Александр Валентинович Силецкий

Для начала-вечность

Вадим Подушкин громко закричал, нелепо замахал руками, ища, за что бы ухватиться, но камни разом побежали из-под ног, какую-то секунду длилось ощущение полета, и тотчас от ужасной боли мир перед глазами сжался и потух. Когда Подушкин очнулся, для него все моментально стало ясно: перелом ноги... Ну, что ты будешь делать!.. Если вовсе не шевелиться, то еще терпимо. Да только невозможно оставаться здесь! Никто на помощь не придет, и никого не позовешь... Тайга, места глухие. И хоть до поселка километров десять, коли по прямой, надеяться, что кто-нибудь сюда заглянет... Год можно проторчать - и все впустую. Он лежал на боку, в неудобной позе, а над ним круто вверх уходил обнажившийся после обвала склон сопки. Подушкин мысленно проделал путь до родного поселка, припомнил все, одному ему знакомые приметы, по которым ничего не стоит отыскать тропу, и лишь с тоской вздохнул. Да, неважнецкие дела. Летом он частенько выбирался в лес на оба выходных - и рыбку половить в ручьях, и подновить свой разросшийся гербарий. Гербарий был его гордостью, не раз в район показывать возил. Вадим даже собирался написать одному известному ученому в Москву - дескать, не простой я счетовод, но и по мере сил тружусь во ублажение родной науки, о чем прошу не забывать. И вот теперь - ах, как некстати!.. Он подполз к развесистому кусту орешника и кое-как срезал ножом подходящую ветку с крепкой развилиной на конце - вроде костыля. Потом встал и попытался сделать шаг. Однако вместо этого вышел какой-то нелепый скачок, от которого боль в ноге буквально оглушила, и Подушкин рухнул на землю, не видя и не слыша ничего. Минуты через три немного полегчало, боль утихла. Только что с того? Не дойду, с отчаянием сообразил Вадим. Какой из меня теперь ходок!.. Может, попробовать ползком? Потихоньку, понемногу... Главное, попасть кдороге. Ну, а там уж - на попутке, и домой... В конце концов, не так и далеко! И он пополз. Уже под вечер, когда силы были на пределе, ему вдруг померещились людские голоса. Подушкин напряг слух. Нет, ерунда! Просто ветер поднялся и прошел меж ветвей. Просто ветер... Хотя... В общей какофонии предвечернего леса ему вновь почудились чьи-то голоса. Люди... Совсем рядом... Вот удача! С надеждой пробудились силы. Еще несколько отчаянных бросков, и перед ним открылась лужайка, покрытая цветами, - точно дно волшебного солнечного колодца. Посреди поляны дымился костер, а у костра вели беседу трое, в удивительных меховых костюмах, с большими ранцами за спиной, в ботинках с немыслимо длинными носами. Лица незнакомцев были смуглы, почти черны, а волосы, как у холеных жеребцов, мягкими белыми гривами живописно развевались при каждом дуновенье ветерка. Странные субъекты. В этакой глуши... Тем временем незнакомцы тревожно завертели головами, будто учуяв непрошеного гостя, потом один из них встал и сделал неуверенный шаг в сторону Вадима. При этом он как-то по-особенному ставил ноги, словно нащупывал носком ботинка почву перед собой. И глаза его, устремленные в одну точку, мимо Подушкина, смотрели безучастно, неподвижно, как у слепца. Но даже удивиться всему этому у Вадима уже не оставалось сил, как, впрочем, и заметить сразу, что переговариваются незнакомцы на совершенно непонятном языке. Подушкин просто лежал, едва выглядывая из кустов, и ждал - вот все, на что он был сейчас