— Могу я спросить, где сейчас мисс Бентон?

— Она наверху.

Миссис Ноубл повернулась к Кери:

— Не будете ли вы так любезны, мистер Квинт, сходить наверх и спросить у мисс Бентон, не может ли она спуститься ненадолго? Я бы хотела поговорить с ней.

— Мисс Бентон испытала сильное нервное потрясение, — сказал Кери. — Думаю, сейчас ее лучше не беспокоить.

Миссис Ноубл недоуменно заморгала, словно не ожидая отказа, потом обезоруживающе улыбнулась:

— Надеюсь, мистер Квинт, моя просьба не настолько неразумна или трудноисполнима? Пожалуйста, простите, если это причиняет вам слишком много хлопот. Но мне кажется, что элементарная вежливость…

— Я думаю…

— Что-что? — осведомилась миссис Ноубл.

Теперь Квинт понимал ее тактику, но чувствовал беспомощность перед столь непоколебимой самоуверенностью.

— Я сказал, — четко произнес Кери, — что думаю, сейчас мисс Бентон лучше не беспокоить.

Будучи неутомимым стратегом, миссис Ноубл с удовольствием приготовилась к бою.

— Пожалуйста, объясните вашу позицию, мистер Квинт. Если я прошу о слишком большой услуге, если чрезмерно посягаю на ваше время, прося передать сообщение, что не являлось бы оскорблением ни для кого, обладающего элементарными хорошими манерами…

— В этом нет надобности, — прервал диалог голос Луизы Бентон.

Она вошла в холл, демонстрируя удивительное спокойствие, хотя ее глаза покраснели от слез. За ней следовал доктор Риверс, касаясь ее руки, словно чтобы указать дорогу. Щеголеватый доктор выглядел мрачным и преисполненным сочувствия, что изрядно возвысило его в глазах Кери. Даже сэр Генри Мерривейл поднялся с кресла и засуетился вокруг Луизы.

— Вам не следовало спускаться! — воскликнула Мэдж.

— Со мной все в порядке, — сказала Луиза, проведя по лбу тыльной стороной ладони. — Я хочу быть здесь, когда прибудет полиция.

Последовало неловкое молчание.

— Ах да, полиция, — промолвила миссис Ноубл и добавила официальным тоном: — Добрый вечер, мисс Бентон.

— Добрый вечер, миссис Ноубл.

— Я была шокирована и огорчена… — миссис Ноубл умудрялась вкладывать скрытый смысл в каждое произносимое ею слово, — услышав о смерти вашего отца. Я только хотела сказать, что не стану беспокоить вас этим вечером.

— Благодарю вас.

— Но завтра или послезавтра — когда вам будет удобно — я попрошу вас уделить мне несколько минут по делу, важному для нас обеих. Это злополучное самоубийство…

— Это не было самоубийством, — прервала ее Луиза. — Отца убили.

В комнате снова воцарилось странное молчание.

— Именно это я собираюсь сказать полиции, — снова заговорила Луиза, — и твердить это до тех пор, пока мне не поверят.

— Спокойно, дорогая моя, — мягко предупредил доктор Риверс.

Луиза повернулась к нему и неуверенно притронулась к его руке:

— Ты ведь не оставишь меня, не так ли?

— Конечно нет, дорогая.

— Удивительная жестокость, — продолжала Луиза, обращаясь к остальным. — Убить старого, изможденного человека, который никогда никому не причинил вреда!

— У вас есть какие-нибудь причины утверждать это, мисс Бентон? — деловито осведомилась Агнес Ноубл.

— У меня есть много причин, — ответила Луиза, — но я могу назвать вам самую главную из них. Я поняла это, как только заглянула в кабинет. Он никогда бы не убил Пейшнс.

Слушатели озадаченно посмотрели друг на друга.

— Не убил Пейшнс? — переспросила Мэдж.

Луиза закусила губу.

— В кабинете у отца была маленькая древесная змея, — объяснила она. — Ее доставили во второй половине дня экспрессом в деревянном ящичке. — Луиза обратилась к Мэдж и Кери: — Помните? Вы ведь были здесь, когда он принес ее!

Они кивнули. Их воображению представился Эдуард Бентон, осторожно несущий ящичек.

— Папа сказал, что хочет назвать змею Пейшнс, — продолжала Луиза. — Он поместил ее в большой стеклянный контейнер в кабинете, какие используют в террариуме. Змея погибла, обвившись вокруг искусственного дерева в контейнере. Кто-нибудь это заметил?

