— Да, — еле-еле произнес он, — я тебя слышу.

— Ты помнишь, что случилось?

Он вспомнил, как Иуда поднял его вверх, затем он упал и почувствовал ужасную боль, когда конское копыто ударило его по голове. Остальное он помнил смутно.

— Как я попал сюда?

— Гейб с рабочими принесли тебя. Ты можешь пошевелиться?

— Я не думаю.

— Ты чувствуешь, что что-то сломано?

— Нет, вряд ли.

— У тебя большая шишка на голове и поверхностная рана у виска. Что еще болит?

— Спина.

— Ты можешь повернуться, чтобы я посмотрела?

Джесс открыл глаза и взглянул на нее. В ее глазах он увидел беспокойство, сочувствие и… любовь. Ему стало стыдно за то, как он несправедливо обошелся с ней прошлой ночью.

Мэнди аккуратно сняла с него одежду.

— О, Джесс! — вскрикнула она, прикоснувшись к тому месту, где был отпечаток копыта.

Кровь уже свернулась.

— Что, плохо, да?

— Не уверена. Я должна промыть рану.

Она взяла бутылку с перекисью водорода и вылила ему на спину. Джесс стиснул зубы.

— Прости, пожалуйста, — прошептала она. — Щиплет?

— Нет, только очень холодно.

Когда спина была очищена от крови и грязи, сразу стало видно, что рана неглубокая, но вокруг нее кожа посинела и вздулась.

— Надо отвезти тебя в больницу.

Джесс пощупал шишку на голове.

— Никакой больницы, — решительно сказал он. — Это просто царапина.

— Но, Джесс… — начала было она.

— Я сам знаю, когда мне нужен врач. Пит может позаботиться обо мне.

Он сделал движение, чтобы повернуться на спину, но Мэнди помешала ему.

— Разреши мне положить на рану повязку, чтобы туда не попала грязь.

— Хорошо, но сделай это быстрее.

Нахмурившись, Мэнди достала из коробки марлю и бинт, смазала рану бактерицидной мазью, положила поверх раны марлю, а затем закрепили бинтом. Она уже заканчивала с этой раной, когда увидела другую. Наклонившись ближе, она дотронулась до одного рубца, потом другого, третьего…

— Джесс, у тебя занозы по всей спине.

Он вдруг вспомнил неровную стену барака, на которую облокачивался, когда пытался утопить все свои печали в бутылке виски.

— Пустяки. Пит вытащит их без труда.

Но ее пальцы продолжали перемещаться по его спине. Джесс закрыл глаза, чтобы не вспоминать, как эти руки ласкали его прошлой ночью.

— Питу уже почти шестьдесят — вероятно, он слепой, как крот. Он никогда не сможет увидеть эти занозы. У меня есть пинцет. К тому же это не займет и минуты.

Дверь скрипнула, кто-то вошел в комнату.

— Тебе уже лучше? — Джемми приблизился к Джессу.

— Да, я уже могу говорить.

— Что ты делаешь? — спросил Джемми маму.

— Вытаскиваю занозы.

— Занозы? — Лицо мальчика выражало недоумение. — Откуда они у тебя?

Джесс не мог дать ответа.

Мэнди наклонилась к Джессу, спасая его тем самым от ответа на столь щепетильный вопрос, и взяла у Джемми лед. Джесс почувствовал легкое прикосновение ее живота к его спине, и тело будто обдало жаром. Она приложила лед к голове Джесса.

— Джемми, положи сюда руку и держи ее вот здесь, в этом самом месте.

— Она заботливая, не так ли? — прошептал Джемми.

Джесс поднял голову и посмотрел на Мэнди.

— Да, ты прав.

Мэнди чуть побрызгала перекисью водорода на спину, где только что вынула занозы.

Лицо Джесса перекосилось от боли.

— Черт возьми! Ты могла бы меня сначала предупредить, — воскликнул он и увидел улыбку на лице сына. — Извини, я не хотел ругаться в твоем присутствии.

— Это еще ничего. Вот мама иногда говорит такое, что уши уж точно вянут.

Мэнди не ожидала услышать про себя что-нибудь подобное и возмущенно посмотрела на сына.

— Джемми Макклауд, прекрати немедленно наговаривать на собственную мать.

— Я говорю чистую правду. Ты просто не знала, что я все слышал.