способен. Незнакомец вдруг остановился. Взгляд его по-прежнему был устремлен в пустоту. Двое у костра, прервав разговор, о чем-то его спросили. Незнакомец ответил громко и ясно, без малейших интонаций. Он немного потоптался на месте и снова застыл, словно и не представлял, что же делать дальше. Мать честная, осенило неожиданно Вадима, да ведь он меня и впрямь не видит! Это определяло многое. Прежде всего, это было страшно - само по себе. А во-вторых... Если встал незрячий, мелькнула отчаянная мысль, выходит, и те двое - такие же! Трое слепцов... Одни в тайге, вдали от всякого жилья... И как сюда попали, как? Отринув боль, Вадим из последних сил рванулся из кустов, навстречу незнакомцу. Заслышав шум, тот вздрогнул и неуверенно переступил с ноги на ногу. И тогда Подушкин приказал себе: пора! Чувство абсурдности происходящего, подлинно кладбищенского кошмара уступило жестокому и неодолимому желанию жить. Как угодно, но - жить! - Послушайте, - позвал Вадим, - кто бы вы ни были, помогите мне. - И-и... есть... человек? - не глядя на него, нелепо растягивая каждый звук, спросил незнакомец. Подушкин ощутил, что все его существо захлестывает волна животного ужаса. Как не люди, мелькнула несуразнейшая мысль. Но кто тогда? - Есть... человек? - повторил вопрос незнакомец. Или местные, с тупой надеждой подумал Подушкин, какая-нибудь народность, которую никто не знает? Хотя они со мной заговорили - стало быть, по-русски понимают... Ни с того ни с сего Подушкин разозлился. - Да, человек! - с вызовом ответил он. - Я сломал ногу. Не могу идти. - Больной человек? - отозвался другой, от костра. - Погибать? Так нельзя! - Это уж точно, - подтвердил Вадим. - Ни за грош - черта с два! Напряжение вдруг спало. Теперь Подушкин полностью отчего-то уверился, что пропасть ему не дадут. - Вы кто? - спросил он напрямик. - Люди, - коротко и, словно не раздумывая, ответил незнакомец. Меж тем двое от костра присоединились к своему товарищу, и теперь все вместе стояли в полуметре от Вадима и незряче глядели в пустоту, будто и не было перед ними сейчас никого. - Устал человек, - проговорил один из них. - Надо к теплу. Боль сильней. Будет отдыхать. Человек, точно - где? Вопрос был обращен, несомненно, к нему. Значит, что-то они там решили... Едва не крича от боли, Вадим немного подтянулся и без сил ткнулся лбом в ботинок незнакомца. - Здесь, здесь! - немедленно раздалось сверху. - Можно не искать! Все, что происходило с ним потом, Подушкин помнил очень смутно. Три пары заботливых рук подхватили его и, стараясь не причинять боль, куда-то понесли... Краем уха Подушкин улавливал чужие, щебечущие голоса, ведущие беспрестанно неясные переговоры, но эти голоса его более не удивляли, как уже не поражали, впрочем, и странные меховые одеяния незнакомцев, в которых любой нормальный человек давно бы спекся в эту жару, и непонятная на вкус еда, которой его накормили, едва добрались до костра, и та нежная почтительность - с чего бы вдруг, однако? - с какою новые товарищи обращались к нему. Он лежал теперь, не шевелясь, на мягкой упругой подстилке - ее податливость приятно отзывалась во всем теле. Ссадины и кровоточащие раны незнакомцы точас же присыпали каким-то порошком... Потом дали выпить бесцветной микстуры. Или не микстуры? Все равно. Поляна перед глазами Подушкина внезапно закружилась, поплыла, теряя очертания и краски, и тогда он быстро погрузился в сон.

