Мысли Флэйм были столь же мрачны и безрадостны. Стараясь обрести успокоение, она взглянула на старого монаха, который еще не проронил ни слова.

– А что думаете об этом вы, отец Ансельм?

– Я думаю, Диллон прав, полагая, что ваши братья живы. Этот английский вельможа будет оберегать их пуще зеницы ока, чая увидеть свою дочь целой и невредимой.

– Но как же…

– А теперь, дитя мое, мы с тобой пройдем в часовню и помолимся. – Старый монах с усилием поднялся со стула. – Не нашего ума дело участвовать в военных советах.

– Но я хочу остаться послушать… Диллон покачал головой и взмахнул рукой.

– Ступай со святым отцом, Флэйм. Нам нужно обсудить серьезные вопросы.

– Я уже не ребенок, – раздраженно огрызнулась она.

Диллон удивил сестру тем, что взял ее руку и поднес к губам.

– С каждым днем я все больше убеждаюсь в этом. Но мне надо переговорить с друзьями. – Она открыла рот, приготовившись спорить, но он мягко добавил: – И твои молитвы очень помогут мне. Так же, как Саттону и Шо.

Флэйм закрыла рот и послушно последовала за отцом Ансельмом.

Когда дверь закрылась, Диллон перевел взгляд с Кэмюса на Грэма:

– Мне нужно войско.

– Когда? – спокойно спросил Кэмюс.

– Завтра – и то будет уже слишком поздно, – с мрачной улыбкой ответил Диллон. – Однако, вероятно, пройдет не меньше двух недель, прежде чем нам удастся собрать достаточно людей, лошадей и оружия.

Кэмюс кивнул:

– Я поеду в Пертшир и Дамфри. – Он повернулся к Грэму: – А ты?

После короткой паузы Грэм ответил:

– А я отправлюсь в Гэллоуэй и Коуэл.

Диллон протянул друзьям руки, благодаря их за верность и дружбу.

– А как же англичане? – поинтересовался Кэмюс. – Ты думаешь, они постараются освободить заложницу?

– Пусть только попробуют. – Диллон подошел к камину и, облокотившись одной рукой о полку над ним, уставился вниз, на языки пламени. – После такого, позорного предательства будет лишь справедливо пролить немного английской крови.

– Если ты жаждешь мести, у тебя под рукой всегда имеется англичанка, – с самодовольной усмешкой напомнил Грэм.

– Ты бы убил ее? – удивленно глядя на друга, спросил Кэмюс.

– Я говорю не об убийстве. Есть ведь и другие способы мести, особенно когда у тебя в плену женщина. Если она вернется обесчещенной, это послужит им хорошим уроком.

Диллон нахмурился.

– Тогда мы будем ничем не лучше подлых англичан.

– Может быть, но с какой стати мы должны быть лучше их?

Диллон сжал кулаки.

– Да потому, что наше дело – правое.

– Правое – Грэм со стуком поставил кружку на стол. – А я скажу, что настало время и англичанам отведать всю горечь, какую приходится испытывать нам, и уже давно.

Диллон угрожающе понизил голос:

– Я помню, как они поступили с моей матерью. Но я не из тех, кто бесчестит ни в чем не повинных женщин – Он устремил на Грэма пронзительный взгляд. – Эта англичанка – всего лишь пешка, так же как Саттон и Шо. Я дал им слово, что она вернется к ним невредимой, если моим братьям сохранят жизнь.

– А если не сохранят?

Грэм видел, как глаза друга загорелись яростью, и как усилием воли он сдержал себя.

– В таком случае она также расстанется с жизнью.

Похотливая улыбка тронула губы Грэма.

– Тогда, дружище, я прошу тебя об одолжении, в благодарность за воинов, которых я тебе приведу.

Диллон поднял бровь.

– О каком одолжении?

– Если англичанка должна будет расстаться с жизнью, пускай она перед смертью несколько минут проведет наедине со мной. – Заметив, как грозно нахмурился Диллон, Грэм расхохотался. – Ты видишь, Кэмюс, что сделали монахи с нашим другом? Он не терпит даже шуток о подобных делишках! – Грэм подошел ближе и хлопнул Диллона по плечу. – Я только краем глаза успел глянуть на леди, но ведь ты-то провел с ней гораздо больше времени. Она действительно так хороша, как мне показалось? Или, может быть, у меня слишком давно не было женщины?

