— Твои сестры — такие же черные джинны, как и ты. У них извращенное понятие о любви. Для меня любовь — это свободный выбор души. А моя душа не переносит тебя, Ибрагим, — честно призналась мысль Халимар.

— Значит, твоя душа выбрала этого бездарного художника? — возмутилась мысль Ибрагима.

— Какой он художник, меня не волнует! Для меня важно, какой он человек!

— И какой же он человек? — мысленно спросил черный джинн, криво улыбаясь.

— Хороший он человек! Белый. Люди тоже бывают белыми и черными, — уверенно подумала Халимар.

— Ха-ха-ха! — саркастически подумал Ибрагим. — Только у людей это означает исключительно цвет кожи!

— Ты же знаешь, что я имею в виду другое!

— Знаю, знаю! Он такой же чувствительный и мягкотелый, как все белые джинны. Может, он и стихи слагает в твою честь? — мысленно спросил Ибрагим.

— Не твое дело! — подумала Халимар.

— Я уничтожу этого мальчишку! Пока ты будешь сидеть в бутылке, ты не сможешь ему помочь!

— Ты не посмеешь! — ужас охватил Халимар.

Она знала, что от черного джинна можно ждать чего угодно.

Но пока на флаконе кольцо черного джинна, она не сможет отсюда выйти. Только Ибрагим может позволить ей выйти. Только Ибрагим решает, что ей делать, а чего не делать.

Халимар старалась не думать сейчас о Хоме. Она знала, что, подумав о Хоме, она сразу же вспомнит и о туфельке. Нашел ли он ее?

«О! Зачем я об этом вспомнила?!»

— Ты оставила ему свою туфельку? Уверен, он даже не догадается, для чего она ему. А может, он ее и не нашел! Тогда это сделаю я!

Ибрагим постепенно растворился. Сначала исчезли его ноги, затем туловище, голова. В самую последнюю очередь исчезли его руки, сначала левая, а затем правая. И уже в самом конце исчезновения указательный палец правой руки погрозил Халимар.

Халимар сидела в бутылке и думала о Хоме. Теперь, без черного джинна, она могла думать, что угодно. На расстоянии читать мысли друг друга не могут даже джинны. Хотя, говорят, что иногда это получается у людей, когда они очень любят друг друга. Может, это действительно так? Но то, что черный джинн Ибрагим в эту минуту не мог читать ее мысли, Халимар была твердо убеждена.

«Ах, мой милый Хома! Я не знаю, как помочь тебе, чтобы ты смог помочь мне! Я не знаю даже, смог ли ты найти мою туфельку! Ах, почему я не сказала тебе раньше, что любая вещь, подаренная джинном, может выполнить для человека одно его желание! Даже если ты найдешь туфельку, то не будешь знать, для чего она».

В комнате внезапно появился Ибрагим.

— Туфельки твоей нет там, где ты ее выбросила! Но это еще не означает, что нашел ее твой Хома.

— А может, все-таки Хома? — с надеждой подумала Халимар, и ее услышал Ибрагим.

— Надейся! А если твой художник и отыщет туфельку, он не будет знать, что с ней делать! Или будет?

— К сожалению, я не успела рассказать ему об этом, — грустно подумала Халимар.

А черный джин снова прочел ее мысли.

— И прекрати читать мои мысли! Ты ведь знаешь, что я это думаю не для тебя! Оставь меня в покое! — потребовала девушка.

— Ничего не выйдет, — подумал Ибрагим, и его услышала Халимар. — Тебе придется жить в этой комнате вместе со мной. А потом мы вместе полетим в Страну Свободных Джиннов!

— А дальше? Как ты собираешься поступить со мной? Неужели попытаешься взять меня силой? — спросила девушка.

— Силой? Я еще не решил. Есть много разных способов, как заставить полюбить.

— Глупее я ничего не слышала. Заставить полюбить! Такое могло прийти в голову только самовлюбленному черному джинну!

— А ты выйди из бутылки, — вдруг подумал джинн, — и я докажу тебе, что умею быть ласковым и нежным.

— Не дождешься, — подумала Халимар. — Лучше я проведу вечность в своей бутылке, чем в твоих объятиях.

— Размечталась! Я и не планирую вечно тебя обнимать. У меня есть другие интересы. Ты будешь воспитывать моих детей, а я — заниматься своими делами!

— Охота на акул — вот достойное занятие для тебя! — выплеснула все негодование в эту фразу Халимар.