Утро пришло ясное, под неумолчное пение птиц. Минувший день казался страшным, но всего лишь мимолетным наваждением. Подушкин вновь ощущал в себе бодрость и прилив сил. Он попытался было сесть - и не сумел. Тело его точно окоченело... Он с трудом повернул голову и сразу увидал потухший костер и трех незнакомцев, что терпеливо ждали, сидя в стороне... Они молчали, и взгляды их, как прежде, не выражали ровным счетом ничего. Вадим вновь попробовал пошевелиться и непроизвольно застонал от жгучей боли. - Мы не можем помочь тебе, человек, - внятно и куда выразительнее, чем вчера, произнес один из незнакомцев. - Здесь и сейчас - никак, - развел руками другой. - Потому что мы тебя не видим, - добавил третий. - Да, вообще не видим, бедный человек. Отчаянное предчувствие готовой разрешиться тайны овладело вдруг Вадимом. Они здесь чужие... Видит бог, по-настоящему чужие! Во рту у него все разом пересохло, и как-то скверно потянуло холодом - под ребрами, внизу... Знакомое с детства чувство, когда с минуты на минуту ждешь... Чего? Конца, кошмара? Все не то! - Вы откуда? - спросил он, нервно облизнув губы. - Трудно сказать, - отозвался один из троих. - И показать трудно... Язык пока не приспособлен... Ты нас боишься? - Н-нет... - А что еще мог ответить им Вадим, беспомощный и неподвижный? Распинаться перед каждым встречным в своих страхах - лучше и не жить. - Мы заблудились. Надо возвращаться. - Куда? - Еще не время знать. Потом... Не время знать, обиделся Подушкин, тоже мне!.. Да я ведь вижу вас насквозь! Я ж понимаю, черт возьми, только... назвать боюсь... Ну, как хотите. - Между прочим, вчера вы говорили много хуже, - будто невзначай заметил он. - Научились. Анализ речевых центров в мозгу... Не телепатия, но наподобие... У нас любой умеет. - Стало быть, вы... прилетели? - зажмурившись, пролепетал Подушкин, Издалека? Оттуда?! Он понимал, что, по большому счету, произносит пошлые, затертые слова, но о том, как регламентировали книги выражаться в сходных ситуациях, он начисто забыл. Поскольку в умных книгах о контактах все было предопределено заранее - самой природой этих книг, а тут... - Да, - коротко ответил незнакомец. - Ты угадал. Подушкину от этого не стало легче. Может, все-таки меня разыгрывают? - пронеслось в голове. Хотя зачем? - Ну, что же... Ладно, - он внимательно оглядел пришельцев. Как там в разных умных книжках полагается вступать в Контакт?.. - Меня зовут Вадим Подушкин! - сообщил он после недолгого колебания. И для солидности добавил: - Счетовод совхоза "Ясный". Вишу на Доске почета круглый год. Собрал гербарий всесоюзного значения. Держу тесный контакт с Академией наук, - тут он умолк, потому что слишком завираться счел на всякий случай неудобным. - Мы все знаем, - благожелательно изрек пришелец. - Анализ центров памяти... - Тогда помогите мне! - решительно потребовал Подушкин. - Если вы оттуда, если вы все можете! У меня жена, детишек двое, на работе завтра паника начнется... - Увы, - громко вздохнул пришелец, - сейчас нам это не под силу. - Это как же? - опешил Вадим. - Такие, можно сказать, знания... С далекой звезды... Все трое утвердительно кивнули. - Я ведь как понимаю? - распалялся между тем Подушкин. - Ваша наука и техника и... все остальное... обошли нас - и представить трудно! Они вновь одобрительно закивали. - Вы это хорошо чувствуете, - с признательностью в голосе заметил один из пришельцев. - Так что же вы тогда?! - Подушкин чуть не плакал, глядя на эти неподвижные, точно мумии, фигуры. - Почему не можете? И, между прочим... тут он значительно понизил голос. - Давайте уж начистоту! - Простите, вы о чем? - А как вы оказались здесь, в тайге? В глуши такой? Зачем? Почему не известили о своем прилете? Ведь на Земле вас ждут! Давно! - он слишком резко шевельнулся и со стоном опрокинулся на подстилку. Мамочки родные, что я им плету? - подумал он с чувством тупой обреченности. Это же первая встреча!.. - Может быть, и ждут, - невозмутимо согласился пришелец. - Но всякой встрече - свое время. А у нас пока разведывательный вылет. - Куда, в тайгу? - съязвил Вадим. Нет, величественный, в книгах воспетый Контакт никак не получался. Не мог Подушкин вот так запросто - взять и поверить! Не