Настоящие раскопки Кесарии никогда не производились, однако развалины римского города видны и поныне. На ее строительство Ирод потратил двенадцать лет (25-13 гг. до Р.Х.). Благодаря строительству морского мола городская гавань сравнялась своими размерами с афинской. Вкруг главной части города, в которой находились все основные общественные сооружения, была сооружена полукруглая защитная стена. Среди означенных общественных сооружений были храм в честь кесаря с его огромным скульптурным изображением, амфитеатр, театр, стадион и рынок. Развалины театра, амфитеатра и стадиона сохранились и поныне, причем амфитеатр был открыт израильскими археологами, использовавшими методы аэросъемки, совсем недавно [75]. Когда в 10 г. до Р.Х. город был торжественно «открыт» Иродом, здесь сражались друг с другом и с дикими зверями гладиаторы, здесь же в 70 г. от Р.Х. Титом были замучены в подобных же схватках сотни еврейских пленников.

Иерусалим также может рассматриваться в качестве наглядного примера преобразований, проводившихся Иродом в Палестине. Здесь, помимо прочего, он привел в порядок городские укрепления, построил новый храм для евреев, перестроил цитадель в северо-западной части храмовой зоны, назвав ее «Башней Антонии», и выстроил для себя замечательный дворец.

Ко времени жизни Иисуса центральная часть города находилась уже не на нижнем холме (Офел) к югу от Храма, где она была в ветхозаветные времена. Теперь она располагалась к северу и к западу от священных пределов. Тиропеонская долина, отделявшая восточную часть города от западной, теперь оказалась частично заполненной мусором. В период Маккавеев евреи окружили мощной крепостной стеной старый город, который во времена Ирода носил название Акра. Иосиф Флавий сообщает нам, что некогда старый город находился выше храмовой территории, когда же Маккавеи выстроили Акру, они срезали холм, заполнив землей долину между ней и Храмом.

В новозаветные времена проблема обороны стала существенно иной, чем во времена Давида. Тогда было достаточно отремонтировать мощные хананейские укрепления нижнего холма. В новозаветные же времена основной проблемой стала защита как восточного, так и западного холмов вместе со стремительно расширявшимися к северу пригородами. Естественной защитой южного и восточного пределов являлись глубокие долины Еннома и Кедрона, которые было несложно укрепить. Север был защищен двумя стенами. Первая уходила в западном направлении примерно от средней части ограды Храма. Вторая начиналась в районе северо-западной оконечности храмовой зоны и, очевидно, сходилась с первой где-то возле нынешних Яффских ворот и крепости, хотя точное их местоположение неизвестно. Если Храм Гроба Господня стоит на месте крестных страданий и захоронения Иисуса, то линия второй стены должна была проходить так, что храм этот оставался за ее пределами. Поскольку подобное направление стены представляется весьма неудовлетворительным в смысле обороны, некоторые ученые полагают, что храм стоит вовсе не на месте смерти Иисуса и что вторая стена замыкала гораздо большую зону, будучи построенной на большей высоте. Около 42 г., в правление Ирода Агриппы, еще дальше к северу началось строительство третьей стены, которая призвана была защищать пригород, называемый Иосифом Безета. Впрочем, стену эту не удалось закончить до начала первого еврейского восстания против Рима в 66 г.

История поисков места казни и захоронения Иисуса может быть вкратце изложена следующим образом. В 313 г. Константин Великий прекратил гонения на христиан. Христианам даровалась свобода вероисповедания, кроме того, Миланский эдикт предусматривал возвращение конфискованного у них имущества — церквей, кладбищ и другой недвижимости (Евсевий, Eccl. Hist. 9.9). Гонения кончились, но вражда между христианами и язычниками продолжалась. В Иерусалиме, в то время носившем имя Элия Капитолина, эта вражда проявлялась в особенно острой форме. Население города, священного и для христиан, и для иудеев, выселенных оттуда императором Адрианом, было в основном языческим, многие из этих язычников в прежние годы активно участвовали в антихристианских выступлениях и стали владельцами отобранной у христиан собственности. Иерусалим превратился в один из центров языческого культа: его главными святилищами были храм Юпитера Капитолийского и храм Афродиты-Венеры, построенные при Адриане.

