— Нет, это рискованно. Ведь тебя считают простой служащей в каком-то бюро. Если местные гангстеры разыскивают Уайлдера, они будут пользоваться собственными источниками. Но мы можем установить, действительно ли они его разыскивают. Ты сможешь взять это на себя?

— Конечно, ведь дело простое. А поскольку я знаю и людей, и район, то для меня это будет очень просто. Я поговорю с теми, кто, по моему мнению, может разыскивать Уайлдера.

Я допил кофе, расплатился по счету и проговорил:

— Ну хорошо, я забегу к тебе вечерком. — Уже хотел было идти, но вернулся, и добавил: — Только действуй осторожно, Джиджи.

— Не волнуйся, Джо, я знаю, как мне действовать.

— Возможно... Но я не хочу, чтобы ты себя выдала. Если ты слишком рьяно возьмешься за дело, этим заинтересуется какой-нибудь газетчик, и тогда твой портрет сразу же появится в газете. И после этого ты уже не сможешь работать в этом районе.

— Ладно, Джо, — улыбнулась Марта, — я буду осторожна...

Она отлично поняла, что я имел в виду. Странное чувство ощутил я к этой женщине, чувство, которого я ранее никогда не испытывал. Казалось, что у меня внутри появился какой-то сильный источник, который разливал тепло по телу, как только я видел Марту или думал о ней.

И это было приятное чувство...

Химчистка Генри Уайлдера оказалась маленьким заведением, которое обслуживало лишь близлежащие дома. Но и этого было достаточно, чтобы избавить его от нищеты, хотя богатства химчистка принести ему никогда не могла. Сам он жил в квартире, расположенной над химчисткой, — холостяк лет пятидесяти, с жидкими волосами и лысиной, с усталыми складками вокруг глаз и дрожащими руками.

Я появился у него во время обеденного перерыва, показал ему полицейский значок и был препровожден в скромную комнатку, где в три ряда висела одежда: или забытая заказчиками, или не оплаченная ими. Я спокойно сел, а он нетерпеливо и нервно заерзал на стуле, ожидая, что же я скажу. Выждав некоторое время, я осведомился:

— У вас есть какие-нибудь известия о вашем брате Гусе?

— Об этом бездельнике?

— Точно.

— Иногда пишет... Он сидел в Толедо.

— А после того, как отсидел?

— Он, собственно, не отсидел, а бежал...

— Знаю... Так вы получали от него известия после этого?

Он хотел было ответить на мой вопрос отрицательно, но сразу же понял, что ложь будет звучать не правдоподобно, и сказал:

— Звонил мне по телефону... сразу же после побега.

— Откуда он звонил?

Генри нервно облизал губы и начал ковыряться в тарелке.

— Он не так глуп и звонил по прямому телефону.

— А зачем он звонил?

Генри удивленно поднял брови.

— Из-за денег — из-за чего же еще? Я должен был послать ему пятьсот долларов. А откуда, черт возьми, я возьму эти пятьсот долларов? Он даже не сказал «пожалуйста». Просто считал, что я должен приготовить ему деньги, а потом он скажет, куда их ему переслать.

— И вы ему их перешлете?

Он нервно облизал губы.

— Я... я еще не знаю. — Отпив кофе, Генри добавил: — Я боюсь его и всегда боялся.

— Он же ваш брат!

Уайлдер покачал головой.

— Не родной... сводный... Черт возьми, я бы с удовольствием донес на него, но боюсь, что-нибудь не сработает, и тогда он со мной расправится. — Глаза Генри беспомощно глядели на меня. — Вот и не знаю, что делать.

— Гуса ищет не только полиция.

— Знаю... Сразу об этом догадался. Я и сам вовлечен в это дело.

— В таком случае попытайтесь сделать так, как подсказывает вам совесть. Как только он у вас появится, сообщите нам. Подобного рода сообщения мы держим в строгой тайне.

— Мне можно над этим подумать?

— Конечно. Когда его возьмут, ваша совесть будет чиста. Собственно говоря, другого он и не заслуживает. Я хотел уйти, но вспомнил еще кое о чем.

— Вы знаете девочек, которые раньше работали на Рене Миллса?

Какое-то мгновение на его физиономии можно было прочитать растерянность.

