Победа на Неве явилась первым военным успехом Александра Ярославича. Это проявилось на всех стадиях операции, включая разведку Пелгусия, быстрые, скрытные, внезапные действия войск на стадии похода и нападения, организацию первого натиска и поведения отрядов, разорвавших построение неприятельского войска. Умелые действия воинов, точное управление походом и боем самого Александра Ярославича, высокий моральный дух ратников - все это в немалой степени обеспечило достижение победы. Отпор шведам умножил решимость русских людей защищать единство и целостность своей страны. Невское побоище отрезвило шведских феодалов. До 1256 года они не покушались на земли Новгорода Великого. Невская битва стала примером общенародного подвига, а ее именем прозвали главного героя.

Через два года на льду Чудского озера произошла еще одна битва, памятная для русской истории. Летописные и житийные свидетельства о ней по сравнению с Невским сражением более лаконичны, нет данных о расстановке своих полков, подвигах единоборцев, поведении полководца. Нет имен погибших новгородцев, что нередко отмечалось, если их число было значительным. Скорее всего, это объясняется неполной или несвоевременной информацией о случившемся. Недостающие подробности Ледового побоища отчасти восполняются изложением «Старшей ливонской рифмованной хроники», написанной в последнем десятилетии XIII в.

В 1242 г. новгородцы, рассорившиеся было с князем Александром, вновь пригласили его для продолжения освободительной войны с Ливонским орденом. Момент похода был выбран удачно. Немцы, воцарившиеся в Пскове и его области, не успели там укрепиться. Часть их сил воевала против куршей и литовцев. Выступление русских войск явилось для Ордена неожиданностью. В результате рыцари без боя были изгнаны из Пскова, а войско Александра вслед за этим вторглось в ливонские пределы. В состав рати входили новгородцы, княжеская дружина самого полководца, и «низов-цы» из Владимиро-Суздальской земли - отряд великого князя Ярослава Всеволодовича, отряженный под руководством брата Александра, Андрея. В войско, по сообщению Псковской первой летописи, входили псковичи," присоединившиеся, очевидно, после освобождения города. Приведенный перечень позволяет предполагать, что силы русского контингента насчитывали не менее трех полков. Еще одно подразделение отмечено Рифмованной хроникой - это стрелки-лучники.

Полки достигли Дерптского епископства, но осаждать Дерпт не стали, а держались в прибрежной части Чудского озера. Братья-рыцари Ливонского ордена и дерптцы (летопись называет их чудью, но среди них могли быть и немцы), возможно, при поддержке датчан, владевших Северной Эстонией, поспешно выступили навстречу русской рати.14

Новгородцы осуществили необычный маневр: они отступили на лед Чудского озера «на Узмени у Воронея камени». Туда подошло и Орденское войско. Таким образом, место битвы было предложено русской стороной с явным расчетом осуществить против немецкого построения, названного «свиньей», маневренный бой одновременно несколыюими по преимуществу конными отрядами. Судя по показаниям источников, создается впечатление, что немецкое войско не разделялось на отряды, а выступало одной сплоченной массой.

Обе рати сошлись на бой утром 5 апреля 1242 г. Первый удар немецкого построения приняли стрелки-лучники. По словам Рифмованной хроники, «русские имели много стрелков, которые мужественно приняли первый натиск (находясь) перед дружиной князя. Видно было, как отряд (Barrier) братьев-рыцарей одолел стрелков».15 Лучники не помешали движению немцев, но они и не должны были вступать в рукопашную схватку. Эта последняя завязалась, когда после сближения в бой вступили главные силы. Здесь с обеих сторон сходились конные копейщики, которые после таранного столкновения переходили к использованию клинкового оружия. Автор Жития Александра Невского передает ожесточение борьбы в довольно точных, впрочем, ему привычных выражениях: «И бысть сеча зла, и труск от копий ломления, и звук от сечения мечнаго, яко же и езеру промерзъшу двигнутися. И не бе видети леду, покры бо ся кровию»."

Как развертывалось в деталях сражение можно только гадать. Известен, однако, его переломный этап. По словам Рифмованной хроники, «те которые находились в войске братьев-рыцарей были окружены…Братья-рыцари достаточно упорно сопротивлялись, но их там одолели».17 Из этого можно заключить, что немецкое соединение втянулось в бой с центральным противостоящим полком, в то время как другие полки сумели охватить фланги немецкой рати. Историки давно и однозначно истолковали это обстоятельство. Его можно дополнить. Рифмованная хроника сообщает, что «часть дерптцев вышла из боя, это было их спасением, они вынужденно отступили».18 Речь, скорее всего, идет о тыловой части немецкого боевого порядка - кнехтах, которые прикрывали рыцарей с тыла. После их отступления ударная сила немецкого войска - рыцари - оказались без прикрытия. Окруженные, они не смогли, видимо, сохранить свой строй, перестроиться для новых атак и, к тому же, остались без подкрепления. Это и предопределило полный разгром немецкого войска в первую очередь, его лучшей, наиболее организованной и боеспособной рыцарской силы.

Организацию немецкой рати, построенной в виде «свиньи», можно представить более детально в виде глубокой колонны с треугольным увенчанием. Расшифровывает подобное построение уникальный документ - воинское наставление-«Приготовление к походу», написанное в 1477 г. для одного из бранденбургских военачальников.19 В нем перечислены три подразделения - хоругви (Banner). Их типовые названия - «Гончая», «Святого Георгия» и «Великая»; хоругви соотвётственно насчитывали 466, 566 и?66 конных воинов, йд главе каждого отряда концентрировались знаменосец и отборные рыцари, расположенные в 5 шеренг. В первой шеренге в зависимости от численности хоругви выстраивалось от 3 до 7-9 конных, в последней от 11 до 17. Общее число воинов клина составляло от 35 до 65 человек. Шеренги выстраивались с таким расчетом, чтобы каждая последующая на своих флангах увеличивалась на два рыцаря. Таким образом, крайние воины по отношению друг к другу располагались как бы уступом и охраняли едущего впереди с одного из боков. В этом и заключалась тактическая особенность клина - он был приспособлен для собранного лобового удара и одновременно был трудно уязвим с флангов.