– Это у тебя-то? – со смехом переспросил Кэмюс. – Если тебе приходится воздерживаться хоть одну ночь, Грэм, ты с раннего утра начинаешь кидать на девчонок голодные взгляды.

– Да, и сегодня я особенно голоден. Так что ты мне ответишь, Диллон? Леди действительно хороша?

Диллон пожал плечами и потер льняные бинты, которыми были перевязаны его раны.

– Я не заметил.

Грэм тихо и самодовольно рассмеялся.

– Ты никогда не умел говорить неправду, друг мой. Однако будь осторожен. Отец Ансельм захочет выслушать твою исповедь.

Кэмюс тоже расхохотался.

– Это верно, Диллон. Даже служанки перешептываются, что англичанка – настоящая красавица.

– Верно. И это заметит каждый, если только он не слепец. – Грэм подмигнул Кэмюсу. – Мне кажется, наш друг заметил слишком много, но хочет оставить красотку себе. – Повернувшись к Диллону, он поддразнил: – Ну, что ты скажешь, Диллон? Может быть, мне дозволено будет провести несколько минут с твоей пленницей? Или ты приберегаешь ее для себя?

– Довольно шутить! – оборвал Диллон друзей, чувствуя, как раздражение снова начинает закипать в его душе. – Вы оба – желанные гости в Кинлох-хаусе, и я приглашаю вас переночевать здесь, прежде чем вы отправитесь собирать войско. Однако я настаиваю, чтобы с пленницей-англичанкой вы обращались с таким же уважением, какое оказываете шотландкам.

– Я бы зауважал ее, – отозвался Грэм, осушив еще одну кружку эля. Затем он встал и, спотыкаясь, направился к двери. – Но лишь после того, как насладился бы ее прелестями.

Кэмюс увидел, как потемнели глаза Диллона.

– Не обращай внимания на Грэма. Просто эль развязал ему язык, – быстро проговорил он, чтобы избежать безобразной сцены между двумя друзьями. – Завтра утром он пожалеет, что выпил так много. Пойдем, дружище.

Обхватив Грэма за плечи, Кэмюс повел его к двери. У порога он обернулся к Диллону:

– Я благодарю Господа за твое благополучное возвращение. Завтра мы начнем осуществлять план по спасению твоих братьев.

– Благодарю тебя. – Диллон подождал, пока они не ушли, затем отвернулся и мрачно уставился в огонь.

Сейчас, когда он, наконец, вернулся домой, серьезность сложившейся ситуации со всей тяжестью легла на его плечи. Он похитил дочь английского лорда, друга короля. И именно он, и никто другой, отвечает за то, чтобы она смогла вернуться домой целой и невредимой.

Замечания Грэма, хотя и сказаны были в шутку, больно задели его. Ведь многие вовсе не в шутку разделяют подобные взгляды. Желая отомстить за все несправедливости и несчастья, которые им пришлось вытерпеть от англичан, они не остановятся ни перед чем. Для них главное, что пленница – англичанка. Они не задумаются о том, что это лишь невинная девушка, и не вспомнят, что ее возвращение домой необходимо для того, чтобы смогли вернуться Саттон и Шо. Немало найдется людей, готовых воспользоваться женщиной, дабы утолить свою жажду мести.

Диллон осушил кружку эля, опрокинув в рот и горький осадок. Да, он поступит мудро, если будет тщательно следить за пленницей. И не только потому, что она нужна ему как пешка в большой игре, но и потому, что многие готовы использовать эту пешку в своих целях.

Оставив собак дремать у камина, он направился наверх. Глубокая печаль охватила его душу. Это возвращение мыслилось ему таким счастливым… Отныне должен был начаться отсчет мира между Шотландией и Англией. Вся страна готовилась встретить долгожданный мир веселыми празднествами. И вот вместо веселья снова насилие и снова кровь.

Когда же все это закончится? Когда же его прекрасный, зеленый край получит, наконец, возможность мирно процветать? Когда же его народ сможет насладиться свободой и безопасностью?

Безопасность… Даже если забыть об англичанах, оставался еще неведомый убийца, скрывавшийся в лесах Нагорья и наводивший страх на всех. Проходили годы, и все больше женщин, зрелых и совсем юных, становились жертвами безжалостного негодяя. Как милорд и повелитель, Диллон был в ответе за безопасность своих людей. Однако таинственный злодей оставался безнаказанным.