— Роза Шоу и Китти Мутц. Постоянные клиентки. Роза, собственно, должна скоро прийти и забрать свои вещи. Этот Миллс, он просто-напросто бросил девочек на произвол судьбы незадолго до своей смерти.

— Как вы отнесетесь к тому, что я ее подожду?

— Здесь? — Он судорожно сглотнул. Генри отлично понимал, что означает в этом районе общение с полицейским...

— Не бойтесь, я вам даже помогу в работе.

Роза Шоу пришла только после трех. Это была маленькая некрасивая шлюха с пышным и упругим бюстом, который был втиснут в слишком узкий пуловер. Глаза смотрели цинично, как у всех женщин ее профессии, а горькие складки в уголках рта лишь подчеркивали этот цинизм. Войдя, она бросила квитанцию на прилавок и выложила рядом помятую десятидолларовую бумажку, вынутую из дешевой пластиковой сумочки. После этого она принялась ждать с недовольной гримасой крайнего нетерпения.

Генри Уайлдер отправился за ее вещами, а я встал с табурета. Она узнала во мне полицейского мгновенно, как и Ральф Каллаган, но ее реакция была другой. Глаза прищурились, а рот скривился в насмешливой ухмылке, словно она собиралась прошипеть: «Легавый». Роза совсем не испугалась, поскольку я не застукал ее с поличным и не мог предъявить никаких обвинений. Она была достаточно умна, чтобы не угодить в ловушку, и, даже если бы я принадлежал к полицейским, берущим взятки, она не стала бы со мной разговаривать.

Приблизительно это можно было прочитать на ее физиономии, но, поскольку я не проявлял никакой активности, она начала хмуриться — теперь она уже не знала, как расценивать мое здесь пребывание. Роза занервничала. Полицейские, с одной стороны, и нарушители закона — с другой, как ни странно, имеют дело с одними и теми же людьми, и все это делает их похожими. Даже внешне они ведут себя в известной степени одинаково. Но в глазах и тех и других всегда можно заметить искорки ненависти, которую они питают друг к другу.

Но мы, полицейские, имеем некоторое преимущество. Мы можем понять преступников, а они нас — нет. Поэтому они боятся, а мы — нет.

— Поговорим тут или пройдем в одно место, Роза?

— А что, собственно, вы хотите? Значок уже холодил мою ладонь.

— Ну так как, поговорим здесь или проедем в управление? Выбор предоставляю тебе.

— Ты с ума сошел, легавый! Не при людях же.

— Так где?

— У меня есть комнатка в доме номер 4430. Я там живу, а не работаю.

— Ладно, иди. Я последую за тобой через десять минут.

— Третий этаж, вход со двора.

Роза еще раз выругалась, забрала вещи, которые ей вынес Уайлдер, и, презрительно повернувшись, вышла из помещения.

Я покинул заведение Уайлдера через десять минут, нашел каменный дом номер 4430 и быстро шмыгнул в нужное парадное. На лестничной клетке стоял тяжелый запах жира и кислой капусты. Ступеньки были исхожены и стерты, и на них лежал толстый слой грязи — видимо, люди, проживающие здесь, уже привыкли и не обращали да это никакого внимания. Отыскав дверь Розы, я постучал и нажал на ручку, не дожидаясь разрешения войти.

Роза сидела на стуле, положив ноги на стол и держа в руке стакан пива. Позу она подобрала специально такую, чтобы я мог оценить ее прелести.

— Брось этот цирк, Роза!

Я взял стул, перевернул и сел на него верхом.

— Ну, выкладывай, зачем приперся?

— Расскажи мне о Рене Миллсе.

Она подчеркнуто равнодушно обтерла рот и сделала еще один глоток пива.

— Он мертв... Чего же о нем рассказывать?

— За что его убили?

— Тут я могу привести сотни причин. Меня кто-то выдал и Китти — тоже. Она-то хоть смылась до того, как его убили. Я всегда считала ее глупенькой, а она сразу же смекнула, что к чему. Честное слово! Поэтому и испарилась в мгновение ока.

— А где она сейчас?

— В Джерси-Сити. Ей придется снова работать на фабрике, хотя она этого и не жаждет.

— А ты?

— Какое тебе дело до моих удовольствий?