Когда мужчина вновь приблизился, внутренняя борьба сменилась полным оцепенением. Увидев, что он держит в руке, она смогла лишь широко раскрыть глаза и задержать дыхание. Набольшеесил не хватило.
— Да, да, это действительно игла, — с иронией произнес он. — Длинная, блестящая и острая. Только не говорите, что относитесь к тем, кто смертельно боится уколов. — Он тронул провод, идущий от черного футлярчика, в котором лежал шприц; присел на табурет.
— Хотите чего-нибудь успокаивающего?
Она боялась заговорить, боялась перешагнуть зыбкую грань, отделяющую от безумия.
— Лично я не советую, потому что у этой химическойдрянидовольно сложный состав. Но если без этого никак нельзя...
Она собрала последние силы и сумела отрицательно качнуть головой. Мужчина ничего не сказал, но она и без слов ощущала излучаемое им одобрение. В мозгу мелькали тысячи вопросов. Что он хочет ей ввести? Сколько инъекций нужно сделать? Много ли процедур придется пройти? Что это за процедуры? Где она должна находиться на лечении? Как долго? И главное, главное... Доктор, я буду жить? Она должна все узнать, непременно, немедленно!
Он снизошел до ответа лишь на один из ее невысказанных вопросов.
— Я использовал изотоп калия. Для того чтобы рассказать вам, как явыяснилчто делать и почему надо делать именно так, а не иначе, потребовалось бы времени значительно больше, чем мы располагаем. Поэтому объясню самую суть. Теоретически, каждый атом уравновешен в отношении электрических зарядов. Точно такое же равновесие должно проявляться и на уровне молекул: сколько плюсов, столько и минусов, а сумма равняться нулю. Случайно мне удалось установить, что соотношение зарядов в переродившейся клетке не равно нулю, — ну, во всяком случае, не на сто процентов. Представим себе, что на молекулярном уровне свирепствует субмикроскопическая буря с небольшими молниями, которые, пролетая, меняют знаки. Помехи мешают передаче информации. — Он иллюстрировал свою речь, энергично взмахивая рукой со шприцем. — Именно здесь и зарыта собака! Так вот, когда что-то мешает передаче информации, особенно механизму ДНК, который как бы приказывает: «Изучи этот план, строй согласно нему и закончивовремя», когдаданные запутаны, возникают изломанные, изуродованные конструкции. Строения, лишенные равновесия. Они почти способны выполнять свои функции, и выполняют их почти нормально, но все же это переродившиеся клетки, и в результате информация искажена еще сильнее.
— Так вот, неважно, чем вызвана такая буря — вирусами, какими-то химикалиями, излучением, физической травмой или нервным напряжением (да-да, нервное напряжение также может быть причиной!). Самое главное — добиться состояния, исключающего саму возможность бури. Если это удастся, клетки, обладающие способностью к регенерированию, сами исправят дефекты. Биологическая система — не гипотетический теннисный шарик, наделенный неким зарядом, который нужно снять или разрядить с помощью заземленного кабеля. Она обладает определенной гибкостью, — я назвал бы данное свойство толерантностью, — позволяющей получать больший или меньший заряд и в целом нормально функционировать.
Допустим, некая группа клеток переродилась, положительный заряд стал больше единиц на сто. Такая группа воздействует на расположенные рядом клетки, но других процесс не затрагивает. Если бы «нормальные» ткани сумели «принять» дополнительный заряд и помочь довести его до переродившихся клеток, последние избавились бы от губительного избытка, то есть, «вылечились». Понимаете? Сами смогли бы «сбросить» его либо передать другим группам, а те, — дальше, как бы по цепочке.Иными словами, если я введу Вам препарат, который «рассредоточит» опасный избыток, даст возможность свободно протекать нормальным физиологическим процессам, то они сами исправят «повреждения», причиненные организму «больными» клетками.Вот это средство я сейчас приготовил. — Он зажал шприц между колен, вытащил из кармана халата пластиковую коробочку, достал из нее ватку. Резкий запах спирта. Сильные пальцы сомкнулись вокруг напрягшегося от страха запястья. Мужчина заставил ее распрямить руку, продезинфицировал внутренний сгиб; при этом он не переставал говорить:
— Я, конечно, не сравниваю заряды в атомном ядре с постоянным током. Это разные вещи. Но определенная аналогия существует. Кстати, можно использовать и другое сравнение — уподобить такой заряд с отложением жиров. Мое средство с детергентом растворяет их без остатка! И опять напрашивается аналогия с электрическим током. Организм, обогащенный данным препаратом, накапливает невероятный заряд. Это побочный эффект, который в силу непонятных мне пока причин напрямую связан с акустикой. Помните, чем я занимался, когда Вы подошли: камертон, электроскоп? Я насытил дерево моим средством. В нем имелось множество переродившихся клеток. Теперь их не осталось.
Он неожиданно улыбнулся девушке, поднял шприц, выдавил немного жидкости. Другой рукой сильно, но осторожно сдавил плечо и вонзил иглу в вену. Он так умело ввел ее, что девушка лишь тихонько вздохнула. Не от боли, — наоборот, потому что не ощутила ее.
Мужчина внимательно следил за стеклянным цилиндром, выглядывавшим из футлярчика, и медленно отводил поршень шприца, пока в бесцветной жидкости не показалось неровное пятно крови. Он вновь нажал на поршень.
— Не двигайтесь, пожалуйста. К сожалению, процедура займет некоторое время. Необходимо ввести в Вас много моего препарата. — Снова безразличный голос доктора. Таким тоном несколько минут назад он рассуждал об акустике, камертоне и дереве. — Здоровые биологические системы излучают сильное поле, а больные — очень слабое, или оно вообще отсутствует. С помощью довольно примитивного устройства, электроскопа, можно установить, существует или нет в организме группа переродившихся клеток, и если да, насколько далеко зашел процесс, каковы размеры поврежденного участка. — Он продолжал нажимать на поршень, передвинув другую руку таким неуловимо-мягким движением, что погруженная в ее плоть игла даже не шевельнулась. Это начинало раздражать не меньше, чем знакомая тянущая боль от обычной внутренней инъекции, после которой останется синяк.