— А хоть бы и на акул! Я не вижу ничего постыдного в этом развлечении. И твой отец, между прочим, тоже обожает охоту на акул.

— Ни слова о моем отце! Тебе до него далеко. Он мою маму не похищал, а женился на ней по обоюдному согласию! А ты и сейчас не очень пылаешь ко мне страстью.

— Кто сильно пылает, тот остывает очень быстро. А я не остыну быстро, потому что не пылаю. У нас будут ровные теплые супружеские отношения, — пообещал Ибрагим.

— А я хочу гореть, сгорать и умирать! И снова воскресать, чтобы опять сгорать! Но это вряд ли сможешь ты понять!

— Зачем гореть? Мне достаточно тепла, чтобы греться, — объяснил Ибрагим.

— Тогда тебе лучше снять золотые туфли и жить в мире людей. Ты рассуждаешь, как старик. В тебе нет огня. Какой же ты джинн?

— Думаешь, твой Хома долго будет пылать страстью к тебе? — подумал Ибрагим. — Человеческая жизнь коротка, а еще короче человеческая жизнь.

— Да, — подумала с иронией Халимар, — и поэтому смертные умирают, а истории их любви становятся бессмертными. Именно потому, что их любовь, как утверждаешь ты, короче их жизни. Глупый джинн! Поверь, что любовь длиннее жизни! Все. Оставь меня в покое. Сегодня аудиенция закончена.

Халимар уткнулась лицом в согнутые коленки и обняла свои голени руками. Она не могла даже смотреть на этого отвратительного черного джинна, красивого внешне, но такого пустого и бездушного внутри. А папе он так нравился! Папа, наверное, не знал, что Ибрагим такой жестокий! Похитил, держит в бутылке, взаперти! Ах, если бы кто-то снял кольцо черного джинна с ее бутылочки! Тогда бы она смогла обрести свою силу и способность перемещаться в пространстве! И уже мчалась бы к Хоме!

Хома действительно не знал, что ему делать. Что ему делать вообще? Что ему делать с туфелькой Халимар? Он поехал на работу.

«Наверное, Халимар вернулась в свою Страну Свободных Джиннов, — подумал он. — Я ведь сам предложил ей свободу за один поцелуй. А туфельку она потеряла. Нет, туфельку она мне подарила. Оставила на память. Но почему не оставила в комнате, а бросила на лестнице? Очевидно, это ее очередная шутка, решила изобразить Золушку. Она же девушка с юмором!»

Хома думал о Халимар весь рабочий день. Очень серьезно и сосредоточенно смотрел на входящих и выходящих людей, но думал только о Халимар.

«Она покинула меня. Рано или поздно нам все равно пришлось бы расстаться. Вот она и улетела, пока я еще не очень к ней привязался. Но я уже так привязался!»

К концу дня Хома уже был уверен, что Халимар покинула его навсегда и улетела в Страну Свободных Джиннов. Уверенность в этом еще больше укрепилась, когда незадолго до закрытия к нему обратилась очень милая девушка.

— Мне нужно срочно позвонить. Вы не одолжите мне свой телефон? — попросила она.

Хома молча протянул ей свой телефон.

— Спасибо! Вы очень меня выручили! Если вам понадобится моя помощь, позвоните вот по этому номеру. Я в железнодорожной кассе работаю, — и девушка записала свой номер телефона на клочке бумаги и протянула Хоме.

«Кажется, Халимар выполнила свое обещание: мной начинают интересоваться красивые девушки».

Теперь Хома был уверен, что Халимар умчалась в свой мир. К нему по ступенькам поднималась Инна. Та самая девушка, которая бросила его. Очевидно, после того случая в ресторане, когда ее обжорство довело ее до «скорой», ее богатенький мужичок прекратил с ней отношения. Инна приблизилась к Хоме и сказала:

— Привет, Хома! Может, сходим куда-нибудь?

Именно этой фразой начинались когда-то их свидания. Воспоминания нахлынули на Хому, ком подступил к горлу. Все-таки с этой девушкой он провел замечательные шесть месяцев! Скажи он сейчас одно только слово, и все можно вернуть.

Он подумал и так и сделал.

— Давай, — сказал Инне.

А что? Ведь Халимар сама этого захотела, если Инна подошла к нему сразу же после ее исчезновения. Раньше не подходила! Воспоминания о Халимар мгновенно изменили его решение.