ты неправа. Я пытаюсь тебе помочь. Но ты сама должна этого захотеть, понимаешь? Флория, девочка, я не могу просто подарить тебе все, что угодно.

Он наклонился ниже, обнимая ее, и услышал отчетливый всхлип. А потом Незабудка горячечно зашептала:

— Прошу вас, милэрд. Я буду послушной, обещаю. Я брошу пить, совсем. Только не бросайте меня, умоляю. Я живу только ради вас. Никто не будет любить вас так, как я. Только скажите — я все сделаю. И доктора не надо, я сама смогу…

Алекс молча обнимал прижимающуюся к нему Флорию и думал, что делает глупость. Следует порвать с этой женщиной. Избавить себя от хлопот, а ее — от иллюзий. Но что с нею будет? Сможет ли Флория, с ее болезненной нервностью и детской беспомощностью пережить этот разрыв? А если оставить все по-прежнему, что он может дать ей, кроме содержания? Ответов не было. Только тяжелая холодная тревога за происходящее.

— Обещай мне одну вещь, — сказал он тихо. — Я хочу, чтобы ты провела хотя бы неделю дома. Прямо с этого дня. Никаких клубов и вечеринок. Никакого алкоголя. Я буду тебе звонить, даже приехать могу… Не для того, чтобы тебя проверить, а просто в гости. Ты отдохнешь, подумаешь обо всем и проверишь, сможешь ли удержаться от выпивки хоть эти несколько дней. Флория, все зашло слишком далеко. Если наши отношения тебе дороги, уж неделю без развлечений ты вытерпишь.

— Неделю? — охрипшим голосом, лишенным даже тени прежней звонкости, уточнила Незабудка. — А вы… С кем вы будете в это время? С нею?

— Боги, Флория, ты можешь думать о ком-то, кроме Анриетты?! — не выдержал Алекс. — С кем я буду и буду ли вообще — это мое дело. Не души меня ревностью, слышишь? Иначе…

На душе у него было премерзко. Алекс сам не знал, чего хочет. То ли получить формальный повод для расставания, то ли чтобы Флория удержалась. То, что для Алекса — исчерпавшая себя связь, для нее может стать единственным спасением. Это означает огромные сложности в дальнейшем, но… он слишком привязался к Незабудке и действительно хотел бы ей помочь. Хотя бы не навредить сильнее.