смел... - А вы полагаете, терпеть аварию - особенная привилегия землян? - с мягкой укоризной спросил один из пришельцев. - Ваш корабль разбился? - ужаснулся Подушкин. - Нет, корабль, к счастью, цел, но вот разведочная капсула... Она вышла из строя, и нам пришлось ее покинуть. - Ну так вернитесь на корабль! - резонно заметил Вадим. - Не понимаю... - В том-то и проблема. Мы, правда, послали сигнал... когда случилась беда. С корабля придет беспилотная шлюпка, чтобы нас забрать. - Что же вам тогда мешает? - не выдержал Вадим. - Аппаратура погибла. Система адаптации работает частично. Мы совершенно потеряли ориентацию и теперь не представляем, как отсюда выбраться. - Но вы хотя бы примерно знаете, где должна приземлиться шлюпка? - Это-то мы знаем. Даже точно. Вас интересует ориентир? Пожалуйста. Дорога и - определенной формы скала возле нее. Да только... В вашей атмосфере мы ничего не видим. А от навигационных приборов пользы никакой: они обесточены. - Плохо вам, - сочувственно сказал Подушкин. - Из меня поводырь никудышный. - Это мы, к сожалению, поняли сразу. - Ладно, - задумался Вадим, - здесь все ясно... Ну, а откуда вы узнали наш язык? Как проникли в мою память? Ведь сами говорите: все приборы... - Для этого приборы не нужны. Чтоб вам понятней было, назовем такие вещи телепатией. Хотя, конечно, все сложней... - Это в каком же смысле? - Врожденная способность как бы видеть подсознание. Ее имеет все живое во Вселенной. Просто ваша цивилизация пошла по пути наибольшего сопротивления, когда эту способность не используют. В то время как наша культура... - Ваша, стало быть, лучше? - уязвленно перебил Подушки. - Ну, еще бы!.. В эту секунду он готов был защищать от нападок всю планету - от Северного полюса до самой Антарктиды. Он прежде никогда и не подозревал, что может быть таким горячим патриотом всей Земли. - Да нет же! Нельзя так примитивно рассуждать! Видимо, в вашем мире предпосылки были таковы, что для телепатии в нем не осталось места. - А жаль, - вздохнул Подушкин, невольно припомнив недавние пересуды соседок об амурных похождениях его жены. Он, понятно, благородно не поверил, но... Вопрос был щекотливый, и потому Подушкин решительно повернул разговор в другое русло. - К нам-то вы когда насовсем собрались? - невинно брякнул он. - Насовсем? - удивились пришельцы. - Ну, не в разведку, а так, чтоб по-хорошему, душевно... Чтоб познакомиться, договориться, обменяться новостями... - тьфу ты!-достижениями техники, науки... И культуры - непременно! И кино... - Трудно ответить. Наша разведка - первая. Нужно еще многое узнать. - Спрашивайте! - с готовностью предложил Подушкин. - У меня секретов нет. - То, что записано в вашей памяти, мы уже и так знаем. Но этого мало. - Понятно, - огорчился Вадим, - значит, не скоро. Вряд ли доживу. - Отчего же? - возразил пришелец. - У нас экспедиция обширная, исследования ведем сразу во многих точках планеты. Если данные окажутся положительными и выводы удастся сделать быстро, то - как знать?.. - То ли да, то ли нет, - криво усмехнулся Вадим. - Ну, вам-то жаловаться грех. В прямой контакт с человечеством мы вступим еще неизвестно когда, а вы уже беседуете с нами! - Ох ты! - невольно вырвалось у Подушкина. - Действительно!.. Но... - он внезапно погрустнел. - Кто узнает? - А вам непременно нужно каждому встречному об этом трезвонить? И чтоб каждый в вас героя видел? - Да ведь... желательно, конечно, - засмущался Подушкин. - Все-таки событие, сами понимаете... Не каждый день... И вообще... - Вам скорее всего не поверят. - Ну уж!.. - Потребуют доказательств. В мыслях-то у вас никто читать не станет. Мало ли, что вы там наговорите... - Так-то оно так... - вздохнул Подушкин. - Слушайте, а подарите мне на память, ну, какую-нибудь мелочь! Как бы сувенир. Но только, чтобы сразу было видно - неземное! Пришельцы дружно закачали головами. - Никаких сувениров. Этот наш визит на Землю должен оставаться в тайне. До особого распоряжения. Никаких вещественных следов. По крайней мере таких, которые могли бы как-то повлиять на естественное развитие вашей культуры. - Но ведь - безделушки!.. - безнадежно повторил Вадим. - А это все равно. Думаете, даже безделушка не способна