— Угу. Мы заметили, — кивнул Г.М.

— Ее убил тот же газ, что и его. Неужели вы не понимаете? Он бы никогда этого не допустил! Если вы думаете иначе, то совсем не знали моего отца!

Доктор Риверс прочистил горло.

— Это определенно следует учитывать, — согласился он без особой уверенности. — В то же время, дорогая моя, это такая мелочь…

— Мелочь?! — воскликнула Луиза.

— В сравнении с другими доказательствами.

Луиза обратилась к остальным:

— Около семи вечера я и Роузмэри — наша горничная — начали сервировать обед. Зазвонил телефон, мужской голос позвал меня и сообщил…

Кери чувствовал, что все слушают ее с напряженным вниманием.

— Голос сообщил, что доктор Риверс серьезно пострадал, когда его автомобиль столкнулся с грузовиком на Гилтспер-стрит, и попросил, чтобы я немедленно отправилась туда. Естественно, я… — Луиза заколебалась, — немного расстроилась.

— Угу, — сказал Г.М. — Продолжайте.

— Я ничего не заподозрила, хотя место далеко отсюда, так как это неподалеку от больницы Барта, и я подумала, что Джек ехал туда. Я велела Роузмэри продолжать, попросила отца объяснить все гостям и умчалась. Разумеется, дома 231-б, который мне назвали по телефону, на Гилтспер-стрит не оказалось. Я пыталась найти его, приходя в отчаяние, когда вдруг появилась Роузмэри. Тот же голос позвонил ей, сказал, что она нужна мне для ухода за доктором Риверсом, и попросил приехать.

Г.М. стоял спиной к камину, скрестив руки на груди. Луиза обращалась к нему, как будто больше в комнате никого не было.

— Полагаю, — осведомился Г.М., — это не был голос вашего отца?

Луиза уставилась на него:

— Голос отца? Конечно нет! Папа был в одной комнате со мной, когда я взяла трубку.

— Как он воспринял новости? Я имею в виду предполагаемые новости о Риверсе.

— Ну, он был… расстроен. Не знаю, что еще вы хотите услышать.

— Ладно, продолжайте.

— Я только что говорила об этом с Джеком. — Она взяла доктора за руку и посмотрела на него. — Ему позвонил якобы мой отец и сообщил, что обед отменяется.

Риверс провел рукой по гладким русым волосам.

— Самая загадочная история, какую я когда-либо слышал! — заявил он. Вся его солидность испарилась. — Я мог бы поклясться, что это был голос мистера Бентона. Но полагаю, это невозможно. Если только…

— Если только — что? — быстро спросила Луиза.

— Ничего, малютка. Забудь.

— А сейчас, — продолжала Луиза, сдерживая слезы, — мы связались с дядей Хорасом. — Она снова обратилась к Риверсу: — Правда?

— Да, дорогая. Но…

— С ним произошло то же самое. У дяди Хораса квартира на Мейда-Вейл. Когда он одевался, чтобы отправиться сюда, кто-то позвонил ему. Он тоже подумал, что это папа. Умно, не так ли? Голос обманул даже брата…

Потеряв самообладание, Луиза прижала руки к щекам. Ее голубые глаза наполнились слезами.

— Боже, я так боялась, что папа убьет себя! Я с ума сходила от беспокойства! Сегодня пистолет выстрелил, и я подумала… Но потом поняла, что этого не могло быть.

— Пожалуйста, успокойся, — сказал доктор Риверс, обняв Луизу за плечи.

Она вся дрожала.

— Этого не могло быть, — повторила Луиза. — Папа только что сообщил мне, что ему предоставили судовое место для груза. Он собирался открыть частный зоопарк — ну и пускай, даже если бы это нас разорило. Только я перестала из-за этого волноваться, как на нас свалилась… другая беда. Не могу понять такой бессмысленной жестокости! Кому могло понадобиться убивать его? Кто-нибудь в состоянии мне ответить?

Доктор Риверс казался слегка смущенным, но был избавлен от необходимости отвечать.

В холле послышались быстрые шаги, приближающиеся, очевидно, с задней стороны дома.

Коренастый запыхавшийся мужчина вошел в комнату из-за дверного косяка, как кот, и мягко отодвинул Риверса от Луизы.

— Это ужасно! — воскликнул он звучным, хриплым голосом, ослабленным с течением лет портвейном и виски.