Я приехал из страны, которая отстоит от Накамакамы значительно дальше, чем родина других гостей. И поэтому именно мне еще до того, как начнется танец, нужно передать подарок танцовщикам. Что же им преподнести? Фиджийский протокол, естественно, предписывает дарить опять же янггону.

Я вручаю вождю несколько полуразмолотых корней янггоны, завернутых в белый платок. И так как я знаю всего лишь несколько фиджийских слов, то речь, которую от меня ждут, вынужден произнести по-английски; впрочем, здесь, в британской колонии[6], меня должны понять многие. Я говорю, что счастлив увидеть знаменитых воинов реки Ревы, их родовые танцы, их прекрасную деревню, ив знак уважения моих соплеменников к их племени я передаю этот «священный» корень вождю и народу Накамакамы.

Подарок принят. Теперь обряд приготовления янггоны может начаться. Здесь, в Накамакаме, сохранилась еще классическая форма приготовления и подачи напитка. В старые времена подобные обряды в разных частях архипелага отличались друг от друга. За последние сто лет, однако, все «правоверные» фиджийцы стали приготавливать, подавать и пить свой «священный» напиток по способу, который с течением времени утвердился на острове Мбау.

Главное условие мбауского способа приготовления янггоны – абсолютная тишина. Поэтому с того момента, когда я передал подарок, никто не произнес ни слова.

Я сажусь по-турецки на циновки, разложенные на полу в доме совета племени. Каждый участник обряда занимает строго определенное место. В центре сидит группа мужчин, приготавливающих янггону и руководящих обрядом. Чуть поодаль находимся мы, почетные гости сегодняшнего торжества, а дальше – простые члены племени. «Зрительный зал» пассивен; все разыгрывается на «сцене». Первые минуты ритуала напоминали католическую мессу. Однако там служит только один человек, а здесь я различаю нескольких «актеров».

В первом ряду на сцене сидит вождь. Впрочем, обряд совершает не он, а представители главных родов племени. Того, кто сидит слева, называют «подносящий янггоновую чашу», того, кто посередине, – «размешивающий янггону». С обеих сторон располагаются помощники, а за ними – «подносящий или доливающий воду».

«Размешивающий янггону», «подносящий чашу» и «доливающий воду» исполняют главные роли во время обряда в Накамакаме. За ними находится хор девушек, который позднее будет сопровождать обряд гимнами. Но пока все еще царит гробовая тишина.

Перед главными действующими лицами на треножнике стоит таноа. Именно в этой миске и готовится «священный» напиток. Таноа – это фактически символ островов Фиджи, более того, сама миска как бы наделена сверхъестественной силой. Не так давно немедленной смерти предавался каждый, кто нечаянно переступал невидимую, мысленную черту, связывающую вождя с таноа.

Сейчас перед миской сидит «размешивающий янггону». Равномерными движениями он размалывает корень. Затем на коленях приближается «разливающий воду» и постепенно наполняет миску водой из бамбукового сосуда. Размолотый корень заворачивают в кусок ткани, и «размешивающий янггону» промывает его, слегка разминая в воде. До сих пор островитяне считают человека в момент совершения обряда иным существом. По их мнению, «священный» корень меняет свойство не только миски, в которой его готовят, но и того, кто смеет до него дотрагиваться.

Сегодня все идет как по маслу. И вот уже первая часть обряда – приготовление напитка – окончена. До этого момента все сидели, а тут один из участников действия приподнялся. Это – «подносящий напиток». Лишь сейчас я замечаю, что на нем одежда богаче и украшений больше, чем на всех, за кем я следил в процессе приготовления янггоны. Юбка – из очень красивых разноцветных листьев, пояс из коры деревьев завязан сзади огромным узлом. Чем больше узел, тем выше общественное положение «подносящего напиток». Тело его натерто кокосовым маслом, лицо, и главным образом глаза, подрисовано черной краской.