породить брожение умов? С подобных пустяков как раз и начинается... - Значит, вы не хотите мне помочь? - прикидываясь простачком, спросил Вадим. Он уже начал понемногу догадываться, что весь этот разговор пришельцы ведут, безусловно, неспроста. Если, как они сказали, обязательно хранить все тайны... На губах одного из пришельцев промелькнуло некое подобие улыбки. - Дело не в нашем нежелании, - сказал он тихо. - Мы действительно не в силах облегчить ваших мук. Хотя даже если б уцелела вся аппаратура, то и тогда... - Но почему? - невольно возмутился Подушкин. Он с детства твердо был приучен к мысли, что добрая сила должна помогать. - Да потому, что это противоречило бы условиям нашего визита! - Все равно я о вас расскажу, - упрямо пообещал Вадим. - Мне ваши условия... - Серьезно? - с иронией откликнулись пришельцы. - Но ведь для этого надо прежде вернуться... - Я-то выберусь, - ответил Подушкин, чуть помолчав. - Доползу. Вы еще не знаете, на что способен человек! От таких слов ему стало совсем хорошо. Мысль о величии "гомо" его подбадривала с юных лет. Как, собственно, и всякого, кто жил на матушке-Земле... - Может быть, - как-то сразу согласились пришельцы. - Мы еще мало знаем вас, землян. Но то, что мы читаем в ваших мыслях... Насчет своих мыслей Вадим не сомневался. Тут у него с самого рождения был полный порядок. - Впрочем, если вы хотите с нами чем-то обменяться, - заметил один из пришельцев, - то подумайте-ка о другом... И это, кстати, будет вам как память и как доказательство... - Говорите! - еще толком ничего не уразумев, потребовал Подушкин. - Отдайте нам свои глаза. - Чего?! - Да не буквально, экий вы!.. Мы слепы - ну так будьте нашими глазами! А мы вам взамен одолжим ноги... Уж как-нибудь втроем мы вас сумеем донести. - Куда? - растерявшись вконец от столь немыслимого предложения, пролепетал Вадим. - К тому месту, где нас будет дожидаться шлюпка. Нам нужно выбраться к дороге. Тут наконец до Подушкина дошло, и он мысленно возблагодарил судьбу, что так удачно все совпало. Шут их знает, что потом они предпримут, но ведь и для него первейшая забота - любой ценой добраться до дороги. Невероятно повезло! Условься новые друзья о встрече своей шлюпки, предположим, где-нибудь в лесной чащобе - и конец! Как говорится, игры врозь... - Попутчики! - восторженно вскричал Подушкин. - Значит, вы согласны? - По рукам! Вы только осторожнее несите! - Какой определите путь... - Да батюшки, места знакомые... Тут идти-то - всего-ничего... Хотя, понимаю, - философски заключил Подушкин, - порознь - чертовская задача. Это вместе - легко... Пришельцы встали. Ветер едва шелестел в вышине, день обещал быть знойным, ясным, лесная чаща уже не гляделась такой неодолимой, бесконечной, страшной... Даже в пении птиц словно прибавилось ненужной суеты, как всегда бывает, когда это пение слышишь возле оживленной и большой дороги, где до человеческого жилья рукой подать. Очень медленно, но тщательно пришельцы затоптали тлеющие угли. - Говорите что-нибудь, - попросили они затем. - По голосу мы сразу вас найдем. - Ну, что же вам сказать? - благодушно глядя в небо, начал Подушкин. Идти будет в общем затруднительно - тайга есть тайга. Буреломы разные, кустарники, скалы, ручьи, заносы, топи и овраги - тут и здоровый наломается шагать... О том, что еще вчера, ни на кого не полагаясь, он в одиночку собирался проползти сквозь дебри, Вадим уже напрочь перестал вспоминать - что было, то прошло, - теперь вся ситуация волшебным образом переменилась. Двое пришельцев осторожно нагнулись, крепко взялись за концы подстилки и плавно, без видимых усилий, подняли ее. Подушкин оказался точно в гамаке. Третий шагал впереди, одной рукой держась за своего товарища, и, повинуясь указаниям Вадима, нащупывал путь. А двигаться и вправду было нелегко. Через несколько часов Подушкин взмок и с непривычки здорово охрип - ведь каждую секунду приходилось быть начеку, следя, чтобы слепец не оступился, не налетел на дерево, не упал в колючие кусты... Три пары ног на четверых ничуть не облегчали участи того, кто обладал глазами, и пара глаз едва могла помочь всем четверым... И все-таки они карабкались, шагали - метр за метром, неуклонно приближаясь к цели.