Филипп Квиннелл приобрел мало друзей за время своего пребывания в Лос-Анджелесе. Камиллу Ибери он встретил в первый свой вечер в городе, который провел на приеме у Мендельсонов. Загадочная смерть дяди Камиллы, случившаяся в ту же ночь, сблизила их еще больше, и он проводил все свободное время с ней и ее друзьями, вместо того, чтобы обзаводиться своими. Разрыв любовных отношений с Камиллой, вызванный неожиданной встречей с Терри Сигурни на улице города, полностью прекратил его общение с людьми, которых он знал благодаря Камилле. Завязывать дружбу с Каспером Стиглицем у него не было ни малейшего желания, потому что он с каждым днем нравился ему все меньше и меньше. Не было у него желания общаться с Лонни Эджем, даже ради того, чтобы побольше узнать о его дружбе со знаменитым писателем Бэзилом Плантом, почитателем которого был Филипп. Он хотел одного: поскорее закончить работу для Каспера Стиглица и вернуться в Нью-Йорк.

В тот вечер он поздно засиделся за работой в своем номере в «Шато Мармон». Неожиданно кто-то постучал в дверь. В гостинице было принято сообщать жильцам о приходе посетителя, но Филиппа не предупредили. Открыв дверь, он с удивлением увидел красивую молодую женщину, которую он знал как Фло Марч. Она была одета в дорогой костюм от «Шанель» – только в таком наряде он и видел ее, когда с ней встречался, – и казалась очень взволнованной. Холодная сдержанность и несколько таинственная манера поведения, с которой она держалась во время их встреч на утренних собраниях анонимных алкоголиков в бревенчатом доме, на бульваре Робертсон, полностью улетучилась.

– Ты не пригласишь меня войти? – спросила она.

– О, конечно.

Он шире распахнул дверь, и она вошла в комнату.

– Так вот где ты живешь, – сказала она. – Я здесь никогда не бывала. Когда я работала в кафе «Вайсрой», писатели, остановившиеся в «Шато», всегда приходили к нам завтракать, поэтому я знаю это место. Здесь симпатично.

– Не хочешь ли ты сказать, что пришла в половине одиннадцатого вечера поговорить о писателях, которые жили и работали здесь? – спросил Филипп.

– Разве я знала, что ты – писатель? Ты мне не рассказывал об этом, хотя я должна была догадаться. Ведь ты и выглядишь как писатель. – Она прошлась по комнате, рассматривая мебель и вещи Филиппа. На письменном столе стоял процессор, рядом, на журнальном столике, стоял принтер. Она наклонилась к экрану и прочла несколько строк. – Я знаю, ты пишешь для кино.

– С тобой что-нибудь случилось? – спросил Филипп.

– Нет, черт возьми. Ты всегда работаешь в халате? Очень красиво смотрится, особенно такое сочетание белых и голубых полос. Это что, подарок подружки, как я понимаю?

– Если бы я тебя не знал, то подумал, что ты на взводе. Говоришь со скоростью сто слов в минуту.

Она открыла дверь, ведущую на балкон, и вышла.

– Боже, посмотри, какое движение на Сансет! – крикнула она.

Филипп вышел на балкон. Она стояла, перегнувшись через перила, и смотрела вниз. Затем вынула сигарету из золотого портсигара, на крышке которого красовалось имя Фло, выложенное сапфирами. Прикурила от золотой зажигалки и глубоко затянулась.

– Что случилось, Фло?

– Не мог бы ты приютить меня на ночь, Фил?

– Здесь тесновато.

– Мне подойдет, – сказала она. Они посмотрели друг на друга.

– У тебя есть кто-нибудь?

– Если говорить честно, то нет. А что? – спросил он, грустно улыбнувшись.

– Вот и у меня больше никого нет.

Когда Ральф Уайт вышел из мужской комнаты ресторана в Сан-Фернандо Вэлли и сел в машину, которую подогнал мальчик, обслуживавший автостоянку, первое, о чем спросила его Мэдж Уайт, не скрывая интереса, было:

– Ты видел Симса Лорда в мужской комнате?

– Симса? Нет. Там вообще никого не было. А в чем дело?

– Мне не терпится рассказать тебе, что сейчас со мной случилось, – сказала Мэдж.

Жюль Мендельсон уже уехал. Он с такой скоростью рванул «бентли» с автостоянки у ресторана, что Мэдж была уверена: если бы при этом присутствовал полицейский, он бы тут же арестовал его. Жюль свернул с бульвара Вентуры в каньон Коулдуотер и на большой скорости поехал вверх по холму, беспрерывно сигналя машинам, чтобы они освободили ему дорогу. Когда он добрался до вершины Коулдуотера, то снизил скорость, потому что эта сторона каньона интенсивнее патрулировалась полицией. Проехав до середины каньона, он свернул на улицу, ведущую к ее дому.