Она покраснела и начала собирать свою аптечку.

— Я извлекла все занозы, какие смогла увидеть. Попробуй встать, Джесс.

Наконец-то он может уйти отсюда. Джесс повернулся на спину и свесил ноги с кровати. Он хотел было встать, но тошнота подступила к горлу, и комната опять закружилась перед глазами. Он обхватил голову руками, словно боялся, что она отвалится.

Мэнди встала перед ним на колени, положив ладонь на его плечо.

— Что-то не так?

— Ничего… все в порядке. Просто надо избегать резких движений.

Мэнди продолжала удерживать его за плечо. Она боялась, что он упадет.

— У тебя, скорее всего, сотрясение мозга. Джемми, пойди скажи Гейбу, чтобы он пришел и помог перенести Джесса в дом.

Джесс ни за что не хотел очутиться у них в доме. Единственным его желанием было вернуться к себе на ранчо.

— Нет, — еле-еле произнес он. — Помогите лучше мне сесть в мой грузовик. Не волнуйтесь, я смогу один доехать до дома.

— И убить себя по дороге, — проворчала Мэнди и обратилась к Джемми, который все еще стоял и не понимал, что ему делать. — Сейчас же найди Гейба! Нам надо как можно скорее положить его в постель.

Джесс открыл глаза, пытаясь определить, где он находится. Какие-то тени танцевали за окном по левую сторону от него. На небе были видны звезды, луна служила проводником заблудившимся путникам. Он смог различить туалетный столик у одной стены и еще один у другой. Воздух был наполнен цветочным запахом женских духов. Какого черта?

Потом он вспомнил. Поморщившись от боли, снова закрыл глаза. Да, он у Макклаудов, но это не надолго. Джесс приподнялся и сел на кровати, схватившись обеими руками за край матраса. В таком положении он пробыл до тех пор, пока голова не прекратила кружиться. Затем встал, натянул джинсы. Ботинки стояли возле туалетного столика. Широкими шагами он прошел по комнате и наклонился, чтобы надеть обувь. И тут комната снова начала кружиться.

Вытянув руку, чтобы схватиться за туалетный столик и не упасть, он оказался лицом к лицу с портретом Мэнди. Луна светила как раз на картину. Джесс взял портрет в руки и стал пристально рассматривать.

Мэнди сидела с ребенком на руках с сияющей улыбкой на лице. Пухлое и розовощекое личико малыша вызвало в нем какое-то странное чувство. У него закололо в груди. Его качнуло в сторону, и Джесс оперся о столик, все еще держа портрет в руках.

Джемми? Он прикоснулся рукой к лицу ребенка. Это мой сын. Джесс опустился на кровать и включил свет.

Пока он смотрел на картину, слезы катились по щекам. Он никогда не видел Джемми маленьким ребенком, не наблюдал, как тот растет. Слезы капнули на лицо малыша.

— Джесс?

Он увидел Мэнди, стоявшую в дверях и наблюдавшую за ним. Джесс перевернул картину тыльной стороной и опустил ее на колено.

— Я надевал ботинки и увидел портрет. Я…

Мэнди подошла к нему, не совсем понимая, что происходит.

— Я никогда не знал его таким, — сказал Джесс, а слезы так и текли по его щекам. — Он такой крошечный, такой хрупкий…

— При рождении он весил всего семь фунтов и шесть унций, — сказала Мэнди.

Джесс снова посмотрел на портрет.

— Мне так этого не хватает.

Мэнди услышала печаль в его голосе.

— У меня много его фотографий. Ты бы хотел их посмотреть?

— Да, мне бы очень хотелось.

Мэнди достала несколько альбомов с фотографиями и села на кровать рядом с Джессом.

— Эти снимки были сделаны в больнице, где он родился.

— Где-то на востоке, — сказал Джесс, не раздумывая.

— Откуда ты знаешь?

— Пит рассказывал мне. Он говорил, что Лукас отправил тебя туда, когда узнал, что ты ждешь от меня ребенка.

Мэнди опустила голову, слезы переполнили ее глаза.

— Да, это так. Он отправил меня к тете Милдред в Роли.

— Прости меня, Мэнди. Я знаю, что причиняю тебе боль, когда…

— Это больше не имеет никакого значения, — сказала она, смахнув слезу с лица. — Все нянечки говорили, что это самый красивый ребенок, которого они когда-либо видели.