Своей одеждой и величавостью походки он превосходил, по крайней мере в этот момент, даже вождя. Его задача – подать вождю мбило – сосуд (половину кокосового ореха), что он и делает. Вождь выпивает до края наполненный мбило.

Следующий мбило «подносящий напиток» преподносит мне. Я тоже, хочу того или нет, должен выпить его до дна одним глотком. Как только я допиваю янггону и поднимаю голову, все участники обряда как по команде делают хлопок. Теперь мне следует произнести» мака, что означает «допито».

Обряд продолжается до тех пор, пока все не напьются. Церемониймейстер подает мбило, очередной участник, обряда выпивает грязноватую жидкость, произносит: мака, присутствующие хлопают, и все повторяется сначала. За этим занятием проходит не менее часа. Столь же торжественно пили фиджийцы янггону десять и даже сто лет назад. И так же ревностно поклонялись и поклоняются этому напитку жители большинства других меланезийских островов.

Янггона в представлениях островитян далеко не рядовое растение. Ему приписывают целебные свойства. Насколько я успел заметить, жители Вити-Леву считают напиток действенным слабительным средством. Женщины пользуются янггоной для облегчения родов и стимуляции образования молока у молодой матери. А мужчины считают, что этот напиток помогает избавиться от венерических болезней, особенно от гонореи.

Врачи обратили внимание на то, что гонорея в Океании больше распространена там, где янггону не пьют вообще или пьют в небольших количествах. Многие фиджийцы считают, что янггона – это вообще лекарство от всех болезней.

Издавна на островах существовал обычай, сохранившийся до наших дней, – хоронить главу рода прямо в земляном полу хижины. И для того чтобы дух умершего не беспокоил живых, над тем местом, где лежит покойник, производится подношение янггоны. Британские колониальные власти запретили закапывать трупы в хижинах или в непосредственной близости от них. Миссионеры также убеждают свою паству в том, что мертвых нужно хоронить на кладбищах. И поэтому теперь островитяне свой языческий ритуал нередко совершают на христианских могилах.

Янггона служит и для предсказания будущего, В былые времена эти пророчества чаще всего касались главного вопроса – будет ли успешной замышляемая война и сколько окажется пленных.

Таким образом, янггона вела фиджийских воинов на тропу войны. А деды и, возможно, отцы моих нынешних хозяев были знаменитыми воинами.

Наконец вождь встает; поднимаемся и мы. «Священный» напиток выпит.

По окончании церемониала приготовления янггоны я вернулся в столицу архипелага Фиджи – Суву. Цель моего следующего путешествия – фиджийские танцовщики и их прошлое. Самые древние, мифические пласты истории «Черных островов». Те, что сохранились еще с допотопных времен.

Потоп? На Фиджи? Да, именно с потопом, с легендами о великом наводнении, известном по Ветхому завету, познакомился я во, время своих путешествий по Фиджи.

Жители Фиджи рассказывают, что их земля была когда-то до самых вершин гор залита водой. И обрушился на них потоп не сам по себе, а как наказание за совершенное святотатство. Двое парней, имен которых память не сохранила, убили «священную» птицу, принадлежавшую высшему божеству фиджийцев – змеиному богу Нденгеи. Око за око, зуб за зуб. Смерть за смерть. Таковы были порядки на этих островах со дня сотворения мира. И поэтому неудивительно, что змеиный бог за убийство одной-единственной птицы отомстил, согласно легенде фиджийцев, массовым уничтожением целого народа, всех людей, живших на островах.

И – как это нередко бывает в истории – одни лишь виновные сумели избежать божьей кары. Когда вода начала подниматься, они (внимание!) построили огромную башню, собрав на ней представителей мужского и женского пола всех родов, говорящих на всех языках архипелага Фиджи. Как видите, мы встречаемся в фиджийских легендах не только с потопом, но и с «вавилонской башней».