Всю дорогу он обдумывал то, что скажет ей. Он не хотел появляться с ней на публике. То, чего он больше всего опасался, случилось. Это была ее ошибка, не его. Он заставит ее признать это. В то же время его неотступно преследовал ее печальный, полный обиды взгляд, которым она смотрела на него, когда он притворился, что не может вспомнить ее фамилию.

Он въехал на подъездную дорожку к ее дому, скрытую от глаз прохожих разросшимися кустами. Он выскочил из машины, даже не захлопнув дверцу. Нажал кнопку дверного звонка. Никто не ответил. Вынув свой ключ, он открыл дверь и вошел в дом. Везде горел свет, оставленный ими, когда они уходили. На кофейном столике по-прежнему стояли бокалы, из которых они пили.

– Фло! – позвал он. – Фло! Где ты, Фло! – Он вошел в спальню, потом в ванную комнату, заглянул во внутренний дворик. Ее нигде не было. Как безумный он начал ходить из комнаты в комнату. Он не мог представить, куда она могла уйти. Он знал, что у нее нет друзей, кроме служанки из соседнего дома, но был уверен, что она никогда бы не решилась идти к Фей Конверс, чтобы позвать ее служанку.

Из-за высокой ограды, разделявшей дома Фло и Фей Конверс, появилась собака Астрид. Через открытую входную дверь она вбежала в дом, в ожидании целой миски вкусной еды, которой ее всегда угощала Фло.

И собака, и Жюль, услышав движения друг друга, решили, что это Фло. Жюль выбежал из спальни в гостиную, но вместо Фло увидел собаку. Они смотрели друг на друга так же, как смотрели в доме Гектора Парадизо в то утро, когда мертвое тело Гектора лежало между ними на полу, а Жюль прятал записку, написанную умирающим Гектором, торопясь убрать это вещественное доказательство до приезда полиции. Маленькая собачка начала лаять на него с тем же остервенением, как в библиотеке у Гектора, как будто боялась, что и с Фло случилось то же, что с ее бывшим хозяином.

– Пошла отсюда, пошла, дерьмовая собачонка, – грозным голосом прикрикнул Жюль на собаку.

Но Астрид, продолжая лаять, двинулась на него.

Схватив с камина один из подсвечников в виде извивающихся драконов, за которые Нелли Поттс выставила Фло счет в несколько тысяч долларов, заверив ее, что они старинные, из дворца последнего императора Китая, Жюль начал размахивать им как метлой, и собака, испугавшись, отступила.

– Пошла отсюда, – вопил Жюль, надвигаясь на собаку, пока не выгнал ее за дверь. Он подошел к бару и открыл его. Недавно купленные бокалы были расставлены рядами на стеклянных полках. Взяв один из них, он открыл небольшой холодильник под баром и выбрал бутылку с белым вином, купленным им на аукционе «Брешани». Налив себе вина, он наконец уселся на диван, взял телефон и набрал номер.

– Дадли, это мистер Мендельсон, – сказал он дворецкому в «Облаках». – Извини, что звоню так поздно. Миссис Мендельсон звонила? Понимаю. Дадли, я не приду домой ночевать. Останусь здесь, в моем офисе. Я все еще работаю, а рано утром у меня назначена встреча. Что? Нет, нет, спасибо. В этом нет нужды. Здесь, в офисе, есть чистые сорочки и белье. Ты очень заботлив. Не оставишь ли записку Уилли, чтобы он пришел утром в мой офис побрить меня? Нет, я не думаю, что миссис Мендельсон будет сегодня звонить. В Мэне, должно быть, сейчас второй час ночи. Я позвоню утром, Дадли. Спокойной ночи.

Проснувшись, как всегда, в пять утра, Жюль обнаружил, что всю ночь проспал на диване в гостиной Фло. Он вскочил, разъяренный тем, что уснул. Он был уверен, что, пока спал, вернулась Фло и прошла в спальню, не желая его будить. Но в спальне ее не было. Он отправился в свой офис, где принял душ и переоделся. Во время бритья Уилли раза два вынужден был остановиться, опасаясь порезать Жюля, нетерпеливо ерзавшего на стуле. Все утро он каждый час звонил ей. После ленча отменил все встречи и поехал к ней домой. Он словно обезумел. Звонил в полицию, чтобы узнать, нет ли у них сведений о несчастных случаях. Звонил в отделения «скорой помощи» больниц, чтобы выяснить, не поступала ли к ним мисс Фло Марч или мисс Флоретт Хоулихэн. Заходил в кафе «Вайсрой». Вечером он вернулся в «Облака» и заперся в библиотеке. Туда же ему подали на подносе обед.