В 314 г. епископом Иерусалимским стал Макарий, человек весьма энергичный, поставивший себе целью истребление языческих культов. Идея поиска места, где был погребен Иисус после распятия, принадлежала именно ему. Точно не известно, почему он предложил искать его именно там, где ныне стоит Храм Гроба Господня и где в его время стоял храм Венеры. Нет никаких свидетельств, письменных или археологических, что место погребения Спасителя находилось именно там или что во времена апостолов оно как-то особенно почиталось. Не ясно также, каким образом могла сохраниться даже память об этом месте — Иерусалим дважды подвергался разрушению (при Веспасиане в 70 г. и при Адриане, во время иудейского восстания 131-134 гг.), его население было уничтожено или рассеяно, иудеям было запрещено его посещать (кроме как один раз в год), а планировка практически полностью разрушенного города сильно изменилась, когда он был перестроен и переименован Адрианом. Нет указаний и на то, что какими-то определенными сведениями об этом обладала в IV в. и христианская церковь, иначе современники Макария, в их числе и первый историк церкви Евсевий Кессарийский, не подвергали бы сомнению его проект поисков гробницы. Макарий, по-видимому, не представил им каких-либо веских доказательств. Евсевий был знаком и с другой традицией. В Demonstratio Evangelica (6.18), труде, написанном им около 303 г., он ничего не говорит о Гробе Господнем и о Голгофе в связи с языческим храмом, но выделяет гору Елеонскую (и Елеонскую пещеру) к востоку от Иерусалима и Святую Церковь Господню на холме, лежащем к западу от него, как места особо почитаемые и христианами, и иудео-христанами. Искусственная пещера, расположенная примерно в 100 м к югу от холма, действительно могла быть погребальным склепом. Она была объектом паломничества [76], хотя нигде определенно не сказано, что это место погребения Иисуса [77]. Местность вокруг и сама пещера сильно пострадали от пребывания там римских легионеров во время осады 70 г. — осадные работы, по свидетельству Иосифа Флавия, сильно изменили окружающий ландшафт. Евсевий, по-видимому, продолжал сомневаться в подлинности той гробницы, которую нашли впоследствии под основанием языческого храма. Похоже, что и сам Макарий не был уверен в том, что он там что-либо найдет. Так или иначе, в 325 г. на Никейском соборе он добился от императора разрешения на уничтожение языческих храмов ради поисков гробницы.

Евсевий, принявший участие в разрушении языческого капища и в последовавших за этим раскопках, пишет (Vita Constantini 3.29), что гробница была обнаружена «вопреки всем ожиданиям» — либо он думал, что она уничтожена язычниками, либо вообще не верил, что она там окажется. Сам Константин в письме к Макарию расценивал эту находку как великое чудо. Примечательно, что мать Константина, св. Елена, давно уже интересовавшаяся «священной археологией», не принимала участия в раскопках гробницы. Она посетила Иерусалим только в конце 326 г., незадолго до смерти (ей к тому времени исполнилось 80 лет).

Итак, снеся языческий храм, рабочие Макария обнаружили под его фундаментом еврейское кладбище — ряд вырубленных в камне склепов с закрывавшимся каменными плитами входом. Оставалось только установить, которая из них была местом погребения Иисуса. Неизвестно, какими критериями они пользовались, но их выбор остановился на одном склепе с круглой откатывающейся плитой. Такого рода двери были распространены в позднюю римскую и византийскую эпохи, но в период ранней Империи, в I в. от Р.Х., они были редким новшеством, их могли позволить себе только очень богатые семьи. Примерно из 900 гробниц I в., найденных в окрестностях Иерусалима, только четыре имеют откатывающиеся круглые крышки, остальные закрывались обыкновенными квадратными плитами (ср. Матф. 27:60 — «И положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и привалив большой камень к двери гроба, удалился». Соответствующий греческий глагол имеет значение «прикатывать, приваливать», хотя и не указывает непременно на то, что прикатываемый или приваливаемый предмет имеет форму колеса или шара. Вероятно, что именно употребление этого глагола в Евангелии определило выбор археологов IV в.). Об этом круглом камне упоминают в одной из своих проповедей и Кирилл Иерусалимский (около 348 г.), и многочисленные паломники, посещавшие гробницу в более позднее время.